Но, прежде чем она успела уйти, Томас Гэбриел, собрав последние силы, подполз к самому краю клетки. Несчастный ухватился за прутья и попробовал заговорить. Но в горле пересохло, потрескавшиеся губы едва шевелились, и он сумел издать лишь судорожный стон. Мальчик весь затрясся, и слеза потекла по его щеке, оставив блестящую, чистую полосу на грязном лице. Возле клетки на длинную палку была надета металлическая чашка, а рядом стояла бадья с водой, и, когда он показал дрожащей рукой, Руби поняла, чего он хочет. Она покачала головой. – Руби, помоги мне, прошу, – прошептал мальчик. – Пожалуйста. Но Руби хотела только одного – бежать. Ей нужно думать о себе, а не о Томасе Гэбриеле, иначе ей не выбраться из пещеры. Нет, только не о нём – мальчишке, который желал ей смерти в прошлую их встречу. Она ощупью пошла назад вдоль стены, подальше от клетки. – Я знаю, как выбраться отсюда и вернуться в Грейт-Уолсингем. Руби остановилась. * * * Джонс вспотел и устал. Ему казалось, он не спал уже много часов, хотя невозможно было определить, сколько времени прошло с тех пор, как их затянуло в этот мир, ведь его наручные часы остановились, как только они сюда попали. Здесь не существовало времени, лишь вечное солнце. Идти по кровавому следу, который оставил скакка, было не так просто, как он думал, и он волновался, как бы они не сбились с дороги. Когда он остановился, чтобы вытереть лоб, деревья будто придвинулись ближе. Скакка тоже остановился и оглянулся на него, затем продолжил путь, нюхая землю и временами поднимая голову. Джонс поспешил за ним. Он надеялся, что пёс выведет его к коптильне. Внутри всё сжалось, когда он снова подумал, что ждёт его впереди. Там ведьма, конечно, и, возможно, гоблины с гробблером до сих пор не ушли. Но он твёрдо решил разыскать Руби и спасти её. Больше ему не на что надеяться в этом мире. Именно надежда давала ему силы, чтобы идти, вместо того чтобы сесть на землю и сдаться. Он услышал довольный смешок тёмной магии и прибавил шагу, чтобы показать, с какой решимостью он идёт спасать подругу. Когда скакка внезапно остановился и стал оглядываться, сердце Джонса ушло в пятки. – Вперёд, – сказал он. – Нужно найти её. Не смей сдаваться! Скакка заскулил, завилял хвостом и сел, тяжело дыша. Джонс понял, что пёс проголодался и хочет пить. Как и он сам. Он поглядел на просветы голубого неба между ветками, будто ища вдохновения, но ничего путного в голову не пришло. – Вперёд, – сказал он снова, хлопнув в ладони. – Осталось недолго. Мы шли целую вечность. Он зашагал вперёд, и скакка нагнал его, виляя хвостом и принюхиваясь, петляя между деревьями. Через несколько сотен ярдов Джонс остановился. Вдалеке слева он разглядел между деревьями небольшую просеку и ветхий домик. Он напрягся, потому что был уверен, что они не проходили здесь, когда убегали от гоблинов, а значит, они точно заблудились. Может, мы его просто не заметили, подумал он, стараясь успокоить себя. Некоторое время он наблюдал за домом, прислонившись к дереву и размышляя; скакка стоял рядом с ним. Он снял пальто, оторвал кусок красной подкладки и привязал к нижней ветке, затем направился к просеке, скакка не отставал. Он всё оглядывался на обрывок ткани, чтобы убедиться, что знает, куда возвращаться. Выйдя из-за деревьев, Джонс смог разглядеть дом. Крыша провисла, в стенах зияли дыры. Здания были не из камня, а из какого-то странного материала, похожего на еду. Стены – большие пряники, а углы дома – полосатые мятные палочки, причём одна из них угрожающе покосилась. Крыша из слоёв жёлтой глазури, которая треснула и раскрошилась. Половина трубы была срезана и на вид походила на шоколадный бисквит. Джонс замер, наблюдая за домом, – нет ли в нём признаков жизни, но он казался заброшенным. Наконец он крадучись подобрался к домику и заглянул в окно из сахара, обрамлённое длинными плитками шоколада. Внутри царил настоящий бардак, повсюду валялась сломанная мебель и осколки посуды. Он оторвал кусок окна и попробовал на вкус. Это был самый вкусный тёмный шоколад, какой он только пробовал, и он откусил ещё. – Бессмыслица какая-то, – сказал он скакке, который глядел на него, навострив уши и наклонив голову набок. – Если бы ты знал сказки, истории, которые читают обычные люди, ты бы меня понял. Джонс обошёл дом и скрестил руки на груди. Он услышал, как скакка заскулил, оглядываясь в ту сторону, куда они шли, и, бросив ещё один взгляд на дом, Джонс вернулся к тому месту, где он привязал тряпку. Но вдруг остановился, заметив другую просеку слева, и повернул к ней, – там росла одна-единственная яблоня, усеянная блестящими красными яблоками. Она одиноко стояла в солнечном свете. Дерево казалось здоровым, а плоды – спелыми, и Джонс понюхал тёмно-красное яблоко и даже лизнул его, прежде чем сорвать. Оно так блестело, что он увидел размытое отражение полуразрушенного пряничного домика позади себя. Его собственное отражение тоже уставилось на него: да уж, выглядит он гораздо измождённее, чем ему казалось. Скакка тявкнул от нетерпения, и Джонс шикнул на него. – В этих яблоках есть что-то особенное. Ты когда-нибудь видел, чтоб они так блестели? – спросил он, поднимая яблоко к свету. Скакка в ответ лишь заскулил. – А я видел – в магазине «Дешам и сыновья», на яблоне смерти. – Он снова принялся разглядывать яблоко и облизнул губы. Джонс откусил большой кусок и стал жевать сладкую белую мякоть. Но интересовало его не само яблоко, а его косточки. Он откусил ещё кусок, чтобы добраться до сердцевины. Они были непохожи на обычные косточки – шестигранные и чёрные как смола. Он вытащил одну косточку и поднёс к свету. – Видишь? – воскликнул Джонс. – Я был прав! Это нам пригодится, если повезёт, потому что такие деревья не зачарованы и не изготовлены с помощью магии, как многое в Пустынных землях, они просто вырастают из семян. Джонс достал из кармана учебную тетрадь. Скакка уселся и зевнул, затем положил голову на лапы, будто приготовился ждать, пока мальчик занимается своими делами. Джонс пролистал тетрадь, пока не нашёл страницу со схематичным наброском дерева, с многочисленными записями и словами заклинания. Пробежав его глазами, он сел на корточки возле ствола яблони и прочитал вслух: Яблоня, яблоня, открой свои тайны. Кто тебя вырастил, чьё мастерство? Проросли ль семена в человеке достойном, Завещавшем нам древо, наследье своё? Чтоб знанья поведать, передать нам свой опыт, В чудеснейшем плоде, что созрел под землёй. Ветви задрожали, отчего яблоки стали подпрыгивать на черенках. Воодушевлённый увиденным, но не зная, как это понимать, Джонс снова сверился со своей тетрадкой. Пока он водил пальцем по записям, раздался громкий треск, – ствол раскололся посередине, и каждая сторона свернулась и сморщилась, словно бумага, охваченная огнём. Заглянув в темноту, Джонс уловил запах земли и камней. Внутри дерева оказалась дыра метров двадцать глубиной, и золотистое свечение поднималось со дна. Корни дерева выступили из земляной стены на равных промежутках друг от друга, чтобы спускаться было легче. – Сиди здесь, – велел Джонс скакке. – И смотри в оба. Пёс завилял хвостом, и Джонс засомневался, что он его понял. Он заставил его сесть перед деревом и показал пальцем: «Сидеть!» Затем он залез в дыру и стал спускаться по корням. Он вспомнил, чему Мэйтланд учил его, о волшебных семенах, которые Опустошители выращивали веками, совершенствуя и создавая гибриды с определённой целью: рассказать другому Опустошителю о жизни того, кто посадил семя. Но чтобы яблоня смерти проросла, нужны были особые, чудовищные условия. Спустившись на самое дно, Джонс ступил на бугристую почву. И там, наполовину закопанный в землю, лежал скелет – корни дерева росли из него. Прямо в грудной клетке на черенке висело золотое яблоко, освещая подземелье бледным светом. Джонс достал из кармана маленькие складывающиеся книжки и выбрал нужную, затем раскрыл её и смахнул пыль с обложки – «Редкие, уникальные и диковинные садовые чудеса» П. Л. Тирни. Он полистал книгу, пока не нашёл, что искал, в разделе под названием «Яблоня смерти». Гегэлен эппел (Зачарованное яблоко) Корневая система яблок смерти приносит самые разные виды плодов. Они отличаются по внешнему виду и производимому эффекту (см. список ниже). Однако какой бы фрукт вы ни обнаружили, польза одна и та же: волшебное яблоко даёт знания тому, кто его съест. Передача знаний происходит в виде беседы с Опустошителем, который даровал жизнь этому древу, проглотив семя перед смертью. Некоторые учёные утверждают, что подобный диалог между живым и мёртвым доказывает существование жизни после смерти. Однако общепринятое мнение гласит, что яблоко впитывает воспоминания человека, вырастая из его мёртвого тела. Галлюциногенные свойства яблока позволяют этим воспоминаниям перейти к тому, кто его съест, и возникает ощущение, что ты действительно общаешься с человеком, посадившим семя внутри собственного тела. Ещё многое было написано, но Джонс торопился – он провёл пальцем по странице и нашёл абзац о «гегюльден эппел», или «золотом яблоке»: Одна из древнейших разновидностей плода, его родиной считается Курская область в России. Для него характерен терпкий вкус и жёсткая кожура. Тому, кто его съест, позволено задать три вопроса. Джонс не стал читать дальше, он и так разобрался, что к чему, к тому же он переживал, не ушёл ли скакка без него. Он сложил книгу и положил её обратно в карман. Ему пришлось просунуть руку между рёбрами скелета, чтобы сорвать яблоко. Золотой плод висел словно ёлочное украшение, прикрепившись к грудной клетке прочным коричневым черенком, и потребовалось немало усилий, чтобы выудить его. Джонс потянул так сильно, что несколько рёбер сломались. Мальчик облизнул губы и откусил большой кусок. Кожура действительно была жестковата, а белая мякоть имела терпкий привкус, как и предупреждала книга. Вообще-то яблоко оказалось таким кислым, что он сумел откусить всего пару раз. Пока он жевал и с трудом глотал, он услышал скулёж и, подняв голову, увидел, что скакка поглядывает на него сверху. Джонс решил, что ему просто скучно ждать, но потом он вдруг подумал, не пытается ли пёс предупредить его об опасности. Но уже поздно. Он почувствовал действие яблока. Земляные стены вокруг содрогнулись, и он с трудом удержался на ногах. Послышался шёпот. Скелет загремел костями и выдернул себя из земли, оборвав корни, связывавшие его. Как только он встал, его кости стала покрывать кожа, затем появилась одежда, и Джонс оказался лицом к лицу с симпатичным, элегантным Опустошителем с золотистой копной волос, небрежно свисавшей на лоб. Он откинул волосы назад, затем огляделся и кивнул. – Вижу, ты нашёл моё дерево, – произнёс он. Глава 14 Замерев на месте, Руби не спускала глаз с Томаса Гэбриела, съёжившегося на полу клетки. Она то и дело поглядывала на чёрный амулет у него на запястье, гадая, какой силой он обладает в этом мире, созданном чёрной магией. Но, подумав хорошенько, она решила, что Томас Гэбриел наверняка утратил свою способность пользоваться магией, как и она, что и объясняло его плачевное положение. Хотя рукава его рубашки были опущены, она заметила, что кожа вокруг амулета почернела и распухла, будто поражённая инфекцией. – Ты правда знаешь, как вернуться в Грейт-Уолсингем? – спросила она. Томас Гэбриел облизнул губы и показал на металлическую чашку на длинной палке возле бадьи с водой. В этой части пещеры было душно. Невыносимый жар исходил от гигантской жаровни, выдолбленной прямо в полу. Она была размером с большой бассейн, шипела и вспыхивала, и раскалённый воздух, будто марево, висел над ней. Руби осторожно прокралась к бадье и окунула кружку в воду. Когда она протянула кружку Томасу Гэбриелу через решётку, он стал пить большими глотками и пролил немного себе на лицо. – Так ты знаешь, как отсюда выбраться? – снова спросила Руби. Томас Гэбриел облизнул губы и убрал спутанные волосы с лица. Он показал в глубь пещеры. – Кто там? – Тот, кто умеет колдовать. – Опустошитель? – Томас Гэбриел покачал головой. Руби нахмурилась, гадая, что же он имеет в виду. – Если это монстр, какой в нём толк? – прошипела она и совсем было решила уйти. – Это не монстр. Она из книги.