– Кто знает? Меня это не очень заботит. Руби зажмурилась, потирая затылок. – Джонс, эта малышка… – Сначала нужно подумать о себе. Мы никому не поможем, если застрянем здесь, уж тем более не этой девочке. – Застрянем? Джонс показал туда, где были врата, засосавшие их, но от них не осталось и следа. – Что, если все Опустошители, которые приезжали в Грейт-Уолсингем, попадали сюда и не могли выбраться? Это объясняет их таинственное исчезновение, так? Мы не смогли найти ни один просвет в Грейт-Уолсингеме, каковы шансы, что мы найдём его здесь? – Этим займётся скакка. – Пошатываясь, Руби поднялась на ноги, опираясь на руку Джонса. – Он ведь нашёл врата, через которые приходят и уходят создания в Грейт-Уолсингеме. Наверняка он сможет сделать это и здесь. Она подняла поводок, подошла к псу и стала изображать, будто скребёт лапой воздух. Скакка глядел на неё, ничего не понимая, пока она не подняла его лапу, и тогда он догадался. Он принюхался и побрёл туда, где раньше был просвет, и стал нащупывать что-то невидимое. Всего через несколько мгновений ему удалось зацепиться за что-то лапой, и скакка проделал узкую щель в воздухе, как в Грейт-Уолсингеме. Сквозь неё Руби и Джонс разглядели кусочек города, там всё ещё была ночь, и прохладный воздух просочился к ним. – Хороший мальчик! – Руби радостно заулыбалась. Глядя на неё, скакка разодрал щель ещё больше и просунул туда голову. Руби дунула в помятый свисток, и пёс сел на траву, принюхиваясь к воздуху, проникающему из Грейт-Уолсингема. – Видишь, Джонс? Мы не застрянем здесь. Джонс осторожно подошёл к вратам, ему не очень-то хотелось, чтобы его снова засосало. Но он не почувствовал никакого притяжения, и это сразу зародило у него подозрения, несмотря на сильное желание выбраться отсюда. – Нужно сразу идти к фургону, – сказал он. – Кто знает, что это за место и что нам понадобится, чтобы помочь… Когда он подошёл к вратам, невидимая сила ударила в него с такой силой, что чуть дух не выбила, и отшвырнула назад. Джонс свалился на землю, а когда поднял глаза, просвет уже почти закрылся. Сердце ушло в пятки, как только он осознал, что это значит. – Ой, – сказала Руби, тоже догадавшись. – Это место затягивает тебя, а потом не выпускает. Да, Руби, вот тебе и ой. Вообще-то это намного хуже, чем ой. Не знаю, куда мы попали, но всё это – одна большая ловушка для Опустошителей. – Джонс так рассердился, что Руби подумала, он оскалит зубы, как скакка. – Это ты виновата. – Я? – Не надо было красть капли везения. Стоит им почувствовать твою ненасытность, как тебе обязательно аукнется. Они проучат тебя, чтобы преподать урок. Каждый Опустошитель знает это. Даже Слуп! Спорим, ты приняла больше, чем две капли. – Руби проворчала что-то и потупилась. Джонсу пришлось вытереть губы рукой, он так разозлился, что брызгал слюной. – Мы ведь договорились, что я главный! Руби пнула землю, не зная, что сказать. А потом зашагала туда, где оставалась тонкая щель просвета. – Может, с девочками все ина… Не успела она договорить, как её отбросила назад та же сила, она свалилась на землю, споткнувшись о камень. По крайней мере ей так показалось. Но, приглядевшись, она увидела, что это череп, поросший мхом и крошечными зелёными растениями. Она разглядела и другие части скелета, разбросанные по земле, – кости, наполовину ушедшие в почву. Некоторые были обглоданы, и Руби провела пальцем по следам от зубов, стараясь не думать, какой зверь мог такое сотворить. Заметив обрывок ткани, она потянула за неё и выдернула остатки чьей-то куртки с прилипшей к ней землёй и корнями. Когда земля осыпалась, она разглядела этикетку, вышитую на шёлковой подкладке. Это название Руби и Джонс узнали сразу: Дешам и сыновья. Глава 11 Джонс решил перебрать содержимое бездонных карманов и отложить всё, что могло пригодиться. Они работали молча, выкладывая всё на траву, и тишина была тягостнее слов. Руби понятия не имела, откуда у неё в куртке взялся кулёк грушевых леденцов, ручки, карандаши и книга о грибах. Так всегда бывает с бездонными карманами: кладёшь туда всё, а потом забываешь. Обшарив оба кармана, она обнаружила там капли везения Слупа; пузырьки с солью и розмарином; пару серебряных шариков, которые можно подбросить в воздух и превратить в сеть тончайшего серебра; сломанные солнечные очки; Карманный бестиарий Опустошителя и ещё несколько книг о разных видах существ (в основном чтобы порадовать Джонса) и немного собачьих галет для скакки. А главное, серебряный свисток и жестянка с волшебной полиролью для зеркала, а также «Чёрная книга обучения колдовству». Джонс достал тетрадь; пузырьки с разноцветными порошками; небольшие тюбики коричневых притираний; банки Мэйтланда с грибным уменьшающим порошком; пара дорогих зелий, купленных в «Дешам и сыновья»; шлепковая пыль; небольшое зеркало; взрывные шарики; банка с солью и розмарином и несколько книг, которые складывались в крошечные квадратики. Один из них раскрылся, и Руби увидела название – «Редкие, уникальные и диковинные садовые чудеса» П. Л. Тирни. А ещё у Джонса была рогатка и серебряная дробь, которая теперь лежала на траве и поблёскивала на солнце. Он откопал ещё и бутылку тоника, выпил половину, а остальное предложил Руби, молча и угрюмо. Руби хотела было отказаться, но стояла жара, и она выпила всё до конца, затем положила пустую бутылку на землю. – Так, – сказал Джонс, взяв один взрывной шарик. – Надо выяснить, с чем мы имеем дело. Пусть твой скакка откроет врата. Можешь ему приказать? – Думаю, да. Руби показала, что ей нужно от пса, – подняла его лапу и поскребла воздух, как раньше. Он сразу понял и послушно выполнил команду, открыв узкий просвет, через который она разглядела кусочек прохладной ночи. – Отзови его. Руби свистнула, но пёс будто не слышал её, его теперь интересовали только врата, и Руби пришлось повторить короткую мелодию несколько раз, чтобы он наконец подошёл к ней. – Отойди подальше, – предупредил Джонс. Он вынул небольшой штырёк из взрывного шарика, швырнул его в просвет и отбежал. Шарик лопнул с жалобным ПАФ, отчего Джонс весь сник и нахмурился. – Что-то не так, – сказал он. – Эти шарики недаром называются взрывными. Он осторожно сделал несколько шагов, глядя, как врата закрываются, и носком ботинка потрогал пепел, оставшийся от взрывного шарика. Нагнувшись, он понюхал и покачал головой. – Что такое? – Пахнет, как будто он испортился, как тухлое яйцо, понимаешь? – с минуту постучав пальцем по подбородку, он подошёл к другому взрывному шарику на траве и оглядел его, подняв к свету. – А этот похож на губку, – сказал он, сжав его как теннисный мяч. – И что? – А то, что это неправильно. Он не был таким, когда я достал его из кармана. Вдруг он выдернул штырёк и зашвырнул взрывной шарик в деревья. Он ударился в ближайший ствол и сполз по нему, словно воск, шлёпнувшись на землю, как клякса. – О нет, – сказал Джонс, подбежав к остальным предметам, лежавшим на траве. – Нет, нет, нет, нет, нет. – Джонс, в чём дело? – снова спросила Руби. – Ты чувствуешь какие-то изменения после тоника? – спросил он, осматривая всё, что достал из карманов. – Честно говоря, нет. – Будто тоник не подействовал, да? – Наверное. Ему не хватало искры, что ли, – Руби растерянно глядела на него. – И что это значит? – Как же ты не понимаешь? Тоник не сработал, и взрывные шарики тоже, а ведь они все зачарованы, по крайней мере их ингредиенты. Всё, что действует на магии, испортилось. – Джонс откупорил пузырёк и высыпал на ладонь ярко-красный порошок, который тут же окрасился в чёрный цвет, и он с отвращением стряхнул его на землю. – Хочешь сказать, магия здесь не работает? – Боюсь, что да. Джонс ждал, когда Руби наконец вникнет в происходящее. Она поглядела на свои руки. Искры, которые она наколдовала, безжизненно повисли на её пальцах и пожелтели, а затем попадали на землю, зашипели и растаяли. Руби выругалась и попробовала снова, но что-то внутри неё работало теперь вхолостую, будто колесо, которое крутится без толку. На этот раз не появилось ни одной искры. С трудом сдерживая панику, Руби почувствовала себя опустошённой, и вдруг на неё нахлынула волна смятения и тоски. Будто внезапно погиб близкий друг. Два дорогих зелья из «Дешам и сыновья» прокисли, пока Джонс разглядывал их через бутылочное стекло. Он откупорил один из пузырьков, понюхал и брезгливо отвернулся. – Всё пропало, – проворчал он, откупорив другой пузырёк и обнаружив, что он тоже испортился. – Только деньги зря потратили. – Он насыпал вокруг себя кольцо из соли и розмарина и поднялся. – Веди сюда скакку. Руби подвела к нему пса, и он понюхал смесь на земле, затем фыркнул, будто защипало в носу. Он шагнул в круг и стал лизать Джонса в лицо, пока Руби держала поводок. – Отстань, – крикнул Джонс и оттолкнул пса. Он пнул соль и розмарин. – Всё, что зачаровано, не работает в этом проклятом месте. Руби вытащила револьвер из кобуры. Никаких острот и нравоучений. Когда она прицелилась и нажала на спусковой крючок, ничего не последовало. – Сначала взведи курок, – сказал Джонс. – Если волшебство не работает, это самый обычный револьвер. Руби с трудом взвела курок, пришлось постараться, потому что механизм был тяжёлый. Зарядив револьвер, она прицелилась и выстрелила. Пуля просвистела в деревьях и сбила ветку на землю, расколов её надвое. Чтобы выстрелить ещё раз, нужно было снова взвести курок. – Спорим, магазин не перезарядится сам по себе, как раньше, – сказал Джонс, показывая ей, как открыть барабан. Пустая гильза выпала на землю, осталось лишь пять патронов. Джонс осторожно дотронулся до револьвера, опасаясь чар, которые Мэйтланд наложил на него, чтобы помешать мальчику пользоваться им. Но ничего не случилось, и он взял оружие в руку. – Он точно больше не зачарован, – сказал он. Джонс и Руби решили ещё раз всё проверить – вдруг какие-то вещи пригодятся. Джонс взял учебную тетрадь, зеркальце, рогатку с серебряной дробью, маленькие складывающиеся книги и ещё несколько вещей на растительной основе, которые работали без чар. Среди них были две банки грибного уменьшающего порошка Мэйтланда и тюбики коричневого притирания, на крышке одного из них было написано «Вонючки». Опробовав банки с порошком на цветке и уменьшив его, Джонс разделил порошок между ними, – немного дал Руби, немного оставил себе. – Запомни, сначала красный, а потом чёрный, и можно уменьшить всё, что хочешь. Даже живых существ, если на то пошло. Меняешь порядок – и возвращаешь прежний размер. Используй только при крайней необходимости, его мало осталось. Руби кивнула и положила пузырьки с порошком в карманы. Они оттопырились – бездонные чары не работали. Места почти не осталось, после того как она добавила серебряный свисток (который ни за что не захотела выкидывать), собачьи галеты, жестянку с полиролью и Карманный бестиарий. Брать с собой остальное не имело никакого смысла, даже капли везения Слупа, которые стали противного коричневого цвета и воняли удобрениями. Но больше всего её беспокоило то, что она утратила магию. Ей даже разговаривать не хотелось с тех пор, как она исчезла. Невыносимая лёгкость, которую она ощущала в области живота, охватила теперь всё её существо и вызвала головокружение. Ей стало ещё хуже, когда она открыла Чёрную книгу обучения колдовству. Слова невозможно было прочитать, строчки и буквы перепутались. Будто она никогда не получала дара магии.