Оставались ещё две картонные коробки с покупками, на которые Джонс глядел, покачивая головой. – Придётся оставить их. Фургон забит под завязку. Удивительно, как он не лопнул. Руби щёлкнула пальцами. – Я знаю, как мы их уместим, – с этими словами она вернулась в дом, а Джонс сел передохнуть. Знакомые запахи моторного масла и терпкие ароматы банок с их содержимым напомнили ему охотничьи вылазки, на которые он ходил вместе с мастером. Джонс иногда с содроганием представлял себе, что Мэйтланд наблюдает за ним и недовольно качает головой, глядя на его образ жизни. Теперь он знал, что предчувствия не обманули его: мастер действительно был сильно разочарован. – Я старался, как мог, ради твоего одобрения, – сказал он, глядя на Мэйтланда. – Я любил тебя, как отца. Я знаю, в твоей строгости отражалась доброта, потому что ты желал мне успеха. Думаю, ты тоже любил меня. Вообще-то, я уверен, что любил, иначе ты не обрёк бы себя на прозябание между жизнью и смертью. Он ждал, что Мэйтланд выкрикнет очередную брань или презрительно рассмеётся. Но он молчал, и Джонс почувствовал в себе смелость продолжить: – Мне ничего не остаётся, как отправиться в Грейт-Уолсингем, а ты знаешь, чем это кончится. – Он замолчал, сглотнул ком в горле и задумался. – Я рад, что ты здесь. Лучшего попутчика и придумать нельзя. Я сделаю всё, что от меня зависит, сэр, потому что хочу оставить наследие для тебя. И хочу вернуться живым, чтобы жить с родителями и делать то, что делают обычные мальчики, даже если ты не понимаешь этого. Человек должен быть тем, кем он хочет. Другого пути нет, иначе это предательство по отношению к себе и к той жизни, ради которой ты был создан. – У него пересохло горло, и он снова с трудом сглотнул. – Руби права, понимаешь, мы поможем друг другу получить то, что нам нужно, если будем сотрудничать. Возможно, тогда ты будешь гордиться мной, как и хотел. Джонс потупился, и голос его осёкся, но он тут же поднял глаза, чтобы проверить, там ли его мастер, – и увидел лицо Мэйтланда прямо перед собой. Он отшатнулся в испуге. Взгляд мастера прожигал его огнём. – Хорошо, – произнёс он глухо, едва слышно. – Ты разгадаешь тайну, а я отправлюсь туда, где мне полагается быть. А если ты потерпишь поражение, ты всё равно окажешься там вместе со мной, – Мэйтланд ухмыльнулся. – Позови, когда я понадоблюсь, и я постараюсь помочь. С этими словами он исчез, будто кто-то сдул его из этого мира. Джонс почувствовал, как тяжёлый груз свалился с его плеч. Он не только нашёл в себе смелость уговорить Мэйтланда, он вспомнил, как это приятно, когда твой мастер гордится тобой. Теперь ехать в Грейт-Уолсингем не так страшно, раз в любой момент можно вызвать мастера, и в его сердце затеплилась надежда. – Ты в порядке? – Джонс поднял глаза и увидел Руби с охапкой пальто и курток в руках. – Мэйтланд поможет нам, – сказал он. – Прекрасно. – Руби бросила одежду на стол. – Мне не терпится поработать с ним. И уверена, он бы сказал обо мне то же самое, – она подняла брови и улыбнулась. – А пока давай разложим оставшиеся вещи по этим бездонным карманам. – Хорошо придумано, – сказал Джонс, а Руби театрально раскланялась. Когда они наполнили карманы и уложили все вещи до последней, фургон загромоздила целая гора пальто и курток. – Я знаю, что делать, – сказал Джонс, он порылся в шкафчиках и достал стеклянную банку с красноватым порошком и ещё одну – с чёрным. Открутив крышки, он взял щепотку красного порошка и посыпал одно из пальто, затем сделал то же самое с чёрным порошком. В ту же секунду пальто съёжилось до кукольного размера. – Особый уменьшающий грибной порошок Мэйтланда, – сказал он, поднимая крошечное пальто. – Уменьшает всё в шестнадцать раз, если смешать оба порошка. Чтобы вернуть прежний размер, достаточно поменять порядок порошков. – Уверена, для этого есть заклинание, – сказала Руби, её план использовать куртки с бездонными карманами несколько утратил блеск, когда Джонс улучшил его. – И это совершенно непрактично. Смотри, какие банки огромные. – Возможно, – сказал Джонс, укладывая крошечную куртку на столешницу. – Но нельзя во всём полагаться на магию. – Потому что это опасно, я знаю, – вздохнула Руби. – Мэйтланд часто повторял, что мир полон чудес, надо только отыскать их. Тайны природы. – Будем надеяться, это не единственное, чему он может нас научить, – сказала Руби. Когда они уложили все крошечные куртки, в фургоне стало намного просторнее, и Руби нехотя признала, что идея Джонса не такая уж бестолковая. – Когда едем? Джонс погладил подбородок, размышляя. – Завтра ночью. Так, у меня будут выходные и ещё целая неделя каникул. Этого достаточно, чтобы выяснить, что к чему, так или иначе. Он умолк, и на мгновение время будто замерло, потому что они оба понимали, что он имеет в виду. И вдруг Руби подошла к нему и крепко обняла. * * * В ту ночь Руби не смогла уснуть, ей было тревожно, дурные предчувствия не давали ей покоя. Возможно, это её последняя ночь в этом доме. Наконец она встала и вышла из комнаты. Через минуту она уже сидела на полу и натирала полиролью волшебное зеркало, потому что простота обыденных занятий помогала отвлечься от неприятных мыслей. Но на этот раз всё было по-другому, она не могла думать ни о чём, кроме предстоящей поездки в Грейт-Уолсингем и почему Слуп предложил именно это. Она жалела, что хвасталась перед ним в их первую встречу, на ферме. Если бы она послушалась Джонса и не преследовала эльвита, ей никогда бы не пришлось ставить ту злосчастную мирканга. Казалось, всё, что произошло с тех пор, случилось из-за её безрассудства. Не удивительно, что в Грейт-Уолсингеме Джонс хочет командовать сам. Зеркало оживало, мерцая словно телевизор, и Руби увидела перед собой Слупа; связь между ней и зеркалом была так сильна, что оно уловило её мысли и само вызвало нужный образ. Слуп разговаривал с Гивенсом и другими членами Высшего совета. Когда они встали и подошли к круглому столу, где лежала толстая книга, и стали указывать на страницы и спорить, Руби поняла, что они находятся в гостиной Гивенса, где она бывала много раз. Голос Слупа уколол её, словно игла, когда возвысился над общим гулом голосов. Его хитрая улыбочка вызывала у неё почти что физическую боль. Она подумала о его каплях везения и как несправедливо, что они достались именно ему, и вдруг её взгляд упал на пиджак Слупа, висевший на спинке его стула. Она ощутила покалывание в голове и на кончиках пальцев, затем протянула руку к зеркалу – и сквозь стекло. Глава 8 Путь до Грейт-Уолсингема занял всего пару часов, потому что ночью на дорогах было свободно. Как перед каждой поездкой, Джонс тщательно проверил исправность фургона, хотя он недавно прошёл техосмотр. Живя с родителями, Джонс многое узнал – например, про транспортный налог, техосмотр и страховку, которая должна быть у всех автомобилей. Он не знал, как Мэйтланд решал этот вопрос раньше, и ему не хотелось обращаться в ремонтную мастерскую, которой пользовался его мастер, потому что он был всего лишь подростком и не знал, можно ли в его возрасте владеть автомобилем, не говоря о том, чтобы водить его. Поэтому он попросил отца помочь, и они записали фургон на его имя, прежде чем отвезти его на техосмотр, а затем купили страховку и оплатили налог онлайн. Пока он ехал в ночи, следуя указаниям навигатора на телефоне, он думал, как ему повезло с родителями, они такие добрые и щедрые. Но чем дальше он уезжал, тем тоньше становилась связь с его семьёй, и он боялся, что в какой-то момент она оборвётся. Наконец он повернул налево и остановил фургон неподалёку от знака «Добро пожаловать в Грейт-Уолсингем». Руби, дремавшая на пассажирском сиденье, проснулась. Она потёрла глаза и поглядела через лобовое стекло. – Только не забудь, о чём я просил, – сказал Джонс как можно тише. – Мы не станем спешить, а ты во всём будешь слушаться меня. Особенно теперь, когда нам помогает Мэйтланд. – Затем, перекрикивая ворчание мотора, он добавил: – Готова? – Да. Руби по голосу слышала, что он собран и сосредоточен, как никогда; Опустошители называли это тихтнес – состояние, когда они мыслят ясно и спокойно, независимо от обстоятельств. – Отлично. Джонс поглядел на дорогу – туда, где тьма будто затягивала фургон в город, но он решил, что это всё лишь обман зрения. Револьвер лежал в плетёной корзинке, которую Руби привязала к внутренней стороне дверцы возле пассажирского сиденья; он фыркнул от нетерпения. – Вперёд, мальчик, пора разобраться, что тут к чему. Я готов разнести этот город по кирпичикам, чтобы раскрыть тайну. Джон включил первую скорость и поехал не спеша. За спиной у них скакка скулил в своей клетке и рычал на что-то, хотя ни Руби, ни Джонс ничего не видели. Руби велела ему замолчать, зверь навострил уши, будто понял её, и опустил голову. Джонс, следуя навигатору, повернул на жилую улицу, и оранжевый свет фар выхватил из сумрака ночи длинный ряд домов. – С чего начнём? – спросила Руби. – Смотри в оба. Важна любая мелочь – мигающий фонарь, кошка, которая смотрит на дом… И открой окно. – Ты уверен? – Так лучше слышно. Когда она открыла окно, в фургон ворвался прохладный воздух. Джонс отбросил все мысли о родителях. Сейчас он Опустошитель, и важно только это, если они хотят выжить. Он преобразился, как всегда делал в Пустынных землях, чтобы выполнить работу. Но, несмотря на все свои умения и знания, ему ещё никогда не было так страшно. Он постарался подчинить страх, напомнив себе, что бояться – это хорошо, потому что страх помогает думать. Он уверенно нажал на педаль газа, чтобы показать всем, кто притаился во тьме, – он не боится. А главное, убедить в этом себя. * * * Кладбище, которое собирался посетить Оливер Фредерикс, как говорилось в Книге тайн, не отличалось ничем примечательным. Но Руби и Джонс действовали осторожно. Они стояли на дороге и наблюдали – не заметят ли они движение между надгробными плитами. Руби крепко держала поводок, а скакка, явно взволнованный такой близостью к земле мёртвых, нетерпеливо обнюхивал воздух, уши у него стояли торчком. – Я же говорил, не надо его брать, пока он не обучен, – сказал Джонс резко. – Нельзя же его держать в клетке всё время, – ответила Руби. – Утихомирь его, пожалуйста. Он выдаст нас. А мы понятия не имеем, что нас там поджидает, – сказал он, показывая на кладбище. – Я стараюсь. Джонс вздохнул и вернулся к своему смартфону, на который снимал видео. Он навёл телефон на церковь, сделал панораму витражных окон и крыши, надгробий и тёмных промежутков между деревьями и кустами. – Что ты делаешь? – спросила Руби, пытаясь унять скакку, который вертелся как юла. – Я видел передачу по телевизору о том, что делают обычные люди, когда охотятся на привидений и прочих существ. Со всеми этими технологиями им иногда удаётся заметить то, что не замечают Опустошители, например странные явления и звуки. Опустошители ещё никогда не пользовались ничем подобным, – сказал он, показывая на телефон. – Возможно, то, что мы ищем, знает, как работает Орден, и обычными способами его не разглядеть. – Как скажешь, – сказала Руби с сомнением, но ведь она обещала во всём слушаться Джонса.