– На всё не хватит. – Но там ещё много оставалось. – Придётся выбирать. – Руби достала карандаш из подставки на столе и протянула его Джонсу. Он почесал подбородок, взглянул на список и стал вычёркивать вещи, которые вряд ли пригодятся. – Куда же подевались деньги? – спросил он, барабаня карандашом по листку. – На еду, для начала. Я использую тех же поставщиков, что ты и Мэйтланд, но это дорого. Цены выросли. А огородник из меня никакой, как тебе известно; я не выращиваю столько овощей, сколько было у вас, вот тебе ещё одна статья расходов. А теперь у меня появился скакка, и его надо тоже кормить. Не могу же я наколдовать еду из воздуха. Хотя больше всего ушло на налог Опустошителей. – Это ещё что? В дверь резко постучали, и за стеклом показался силуэт. – Проблемы? – раздался приглушённый голос. – Этот отсек придётся освободить через несколько минут. – Мы уже идём, – крикнул Джонс, вычёркивая из списка серебряный кастет (две штуки). – Так что это за налог? – Каждый раз, когда Опустошитель наследует дом, например, когда к ученику переходит дом его мастера, нужно уплатить налог Ордену. Вот почему они так пекутся о том, чтобы сообщали о смерти каждого Опустошителя. Мне пришлось уплатить налог за Мэйтланда, а потом ещё и за тебя. Мне сказали, что ты особый случай, потому что, хотя ты больше не живёшь в доме, технически именно ты наследовал его после смерти Мэйтланда, прежде чем передать его мне. Джонс снова поглядел в угол, будто услышал что-то. – Неужели до него ещё не дошло? – спросила Руби, кивнув головой туда, куда смотрел Джонс. – Он не понимает, что жизнь продолжается и ему тоже не стоит тут задерживаться? Джонс покачал головой. – Я не знаю, как ему это удаётся, – сказал он тихо, почти шёпотом. – Ни в одной книге, что я читал, не сказано об этом ни слова. Но он никуда не собирается уходить. Мэйтланд злится. И он упрямый. Плохое сочетание… Джонс резко откинулся на спинку стула, и Руби решила, что мастер накричал на него, чтоб он замолчал. Глядя на его ошарашенное, бледное лицо, Руби поняла, что Джонс всё ещё боится своего мастера, ведь почти всю жизнь он беспрекословно слушался его. Руби взяла список. – Постарайся не обращать на него внимания, – сказала она. – Займёмся списком. Я потеряла много денег из-за налога на дом, так что теперь каждый пенни на счету. А ты знал, что на мирканга тоже есть налог? – Шутишь? – сказал Джонс, вычёркивая хлюпающую слизь. – Опустошитель должен платить за каждого убитого монстра? – Быстрее, пожалуйста, – снова раздался голос за стеклом, уже более взволнованный, чем в прошлый раз. – Мы уже идём, – крикнула Руби, а затем обернулась к Джонсу. – Налог на мирканга – это мелочь, – сказала Руби, – но, если считать всё вместе, получается кругленькая сумма. Орден посылает отряды, чтобы проверять метки Опустошителей. И если ты не платишь налог, у тебя нет права оставить метку. – Но тогда ты не сможешь записать эту победу на свой счёт. – Вот именно. Либо ты платишь, либо никто не узнает о твоих заслугах, и твоё наследие пострадает. Кстати, я оплатила все наши с тобой победы. – Ясно. – Джонсу стало не по себе. – Джонс, я тебе стольким обязана. Я вовсе не хотела… Снова раздался резкий стук, и на этот раз дверь открылась. Мужчина в элегантном костюме с красной бабочкой, в белой рубашке с воротником-стойкой со скошенными углами и ярко-розовом жилете откашлялся. – Прошу немедленно освободить комнату прибытия. – Он жестом показал, чтобы они вышли, и в ту же секунду зазвенел звоночек, и он шлёпнул по нему, чтобы выключить, затем указал им на открытую дверь. – Моё имя Минкс. Чем могу быть полезен? Руби никогда не видела ничего подобного. Бесконечные залы товаров. Во многих висела одежда – джемперы и штаны, пальто и плащи, шляпы и шарфы и перчатки. Для девочек, конечно, ничего не было, и Руби представила, как однажды здесь будет несколько залов одежды только для женщин-Опустошителей, и всё благодаря ей и голосованию. Когда Руби опустила руки в карманы чёрных кожаных курток, она почувствовала бездонное зачарованное пространство. Соседний ряд курток предлагал уже полные карманы, возле них висел длинный список всего, что можно там найти. В воздухе парил большой знак, на котором было написано: Для искушённого Опустошителя, который хочет быть готовым ко всему! Джонс бывал в магазине несколько раз и мало чему удивлялся. Поэтому, пока Руби бродила позади него с открытым ртом, он поговорил с Минксом, посоветовался с ним о списке и выяснил насчёт скидок и акций. Но когда они зашли в отдел садоводства, даже Джонс задержался и присвистнул, кивая на длинные ряды растений. – Их стало больше с тех пор, как я был здесь в прошлый раз. – Месье Дешам хотел расширить этот отдел, потому что он оказался крайне популярен. Минкс покатил тележку мимо низкорослых синих кустиков, которые шептали им про погоду, предупреждали о дожде в ближайшие несколько дней. Джонс нагнал было его, но задержался у ярко-красных яблок на молодом деревце, растущем в кадке. – Это яблоня смерти, – сказал Минкс, и Джонс кивнул. – Я никогда не видел её, – сказал Джонс. – Говорят, у неё самые блестящие яблоки. Мэйтланд заставил меня вызубрить про них всё, что известно! – И что в них особенного? – спросила Руби, но Джонс уже перешёл к горшкам красных роз с изогнутыми, как ятаганы, шипами. – Бойцовые розы, – сообщил он Руби, улыбаясь до ушей. – Никто лучше них не отгоняет врагов. Очень полезны в саду. Когда он ушёл дальше, чтобы рассмотреть очередную диковину, Руби попросила Минкса положить в тележку одну розу, что он и сделал, ловко уклоняясь от шипов, которые кололи воздух. Руби так впечатлилась, что кивнула Минксу, чтобы выбрал ещё одну. – Руби, нам они не по карману! – сказал Джонс, когда заметил розы в тележке. – К тому же их нет в списке. – Я же говорила, что у нас шопинг-терапия, Джонс. То есть это полезно, – она подмигнула Минксу, который подмигнул ей в ответ и кивнул. Минкс, как они узнали, был вэлпом – недостойным Инициации, но признанным вполне полезным и преданным, чтобы оставить его среди Опустошителей. Сначала он работал на своего мастера, вёл хозяйство, а после его безвременной смерти перешёл на службу в магазин. Причём без малейшего сожаления. – Никогда не думал, что познакомлюсь с вами, – шепнул он Руби. – Но после голосования и всего, что произошло, нас предупредили, что вы, вероятно, посетите нас перед предстоящей поездкой, – Минкс осёкся и с сочувствием поглядел на Руби. – Лично я считаю, что вы очень храбрая – боретесь за то, во что верите. – Спасибо, Минкс. Но я ещё и очень бедная. Так что, если в списке можно что-то заменить на более дешёвый, но не менее эффективный аналог, пожалуйста, подскажите нам. – С удовольствием. Минкс посоветовал им несколько вполне подходящих вариантов, выбрал зелья и растирки собственной марки магазина, а также ловушки и устройства, которые не всегда рекламируются как самые современные и лучшие. А ещё он объяснил им, что если Руби откроет счёт, то получит скидку, поскольку это её первая покупка. Руби выбрала элегантную кобуру из мягкой чёрной кожи, чтобы носить револьвер на охоту. Осмотрев весь магазин и сделав все необходимые покупки, она едва держалась на ногах и до смерти устала от взглядов, которые на неё бросали другие покупатели. Сначала она не обращала на них внимания, но теперь они её раздражали. Когда один человек влепил своему ученику оплеуху за то, что тот улыбнулся Руби, она остановилась и сердито проводила их взглядом. – Вот из-за таких, как вы, меня и отправляют в Грейт-Уолсингем, – процедила она сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы он услышал её. Когда они набрали всё, что нужно, и подсчитали, что не могут позволить себе больше ни одной покупки, они прошли по указателям на кассу, петляя по коридорам с тележкой. Руби остановилась у двери с надписью «Редкое и прекрасное». Она открыла дверь и увидела стеклянные витрины изящной ковки, где на бархатных подкладках стояли сосуды с разноцветными жидкостями. – Как я понимаю, мы вряд ли раздобудем здесь капли везенья, как у мистера Слупа? – спросила она Минкса. Тот рассмеялся и покачал головой. Джонс тоже фыркнул. – Капли везения нельзя купить, – сказал ей Минкс. – Было сделано всего несколько партий много лет назад, а потом Опустошитель, который изготовил их, великий смешиватель», мистер Корнелиус Лушетт, погиб в результате несчастного случая, когда создавал новую взрывоопасную смесь. Капли везения раздали Опустошителям по жеребьёвке, так решил вирд. С тех пор они либо закончились, либо перешли по наследству их ученикам. Считается особой честью владеть каплями везения. По сути, Саймон Слуп – единственный владелец столь ценного дара. – Какая жалость. Нам бы они тоже пригодились. – Так попроси Слупа, вдруг одолжит, – пошутил Джонс. Руби бросила на него испепеляющий взгляд. – Почему жизнь так несправедлива? – спросила она, вздыхая, и закрыла дверь. Джонс и Минкс переглянулись и подняли брови. Чуть дальше Руби заметила ещё один знак. Он был намного больше и висел на стене возле изящной стеклянной двери. Клиника Дешам Она остановилась и задумалась. – Тут принимают с любой болезнью и проблемой? – спросила она Минкса, просматривая информационный листок, висевший в стеклянной рамке. – Да, вам нужен диагноз? – Мне нет, а вот Джонс не отказался бы. – Они мастера своего дела. Но заняты по горло. Вряд ли они примут вас сейчас. – Проверим, – Руби открыла дверь и кивнула Джонсу, чтоб не отставал. Приёмная была окрашена так, что цвет стен менялся с одного успокаивающего оттенка на другой. Звучала тихая музыка, то усиливаясь, то убывая, и Руби вдруг почувствовала тепло, она будто парила, а не шла к стойке регистрации. – Мне стало намного лучше, как только я вошла, – сказала она, обращаясь к молодому человеку, который кивнул Минксу. – Моему другу, – сказала она, взяв Джонса за плечи, – досаждает один мертвец. Мужчина за стойкой лизнул кончик указательного пальца и перевернул страницы толстой регистрационной книги. – Ближайшее окно только через три недели.