Кора посмотрела на нее. — Ты можешь пойти к черту. Она вернулась к столу, за которым сидел Маркус. Маркус встал, как будто хотел выдвинуть для нее ее стул, но она резко дернула его, прежде чем он успел это сделать, и тяжело села, не сводя глаз с аукциониста и не глядя в его сторону. К столу подали шампанское, и Кора схватила свой бокал и опрокинула его. Он был игристым и прохладным, и, несмотря на укус, она выпила его полностью. Она потянулась к нетронутому бокалу перед Маркусом, но он быстро протянул руку и остановил ее. Она посмотрела в его сторону. Его глаза потемнели и встретились с ее глазами в ответ. Он не выглядел счастливым. Она слабо-сладко улыбнулась ему. — О, дорогой, я так хочу пить, — сказала она достаточно громко, чтобы все за столом услышали. — Выпей моей воды, дорогая, — ответил он, протягивая ей свой стакан с водой. Она прищурилась, глядя на него, но приняла воду. Позже она достанет еще шампанского. Если и была ночь, чтобы напиться, то это была ее ночь. Ей было все равно, что ей всего девятнадцать. Внезапно Маркус поднял аукционную лопатку, о которой она даже не подозревала, и крикнул: — 50 тысяч долларов. Все вокруг задыхались, и Кора выпрямилась, внезапно переводя взгляд с аукциониста в передней части комнаты на Маркуса. — Ребята, это один дорогой набор билетов в театр. Есть ли у меня другие ставки? Продан под сорок шестым номером. У Коры отвисла челюсть. Он просто…? Ее голова повернулась к Маркусу. — Что ты сделал? Он дал ей характерное подергивание губ. — Пожертвование на благотворительность. Она смотрела на него, пока аукционист выбрасывал следующий предмет. Ей пришлось думать о вечере, о своей матери, о женщине в черном платье и, прежде всего, о Маркусе. Она сделала несколько выводов по этому поводу, кроме того факта, что она была очень сбита с толку и, вероятно, не могла доверять собственному суждению. Наконец аукцион закончился, и ужин был подан. Арманд болтал ей на ухо о городских сплетнях, а остальные за столом вели вежливый разговор. Когда зашла речь о пожертвовании Маркуса, Кору ударила безрассудная идея. — Я не удивлена, — сказала Кора, улыбаясь Маркусу. — Маркус поддерживает все виды благотворительности. Это одна из причин, по которой мы полюбили друг друга. Ему нравится, что я провожу так много времени в собачьем приюте на 35-й улице и Фивах. Она повернулась улыбкой к Маркусу. — Разве не так, дорогой? Его глаза сузились, но он кивнул. — Да, я всегда восхищался твоим великодушием. — Да неужели? — сказал мужчина через стол, явно заинтересовавшись. — Не знаю, сказал ли я, но я работаю в New Olympian Post. Всем всегда любопытен неуловимый мистер, а теперь и миссис Убели. Я хотел бы рассказать о благотворительности. — Нет, — сказал Маркус, в то время как Кора в явном восторге хлопнула в ладоши и сказала: — Да! Это было бы замечательно. Голова Маркуса качнулась в ее сторону, и она продолжала ему улыбаться. — Да ладно, дорогой. Ты такой уважаемый бизнесмен в городе. Она подняла руку, чтобы поправить его галстук, хотя он уже был совершенно прямым. — Это естественно, что к тебе проявляется любопытство. Кора снова посмотрела на репортера. — Приходи во вторник. Тогда я буду волонтером. Рука Маркуса под столом хлопнула Кору по бедру. Она повернулась к нему и одарила его сияющей улыбкой. — Мейв будет рада поделиться историей о приюте. Маркус холодно улыбнулся, его глаза были жесткими, прежде чем сменить тему. Его рука, однако, все еще была занята, так как скользнула под разрез на стороне ее платья вверх по внутренней стороне бедра. Коре пришлось скрыть свой вздох, сделав быстрый глоток воды. Однако рука Маркуса на этом не остановилась. Одной рукой он съел копченого лосося, а другой продолжил свой путь вверх по ее бедру, пока не отодвинул ее трусики в сторону, а затем, ох… Пальцы Коры побелели, сжимая вилку, когда он сунул палец в нее. Прямо за обеденным столом. В комнате с сотнями людей. Пока она была одета в дизайнерское платье, Маркус болтал с другим мужчиной о текущем состоянии фондового рынка. Как он смеет… Ой. Ой… Удовольствие всколыхнуло в ее животе, резкое и удивительное. Она откинулась на спинку стула и раздвинула ноги настолько широко, насколько позволяло платье. Нет. Какого черта она делала? Она не могла… Ох! Два его длинных, толстых пальца теперь исследовали ее, внутри и снаружи, поглаживая ее складки и доходя до клитора, прежде чем снова неумолимо толкаться внутрь. Это было неправильно. Так что это неправильно, что ей это нравится. Ее грудь резко поднималась и опускалась, когда удовольствие излучалось по всему телу теплыми плескающимися волнами. Она схватилась за стакан с водой и прикусила нижнюю губу, чтобы не заплакать. О боги. О да. О да. Прямо так. Это приближалось… О! Ей хотелось запрокинуть голову и закрыть глаза. Но никто из них не должен знать, что он с ней делал. Она даже не хотела признаваться в том, что он с ней делал. Его пальцы работали с ней еще яростнее. Поначалу кульминация наступила мягко, но она распространялась волна за волной, исходя из ее центра. Легкость, такая чистая и свободная, что ей хотелось удержать ее навсегда. То, что Маркус заставил ее почувствовать, о боги. То, что он заставил ее почувствовать… Он продолжал гладить ее, теперь более томно, когда она ехала по гребню, верхом на нем… Он обхватил всю ее киску своей большой рукой и массировал ее, пока волны утихали. Ее тело содрогнулась, и она не могла ничего поделать, и ее глаза распахнулись. Черт, она даже не осознавала, что они закрылись, но удовольствие было всепоглощающим. Его рука отступила. Она почти ахнула от потери. Маркус отодвинул стул от стола. — Если вы нас извините, — сказал он твердо. Он протянул Коре руку. — Дорогая? Это была не просьба. Кора могла сказать по горящему в его глазах огню. Ее рука дрожала, она подняла ее и взяла его. Он вытащил ее из-за стола, его пальцы сцепились с ее пальцами. Кора ненадолго улыбнулась всем сидящим за столом. Арманд понимающе оглянулся. О боже, все ли за столом поняли, что происходит? Маркус ничего не сказал, таща ее через переполненные столы, и Кора тоже не осмелилась. Они вышли из бального зала. Вплоть до гардероба. — Номер вашего билета, сэр? — спросил служитель. — Ты знаешь кто я? — спросил Маркус. Глаза дежурного расширились, и он сглотнул. — Да, сэр, мистер Убели, сэр. — Дайте нам комнату, — потребовал Маркус, — На двадцать минут. Дежурный толкнул половину двери, за которым стоял, и без лишних вопросов поспешил к выходу. Кора покачала головой из-за неуклюжести Маркуса, но в следующую секунду он затащил ее в комнату и закрывал нижнюю и верхнюю половину двери, а также запер ее. Затем он прижал ее к вешалке с пальто. — Мне не нравится, когда мне противоречат публично, — прорычал он темными глазами, — Кто угодно, но особенно не моя жена. Его жена? Кора не могла удержаться от насмешки.