Она пошла в ванную, расслабляясь только тогда, когда закрыла дверь в кабинку. Что она делала? Неужели она действительно ревновала к той женщине? Когда то, что она должна была делать здесь, было пытаться найти способ сбежать? Она закрыла лицо руками, но быстро подняла лицо. Она не могла позволить себе испортить макияж. Она закатила глаза от нелепости своего положения. Поговорим о позолоченной клетке. Но сидение в туалете ни к чему не привело. Поэтому она покраснела и открыла стойку, направляясь к раковине. Она так застряла в своей голове, что даже не заметила женщину, которая открыла дверь, когда она начала мыть руки. — Итак, ты и Маркус Убели. Кора подняла глаза, и ее глаза расширились при виде элегантной блондинки, вошедшей в дверь. Та самая женщина, с которой Маркус разговаривал ранее. — Я должна сказать, браво. Я думала, что этот человек будет холостяком на всю жизнь. Он всегда любил свои игрушки для секса в молодости, но я никогда не думала, что он пойдет и женится на одной. Женщина подошла к зеркалу и остановилась рядом с Корой. Она положила сумку на стойку в ванной и достала тюбик с губной помадой. Ее платье было черным, а помада — красной. На вид ей было за тридцать. Она была потрясающей, изысканной, утонченной. Утонченность, основанная на опыте, а не на модном платье. Кора не могла не смотреть на нее, когда она начала поправлять свою помаду, которая и без того выглядела идеально. Взгляд женщины снова скользнул к Коре. — Ну, разве ты не тихая мышка? Она снова накинула верх на тюбик с помадой и щелкнула клатчем. Кора по-прежнему ничего не сказала. Не то чтобы она могла защищать свои отношения с Маркусом или даже хотела бы этого. Он ничего для нее не значил. Она его ненавидела. — В самом деле? Нечего сказать? Ты знаешь, что мы с ним были любовниками много лет? Я должна была сесть рядом с тобой, но ты видела, как он расстроился. Между нами все еще так жарко. Мы ссоримся, как кошки и собаки, а потом страстно миримся, так было всегда. Но поверь мне, он всегда возвращается ко мне. Женщина оглядела Кору с головы до ног, сузив глаза, очевидно ожидая реакции на ее назойливость. И дело не в том, что ее слова не заставляли Кору чувствовать себя маленькой и беззащитной. Это был не ее мир. Она не знала правил игр, в которые играли эти люди, и уж тем более Маркуса. И вдруг ей захотелось вернуться на ферму, где все было просто. Если бы только она могла вернуться в прошлое. Ее мама была бы не так уж плоха. И это было то, с чем Кора теперь не могла справиться. Она больше не была ребенком. Теперь она могла постоять за себя. После такого дня, как сегодня… И все с Маркусом… Если бы только она могла вернуться к жизни: вставать с восходом солнца, проводить дни на земле и спать после тяжелого рабочего дня. Боги, она готова на все, чтобы вернуться к этому. Женщина выглядела так, будто собиралась сделать еще один язвительный комментарий, прежде чем полностью оставить Кору, когда Кора протянула руку. — Могу я одолжить твой телефон? — Что? — Могу я одолжить твой телефон? Я забыла свой дома, и мне нужно позвонить кому-то. Глаза женщины в замешательстве сузились, но она расстегнула клатч и вытащила телефон. — Если ты воспользуешься им, чтобы написать Маркусу что-то, выдавая себя за меня, он увидит это насквозь. Боги, в какие мелкие игры играли эти люди. — Я не пишу и не звоню Маркусу. Кора выхватила телефон у нее из рук и уставилась на нее. — Ты не против подождать снаружи? Женщина весело фыркнула и направилась к двери. Она оглянулась через плечо, схватившись за ручку двери. — Я буду ждать снаружи, когда ты закончишь. Кора рассеянно кивнула, уже набирая номер. Она заглянула под прилавок, но туалет был пуст, кроме нее. — Привет? Кора закрыла глаза и откинулась на стойку, услышав голос матери. — Мама. — Кора!- по телефону раздался стук, — Кора, ты где? Где он тебя держит? У тебя все нормально? Скажи мне, где ты, и мы будем прямо сейчас. Мы убьем этого сукиного сына. — Нет, мама, — нахмурилась Кора, — Я в порядке. Все нормально. Я подумала, может, мы могли бы… — Где ты? Клянусь, этот ублюдок никогда больше не причинит тебе вреда. Мы заставим его заплатить. Я вырежу ему сердце из его груди, и мы вернемся домой, где никто больше никогда не сможет тебя обидеть… — Мама! Кора развернулась и хлопнула рукой по стойке. — Послушай меня на секунду. Я в порядке. — Скажи мне, где ты, — почти кричала ее мама. — Прямо сейчас на гала-вечере в отеле Elysium. А все остальное время он держит меня в Крауне. Почему ты мне не рассказала про папу? И что он сделал? Она не собиралась спрашивать об этом, но оно самое по себе выскочило. — Потому что ты никогда не должна была быть частью этого мира. Всегда предполагалось, что это ты и я. Только ты и я. И так будет снова. Мы убьем этого сукиного сына и… — Нет, — раздраженно и сердито ответила Кора. — Я не хочу, чтобы ты или мои дяди причинили ему боль. Как только слова вылетели из ее уст, она поняла, что они были правдой. — Что? Кора уставилась в пол и подняла руку ко лбу. Боги, она облажалась. Потому что это было правдой. Она не хотела, чтобы Маркуса обидели. И то, что та женщина сказала ранее, ее обеспокоило. Она ревновала, боялась. И как бы хорошо это ни звучало, фермерская жизнь… она не могла вернуться. Для этого было уже слишком поздно. То, что она начала с Маркусом, чем бы это ни было, ей нужно было либо довести это до конца, либо выбраться из этого самостоятельно. Она посмотрела на себя в зеркало. И теперь женщина, отраженная в ответ, больше не была похожа на чужую. Она выглядела бледной, но эффектной. Красный цвет платья заставил ее кожу сиять. — Он попал в твою голову. Ее мама холодно заявила об этом. Кора не могла этого отрицать. Почему бы ей не захотеть возмездия, которое обещала ее мать в противном случае?- — Мы не смогли попасть в город, но мы работаем над этим, детка. Голос ее матери был настолько ледяным, что у Коры пробежал холодок. Кора слышала такое раньше, обычно перед одним из самых плохих наказаний. — Мне нужно идти, мама. Я могу понять это самостоятельно. Я просто хотела, чтобы ты знала, что со мной все в порядке. Кора повесила трубку прежде, чем ее мама успела сказать что-нибудь еще. И она подошла к двери, открыла ее и почти швырнула телефон в руку красивой блондинки. Было глупо брать это и еще глупее звонить ее матери. Даже услышав ее голос, все это вернулось. Пощечины. Быть сброшенным на землю и запертым в доме, устраивать ей голодовку, если Деми думала, что ее дочь становится слишком толстой. Ежедневный шквал унизительных слов и обзываний. Да, Маркус надел на нее ошейник. Но он ни разу не ударил ее. Он не называл ее по другому, и если он продолжит позволять ей такую ​​свободу, выходить из пентхауса, может быть, даже возвращаться, чтобы стать волонтером в приюте… Значит, поскольку он меньшее из двух зол, он вдруг стал твоим рыцарем в сияющих доспехах? — Знаешь, — женщина, имя которой Кора до сих пор не узнала, застенчиво приподняла бровь. — Маркус может быть авантюристом в спальне. В следующий раз, когда мы с ним встретимся, было бы здорово, если бы ты стала третьей в нашем ménage à trois.