За несколько дней до Нового года я, выйдя из лифта, встретила у дверей нашей квартиры Аарона. Он стоял весь какой-то взволнованный и как будто пританцовывал на месте. – Что с тобой? – спросила я. – У меня для тебя сюрприз. Я подозрительно улыбнулась. – Неужели? – Снимай куртку, – сказал он. Он забрал ее у меня, когда я вытащила руки из рукавов, и повесил ее. – Проходи. Только ничего не говори. Ладно? Снимай обувь. Я скинула кроссовки, недоуменно посмотрела на него и прошла за ним в гостиную. Аарон подвел меня к елке и сказал: – Смотри! Под елкой есть еще один подарок! Санта, должно быть, вернулся, потому что ты была такой хорошей девочкой! Я нахмурилась и опустилась на колени рядом со свертком. Вернее, он был больше похож на коробку, блестящую красную коробку с крышкой и золотым бантом. – Может, ты все-таки откроешь, как думаешь? Я медленно подняла крышку и заглянула внутрь. И тотчас ахнула и, прижав руки ко рту, посмотрела на Аарона. – Нет! – воскликнула я. – Вообще-то да, – улыбнулся он. Внутри коробки был крошечный кремовый котенок. Снимки таких милашек обычно выкладывают в Инстаграме: огромные голубые глаза, и весь такой пушистый. Он открыл рот, как лев, собирающийся зарычать, и издал короткий, жалобный писк. Я засмеялась и сунула руки в коробку, чтобы вытащить котенка. Он почти ничего не весил. Сплошной пух и никакой физической массы, крошечный и легкий, как перышко. – Он наш? – спросила я Аарона. Он покачал головой. – Нет, – сказал он. – Он твой. Это твой кот. Я издала странный звук, что-то среднее между писком и стоном. Всю жизнь, всю свою жизнь я просила домашнего питомца, и всю жизнь мне отказывали, говорили, что это слишком хлопотно, что у нас мало места, что у дедушки аллергия, что это слишком дорого. И я, наконец, пару лет назад перестала просить, а вот теперь у меня есть мой питомец. Вот он. В моих руках. Я поцеловала его в макушку и спросила: – В самом деле? – Да. Серьезно, – ответил Аарон. – О господи! О, мой истинный Бог. Не могу в это поверить. Я действительно не могу в это поверить. Я поставила котенка на пол и дала ему осмотреться. Котенок встал на задние лапки и стал трогать низко висящий елочный шар. Мы с Аароном переглянулись и рассмеялись. – Как ты его назовешь? – спросил Аарон. – Блин, я не знаю. Что ты думаешь? – Понятия не имею. У него голубые глаза… может, Фрэнк Синатра? – Кто-кто? – Фрэнк Синатра. Певец из старых деньков. Его еще звали «голубоглазый». Из-за голубых глаз. Как можно такое не знать? – Почему я должна это знать? Я молодая. Я не такая старая, как ты. – Но, согласись, Фрэнк было бы для него классным именем? Я взяла котенка и посмотрела в его большие голубые глаза. Он снова издал этот тихий писк. Я подумала: нет, он не похож на Фрэнка. – Он похож на ангела, – сказала я. – Анджело. Я назову его Анджело. * * * Я знаю, почему Аарон купил мне котенка. Я не глупая, и это было очевидно. Он купил котенка, чтобы мне хотелось оставаться дома. Я знала, ему не нравится, что я столько времени провожу на улице, и он не дурак. Это было по-своему гениально. Потому что как я могла шляться по улице одна-одинешенька – в темноте, на холоде, по мокрой улице, – когда меня можно привязать к дому с помощью Анджело, котенка моей мечты? Но на самом деле это не сработало. Это было как в пословице – с глаз долой, из сердца вон. Когда я была дома с Анджело, я была от него без ума. Я любовалась им. Я смотрела на него так, будто он был лучшим телешоу во всем мире. Все, что он делал, меня очаровывало. По утрам он будил меня, проходя по моему лицу своими маленькими лапками с острыми коготками, и я даже не возражала. От него пахло облаком, лужей пресной воды, вершиной горы. Иногда я брала его на руки, чтобы понюхать. Я обожала его запах. Я всей душой любила его. Но этого было недостаточно, недостаточно для того, чтобы мне не хотелось выйти на улицу, натянуть капюшон и исчезнуть у всех на виду. * * * Впервые я провела всю ночь на свежем воздухе в канун Нового года. Аарону я сказала, что собираюсь на вечеринку к Жасмин и заночую у нее дома. У Аарона была ночная работа в баре в Килберне, двойная почасовая оплата и огромные чаевые. Он делал так каждый год и обычно приходил домой с парой сотен фунтов за ночь. Я сказала ему, что в Новый год вернусь домой рано, чтобы позаботиться об Анджело, и Аарон сказал, что, если я не против, он сводит меня в кафе португальско-африканской кухни «Нандос». Я собрала сумку с вещами и достала из верхнего отделения гардероба спальный мешок. (Куплен и ни разу не использовался с тех пор, как я училась в шестом классе, для учебно-образовательной поездки от турфирмы «Пи-Джи-Эл». Ярко-розовый, с сердечками.) Я взяла немного еды, чуток мяса для лиса, грелку в меховом чехле, зарядное устройство для телефона, рулон туалетной бумаги и дезинфицирующее средство для рук. Я надела на себя побольше одежды, хотя было не так уж холодно. Я взяла на руки Анджело, поцеловала его, осторожно вытащила его коготки из своей одежды, понюхала его и оставила на кухне с газетами и сухим кормом в его маленькой миске. Последнее, что я слышала перед тем, как закрыть дверь, – это хруст корма. * * * Я действительно пришла к Жасмин. У нее было то, что она то и дело называла «суаре». И при этом грассировала. Су-ар-р-р-ре. Даже не знаю, откуда она взяла это слово. Когда я сняла куртку и Жасмин увидела, что я вся в толстовках, флисах и самых затрапезных кроссовках, она оторопела. – Ты что, еще пытаешься? – спросила она. – У меня есть планы, – сказала я. – Не хочу замерзнуть. – Скажи мне, что у тебя под всем этим симпатичный маленький бюстгальтер. – Нет, – ответила я. – Я выгляжу дерьмо дерьмом. Смирись с этим. Я пробыла у Жасмин примерно до одиннадцати часов. Там было прикольно. Там были девчонки из нашей школы, парочка их парней. Я выпила бокал красного вина. Подумала, что это поможет мне уснуть. Играла музыка, все болтали без умолку, а потом из паба пришли пьяненькие тетушки Жасмин, очень шумные и веселые, а потом включили более громкую музыку, и народ стал танцевать, и это было весело. Я знала: если сказать им, что я ухожу до полуночи, все поднимут шум и будут уговаривать меня остаться. Поэтому я не сказала, что ухожу. Просто взяла свой рюкзак и бутылку с остатком вина и ушла. * * * Я заглянула с улицы в окна Роана. Они были слегка запотевшими, поэтому я решила, что они дома. Меня мучил вопрос, чем занимаются такие люди, как Роан и его жена, в канун Нового года? Может, они ходили куда-нибудь на шикарный ужин? Или напились и натанцевались в гостях у знакомых? Или просто сидели на диване и пили вино? Я перелезла через стену на пустой участок и устроила позади экскаватора свое маленькое лежбище. Даже если сюда кто-то случайно забредет, меня там никто не увидит. Заодно я была хорошо защищена от ветра. Убрав несколько камешков, я положила на землю одеяло. Затем сняла верхнюю толстовку с капюшоном и свернула ее, придав форму подушки. Потом снова надела пуховик и натянула на уши шапку. Я села, прислонившись спиной к экскаватору, и стала пить вино из горлышка. Я никогда раньше не пила больше одного бокала вина и была приятно удивлена тем, насколько это хорошо и приятно. Все как будто стало другим. Я посмотрела на свой телефон: Жасмин выкладывала бесконечные видосы, где все танцевали, визжали и строили рожи в камеру. Я не чувствовала, будто я что-то упускаю. Я была там, где хотела быть. Я проверила время: 23:28. Я написала Жасмин, сказала, что очень устала и потому ушла домой, и пожелала ей счастливого Нового года, но она не ответила, что означало, что она все еще веселится. Я не хотела, чтобы она обо мне беспокоилась. Я допила вино и тотчас ощутила, как меня окутывает липкий кокон опьянения. В полночь небо расцвело фейерверками. Я подумала про Аарона за барной стойкой в Килберне, представила, как он среди толп пьяных людей загружает в посудомоечную машину стаканы. Я подумала о дедушке на небесах, занятом тем, чем мертвые люди бывают заняты на небесах. А потом я услышала, как дверь открылась и закрылась, и кто-то кашлянул. Я подошла к передней стене, выглянула сквозь деревья и увидела, как Роан, натягивая на ходу куртку, вышел из дома. На цыпочках обойдя периметр, я увидела, как он свернул за угол и вытащил из кармана телефон. – Привет, – услышала я его голос. – Это я. С Новым годом. Потом я услышала на заднем плане металлический женский голос. – Как ты там? Ты?.. Ох, хорошо. Да. Хорошо. Нет, я не могу долго говорить. Я просто сказал, что пошел выбросить мусор. Да, мы все просто тусуемся. Пьем шампанское. Ничего особенного. Сама понимаешь. Нет. Ничего подобного. Довольно тихо. Да. Я знаю, я тоже этого хочу. Черт, да, конечно, хочу. Ты знаешь, что я хочу. Ты даже не представляешь, как, Алисия. Черт, я так сильно тебя люблю. Да. Да. Клянусь, в это время в следующем году. Клянусь. В это время в следующем году мы будем вместе. Мальдивы или Сейшелы, да! Вкусная еда! Боже, да! Только мы. Я обещаю. Клянусь тебе. Я так люблю тебя. Я так люблю тебя. Черт возьми, Алисия. Мне нужно возвращаться. Просто верь мне, моя прекрасная девочка. Просто верь. Да. Да. Ты тоже. С Новым годом тебя. Увидимся через три дня! Я тебя люблю. Я люблю тебя. Пока. До свидания. А потом тишина. Я вернулась к переднему краю пустыря и посмотрела на дом Роана. Его жена стояла в дверном проеме в блескучем джемпере и джинсах, в носках, с бокалом шампанского в руке. – Где ты был? – крикнула она Роану, когда тот появился из-за угла. – Нигде, – сказал он. – Просто мне показалось, будто я что-то услышал.