— Там и конь был? — Да, Кита, я же говорю! На коня запрыгнула, и ка-а-ак даст деру! И мажордом пока из дому вышел — так ейный след и простыл! А потом герцог сверху ка-а-ак закричит! — Что закричит? — На лицах девушек застыло одинаковое, любопытно-безмозглое выражение. — Так закричит, мол, супруга пропала, в розыск ее! И по южному тракту сам, значится, с отрядом поехал. Я прикусила губу. Вон оно, значит, как — сам разыскивает. Почему-то не ожидала такого от герцога — особенно учитывая его большую «любовь» к Орнессе. Ах да, одобренный богами брак… но тоже не вяжется. Если я хоть немного разбираюсь в мужчинах — а я разбираюсь, — по моим прикидкам, нужна была ему Орнесса, как корове новое седло. И то, что он поехал разыскивать ее сам, вызвало у меня волну любопытства, которую не смогли погасить даже принесенные лично трактирщиком котлеты. Да и внушительный счет на почти целый золотой (комната на две ночи, ужин и информация) тоже не заставил отвлечься. Я даже скандалить не стала — не столько из жадности, сколько из желания не привлекать к себе лишнего внимания. Так, поторговалась для виду, сторговала два медяка и с видом оскорбленной невинности удалилась в собственные покои. После водных процедур, занявших у меня немалое количество времени только потому, что я решила выполоскать волосы до скрипа, я с чистой совестью устроилась на мягкой перине и почти сразу же заснула. Утро встретило меня гомоном птиц, ржанием лошадей и запахом свежего навоза. Вспомнив, что окна моей комнаты выходят прямиком на конюшню, я не стала долго рассиживаться и спрыгнула с постели. Ополоснув лицо, накинула свежую одежду и спустилась в общий зал. Завтракать не стала, и, хотя запахи с кухни доносились соблазнительные, я помнила о вчерашнем счете. Уточнив у трактирщика, как мне добраться до банка, выскочила на улицу. Да, немного посвежело, и летний день вот-вот готовился разразиться дождем. Но это не помешало мне прийти в банк и внести на счет все деньги, полученные за вчерашний заказ, оставив себе десяток золотых. Далее мой путь лежал в одежную лавку, где за полтора серебряных я стала обладательницей двух длинных платьев приличной (как выразилась хозяйка) расцветки и кожаных ботинок на подковках, коими цокали по брусчатке горожанки. А после я намеревалась заняться поисками жилья. Но — не судьба. Едва я вышла на улицу, разразился тот самый дождь. Пришлось брать извозчика и возвращаться в трактир. — Госпожа, никак обложной дождик намечается, — приветливо встретил меня хозяин, а я только кивнула. Сама вижу, что обложной, мать его! Пару дней так точно носа из дому надолго не высунешь — разве что на извозчика состояние потратишь. А я так не люблю; мне здесь так точно пару месяцев отсиживаться, и комнату надо выбрать приличную, и сад посмотреть, и с хозяином пообщаться. А в дождь… нет, я так не могу. Пара месяцев. Именно на такой срок я вчера вечером решила остаться в Оорске. Ну а что? Город неплохой, люди вроде как вежливые, трактирщик опять-таки о новостях сообщил. Тем более здравый смысл подсказывал, что на тракт соваться ой как нежелательно. Особенно в одиночку. Особенно в ближайшее время. Ну а осенью, когда обозы с провиантом в столицу пойдут, можно как раз и попроситься в нагрузку. На тракте опять же безопаснее — король выделяет лучшие отряды для зачистки и охраны главных дорог, да и людей не в пример больше — все перед заморозками едут, кто домой, кто, наоборот, к родственникам. Да и зима на море — это все-таки мечта. Я невольно улыбнулась. Море я очень любила и, хотя в последний раз видела его, когда была ребенком, до сих пор помню эту синюю безбрежную гладь, увлекающую, зовущую в неведомые дали. Я не знала, что там, на другом берегу, но всегда верила, что там что-то есть — нечто такое же незабываемое, как и само море. А затем… смерть родителей, Академия девиц и, наконец, суровая школа жизни. И ничего, и живу как-то, не жалуюсь. Некому просто. Да и не хочется. Я поднялась в комнату и уселась на кровать. Дождь тихо стучал по крыше, навевая сон. Где-то мелькнула мысль, что нужно сходить и проведать Гори — мой друг может обидеться, если не проявить должного уважения, — но она была настолько неважной, настолько маленькой, что я отмела ее и прикрыла глаза, чувствуя под своей щекой мягкость подушки. Когда я открыла глаза, было уже темно. Дождь не перестал, мало того, он припустил активнее и грохот в комнате стоял знатный. Потянувшись, я все-таки вынудила себя спуститься в зал, оплатить еще одну ночь и, выпросив у трактирщика зонтик, сходить к Гори. Скармливая другу вытребованную на кухне морковку и кусочек сахара, я потрепала его по шее, сообщила о ближайших планах — в том числе и о том, что на пару месяцев мы остаемся в Оорске, — и вернулась обратно. Хозяин тут же поманил меня пальцем. — Новая партия новостей, — склонившись ко мне, шепнул он. — Сколько на этот раз? — Иллюзий в его бескорыстии я не испытывала и была немало удивлена, когда трактирщик замотал головой. — Оплата единоразовая, — заявил он. — Тогда давай новости, — сразу изменила свое о нем мнение я. — Герцог вернулся в Оорск, — просветил меня Бир. Мне немалых усилий стоило сдержаться и не вздрогнуть. Но удалось. Поставив себе высший балл за старание, я повернулась и смерила мужчину равнодушным взглядом. — Супругу ищет, — хмыкнул тот, — днем заезжал в таверну с карточкой. — И что за карточка? — поддержала разговор я. — Щачло — во! — Трактирщик показал на себе, а затем обтер лицо ладонями и сдул воображаемое «щачло» куда-то в направлении камина. — Страшенная, как крот! И что он в ней нашел? — Ну, мало ли. Вдруг любовь? — хмыкнула я. — Да какая любовь? — В этот момент мне в голову пришла мысль, что Биру, видимо, просто не с кем поговорить, вот и отыгрывается на мне. — Наш хозяин вообще любить не приучен. Ну там лошадок или собак — эт да, души не чает. А вот людей… — Понятно. — Я показательно зевнула. Увидев это, мужчина тут же засуетился и предложил отужинать. Вспомнив, что и сегодня я ничего с утра не ела, согласилась на вареную курицу с чесноком и вареные же клубни картофеля. Поковырялась вилкой без особого аппетита, но все-таки съела, запив это все дело стаканом клубничного компота — для разнообразия. И отправилась в номер. Вроде как досыпать, но ненадолго задержалась перед зеркалом. Волосы однозначно надо остричь. Темные пряди почти достигали талии, вызывая у меня жгучее желание раздобыть где-то ножницы. Решив завтра же разобраться с этим вопросом, я добралась до кровати, переоделась и плюхнулась, подобно кулю с сеном. Блаженно потянулась — кра-со-та! Ночью я опять проснулась, ощущая странное, какое-то глухое раздражение, будто бьешься о невидимую стену, а дальше пройти не можешь. Пришлось вставать и ходить по комнате, глубоко дышать, поминая незлым тихим словом, мать его, гребаное полнолуние. И опять эмоция стихла, уступив место привычной сонливости. Но в этот раз спать я не торопилась. Хрен там! Распахнув окно, я устроилась на подоконнике и предалась размышлениям. А размышления были очень мрачными. Во-первых, как бы мне ни хотелось верить в обратное, луна сегодня уже шла на убыль — об этом наглядно свидетельствовал круглый блин с отрезанным краем, паривший меж туч. А это значит, что задница, в которую я попала, была глубже, нежели предполагалось. Что я знаю о браках? Да абсолютно все, ведь эта моя работа! А что я знаю об одобренных браках? Полной грудью я вдохнула ароматный воздух. Поморщилась — он явно отдавал лошадиным духом, и не только, ну да ладно. Гораздо неприятнее был тот факт, что об одобренных браках я не знала ровным счетом ни-че-го. Да что там говорить — это было такой редкостью, что информация могла быть разве что в храмах… А ведь это идея! В Оорске храм был, один из древнейших в королевстве. Воображение сразу нарисовало величественное здание с колоннами и тонким шпилем. Наверное, именно так должна выглядеть одна из старейших обителей божественной пары. Наверняка храмовники смогут просветить меня по поводу одобренных браков. «Ну или выдать тебя, дорогуша, прямо в лапы Рейграну», — хмыкнул внутренний голос. Ой-ей, а вот это уже нежелательно. Совсем-совсем нежелательно. Ибо сдаваться без боя я не собиралась (да что там говорить, я вообще сдаваться не собиралась), а кровопролития мне герцог не простит. Если выживет. С этими мыслями я покинула гостеприимный подоконник и передислоцировалась на кровать. Укуталась легким одеялом и, размышляя над тем, чего я вообще хочу в жизни, как-то незаметно для себя заснула. Глава 3 ПЛАН Когда утром я открыла глаза, у меня был готов план. Ну как план — так, огрызки. Но решимость наплевала на это и заставила меня вскочить с кровати и, напевая что-то жизнерадостное, открыть окно. А пусть герцог меня ищет, мне-то что! Как будто я не бывала в передрягах еще пострашнее этой — ну, например, два года назад, когда, прячась от одного из первых клиентов, мне пришлось пару дней жить на дереве. К концу я одичала и даже точила зуб на какую-то особо аппетитную шишку двумя ветками выше. И ничего, выжила же. А в планах у меня было посетить храм. Нет, ну а что? Оденусь как прихожанка, тем более платьев «приличных» мерзких расцветок у меня было аж два, да и послушаю новости. Должно же что-то промелькнуть! А если повезет, то и с храмовником переговорю, притворившись особо любопытной барышней. Сказано — сделано. Облачившись в кусачую хламиду, по недоразумению названную платьем, и сколов волосы на затылке в узел, я спустилась в зал, вызвав недоуменный взгляд трактирщика и радостно-вожделенный свист некоторой части немногочисленной утренней публики. Тут я их не разочаровала и, скрутив пальцы в изысканной комбинации, продемонстрировала эту фигуру свистунам. Свист стих, раздались разочарованные вздохи. — Изволите что-то, госпожа Райена? — Бир был сама вежливость. — Чуть позже. Скажи мне, где здесь храм? — Госпожа желает помолиться? — В глазах трактирщика плясали смешинки. Понял, чертяка, что мне до богов, как до луны. Я хмыкнула, тем самым подтвердив его догадки. — Как выйдете из дверей, повернете налево и дойдете до второго поворота. Затем опять налево и до конца. Там увидите храм. Я поблагодарила и направилась по адресу. Храм меня удивил. Нет, я знала, что в Оорске с верой плохо, но не думала, что настолько. Нагромождение камней с дыркой для входа и знаком божественной пары над оной вызывало только одно желание: держаться подальше отсюда. Проходя под низкими каменными сводами, я покосилась наверх. Камни скрипели, крошились, но мужественно держались — видать, при помощи пресловутой божественной силы, ибо даже малейших следов скрепляющего раствора я не нашла. Зато публики было хоть залейся. И стар и млад, включая совсем дряхлых стариков. В общем, я вписалась и даже присела на край лавочки. Огляделась. И наткнулась взглядом на очень знакомую фигуру. Видать, судьба у нас такая — встречаться исключительно в храмах. Герцог стоял, опершись на одну из двух покосившихся от старости колонн, у самого алтаря. Луч солнечного света запутался в его волосах, словно намекая на что-то и давая еще раз рассмотреть моего дарованного богами муженька. Если говорить о внешности, герцог был хорош. Высокий, статный, с короткими, всего до основания шеи, черными волосами. Загорелая кожа, которую подчеркивала белоснежная рубашка. Серые (как я знала) глаза. Пока я, забывшись, рассматривала мужчину, он неожиданно повернул голову и посмотрел на меня. Наши взгляды столкнулись. Меня словно в холодную воду окунули — смесь презрения, ненависти и… раздражения. Передернув плечами, я сделала то, что делают все девушки в моем положении, — сделала вид, что меня очень интересует колонна, а герцог… герцог просто лишний здесь стоял.