Ничего, уж как-нибудь договорюсь со своим женихом и боссом. В конце концов, я и так собиралась уходить со своей секретарской должности. Потому что после всего, что случилось, я совершенно не представляла, как сохранить в офисе рабочую обстановку. Один вид моего босса наводил меня на мысли, весьма далекие от договоров, почты, встреч и текущих дел. Думаю, теперь в приемной от меня будет больше вреда, чем пользы. Врать и притворяться я совершенно не умею, а значит, вряд ли смогу сделать вид, что между нами все по-прежнему и мы всего лишь начальник и секретарь. Потому что, как выяснилось, мы – это гораздо больше. – Я вот что еще хотела спросить… – обратилась я к Давыдовой. – Почему вы пригласили именно меня и сюда, и на показ? Потому что я – невеста Руслана? Зачем я это спрашивала? Чтобы знать! И не терзаться подозрениями, что меня взяли не за мои заслуги и талант, и лишь потому, что кто-то попросил, пристроил по блату. Такие подозрения отравляют радость, унижают и в конце концов, убивают саму мечту. Я не хочу занимать чье-то место. Я хочу занимать свое! От одной только мысли, что, вероятно, придется отказаться от своей мечты, когда она была так близка и так возможна, мне стало почти невыносимо больно. Но я собралась с силами и добавила: – Это ведь Роза Георгиевна вас попросила? Маргарита с улыбкой покачала головой: – Роза Георгиевна, конечно, прожужжала мне все уши о том, какое восхитительное и простое платье ты сшила, но я позвала тебя не поэтому. – Потому что понравились мои наброски? – с надеждой спросила я. – Они очень даже неплохи, – согласилась Маргарита, и я поняла, что главная причина все-таки не в них. – Я видела твой горящий взгляд на показе, и после этого мне не нужно было даже смотреть наброски. К тому же ты пришла в своем платье, и уже по нему можно было многое сказать. Но главное, в чем я уверена, это в том, что, если у человека есть чувство стиля и огромное желание, со всем остальным он справится. А у тебя они, несомненно, есть. Остается добавить к ним мастерства и много-много работы, и получится что-то потрясающее. Обязательно получится. Из студии Давыдовой я не вышла, я буквально вылетела на крыльях счастья. Всю дорогу до офиса думала о многом. О том, какие роскошные фасоны я буду создавать, и это кружило мне голову. О том, как я скажу Руслану, что уже через неделю меня не будет в его офисе и ему нужно искать мне замену… Я пришла в офис, открыла дверь приемной и тут же угодила в объятья. Босс сгреб меня в охапку, поднял вверх и закружил. – А если б вместо меня сейчас зашел, например, начальник охраны? – хихикнула я, крепко обняв его за шею. Голова кружилась вместе с приемной, а может, и чуточку быстрее. – Он был бы впечатлен. Надолго, – отозвался босс и остановился. Ослабил руки так, что я сползла по нему вниз, невыносимо возбуждающе скользя своим телом по его телу. О-о-ох, мамочки… Одного этого хватило, чтобы мгновенно завестись так, что искры полетели. Вот и как нам вместе работать? Какая вообще может быть работа? – Но твои шаги я из миллиона узнаю… – хрипло шепнул босс и, придерживая меня за талию, чтоб я не стекла на пол, вкрадчиво выдохнул в ухо: – Предлагаю сегодня прогулять школу. Согласна. Все равно я сегодня полдня уже прогуляла. А после такой встречи в голове вообще разброд и шатание. Ни одной рабочей мысли. Только исключительно неприличные. – Это как? – лениво отозвалась я, уткнувшись носом в его шею и с наслаждением вдыхая родной запах. – Пойдем в кино или в кафе вместо уроков? – Почти… Предлагаю отправиться на закрытие недели моды. Как тебе такая идея? Я рассмеялась: разве можно настолько не разбираться в таких вопросах. Впрочем, откуда бы ему в них разбираться! – Неделя моды закончилась уже несколько дней назад, – поучительно пробормотала я. – Так что отправиться на ее закрытие мы сможем разве что на машине времени. – Это здесь закончилась, а в Милане закрывается сегодня… В Ми… Я не ослышалась? В Милане? Я разом пришла в себя и отодвинулась, а босс помахал перед моим носом билетами и закончил: – Так что, если мы поторопимся, можем еще успеть. Я тихонько взвизгнула от восторга, все еще не в силах поверить в то, что только что прозвучало. – Ты это серьезно? – выдохнула я, от избытка чувств вцепившись в лацканы его пиджака, – Мы вот прямо сейчас летим в Милан? Он улыбнулся, осторожно отлепляя мои пальцы: – Если, конечно, у тебя нет более важных дел. Да во всем мире нет и быть не может более важных дел. Это же совершенно очевидно. Неделя моды! В Милане! Невероятно! Теперь я была счастливее всех Золушек на свете. Ведь им-то предстоял всего лишь какой-то скучный бал. Тогда как мне… Просто не верится! Я крепко обняла своего принца. * * * Эта поездка была прекрасна. В ней было прекрасно все. И сам город с его улочками и улицами, проспектами и площадями, скверами и сквериками, гомонящей разноязыкой толпой и уличными кафешками. И номер для новобрачных в отеле, куда мы заскочили буквально на несколько минут. И потрясающий показ, на котором я цеплялась за руку босса как за якорь в бушующем море, совершенно ошалев от происходящего вокруг. Свет софитов, мерцающие вспышки фотоаппаратов, шелест ткани, вздохи толпы, смутно знакомые и знакомые лица, которые раньше я видела лишь по телевизору. А подиум… На нем творилось настоящее волшебство. Модели, ткани, костюмы, платья… То, что можно носить, и просто полет дизайнерской мысли, восхитительный, необузданный, умопомрачительно прекрасный. И я, я, обычная девчонка, теперь была в самом сердце моды, дышала тем воздухом, впитывала в себя атмосферу, и она проникала в меня, наполняя собою, даря невероятные ощущения, яркие, острые, сильные… Настолько сильные, что я не выдержала и расплакалась под конец показа. Руслан Эдуардович тут же отменил поход в какой-то необычный, по его словам, ресторан и прогулку по ночному Милану и повез меня, зареванную, прямиком в отель. Ужин он заказал прямо в номер, и вскоре официант вкатил столик, полностью сервированный на две персоны. Фрукты, легкие салатики, тарталетки и канапешки, сырная нарезка, какие-то экзотические гады непонятного вида, политые соусом, бутылка красного вина. И как апофеоз – бутылка шампанского в ведерке со льдом. Официант указал на нее и быстро протараторил что-то и испарился. – Подарок молодоженам… – перевел Руслан Эдуардович, едва сдерживая смех, и предостерегающе поднял палец: – Вот даже не думай! Да и не собиралась я его пить! Провисеть ночь над унитазом, пусть даже итальянским, вовсе не входило в мои планы. Можно найти занятие и поинтересней. Особенно когда под носом такая вкуснятина, что слюнки текут. А может, я просто проголодалась. Во всяком случае, в животе заурчало. Пока босс разливал рубиновое вино по бокалам, я стащила тарталетку и сунула ее у рот. М-м-м-м, объедение! Уворовав еще пару тарталеток, я проглотила их, почти не жуя. И закусила парой ломтиков сыра. – За что выпьем? – босс вручил мне бокал. – За показ? – За показ! – согласилась я. Бокалы звякнули, терпкое густое вино обожгло рот, тепло спустилось в желудок, разбежалось по телу и слегка стукнуло в голову. – А теперь за вас… – начала было я и тут же поправилась: – То есть за тебя. Без тебя бы я никогда этот показ не увидела… – я шмыгнула носом, в глазах предательски защипало. – Спасибо! Я сделала еще пару глотков и счастливо вздохнула сквозь слезы. – Рева! – Мягкие губы поцеловали в макушку, вино из рук отобрали. – Василисам-плаксам больше не наливаем. Он приподнял за подбородок мое лицо, губами коснулся щеки, слизывая слезинку. Потом еще… И еще… Все ближе подбираясь к моему приоткрытому рту. Я судорожно вздохнула. Сердце колотилось, от сладкого предвкушения даже пальчики на ногах подогнулись. У поцелуя был привкус вина и южного солнца. Неспешные, томительно медленные, дразнящие прикосновения губ сводили с ума, провоцировали, вызывая в крови настоящий пожар… Я застонала прямо в этот невозможный, мучающий меня рот. И этот стон словно сорвал стоп-кран. Столик со звоном отъехал, что-то упало и покатилось, но это было неважно. Мы целовались жарко, бесстыдно, с какой-то звериной жадностью, летела во все стороны одежда, которой почему-то оказалось много, ужасно много… А потом была прохлада атласной простыни под спиной, и мужское желанное тело сверху, и безумные поцелуи, когда воздух кончается, но оторваться друг от друга кажется немыслимым, невозможным. И сплетение тел изгиб в изгиб, кожа к коже, без дурацких мешающих тряпок… И горячие руки везде: мои, его – непонятно, и хриплые стоны и крики… И воронка пылающей лавы – кружит, затягивает, быстрее, еще быстрее… И ослепительный взрыв, уносящий в блаженную негу… – Еда остыла… – раздался преступно хриплый голос над головой. – М-м-м… – ответила я. – Поднимайся… – Босс сел, забрав такую удобную руку из-под моей головы, и пощекотал мою пятку. Я дрыгнула ногой. Подниматься не хотелось. Говорить не хотелось и думать не хотелось. Хотелось лежать вот так, распластавшись медузой по кровати. Вряд ли я сейчас в состоянии шевелиться, не то что есть. Желудок протестующе забурчал, пришлось вставать. Какое-то время мы молча ели. Я налегала на то, что по виду было знакомо, босс лакомился морским гадом, уверяя, что вкусно. Предлагал попробовать кусочек. Я не рискнула. Уж очень гад был страшный. По-моему, даже с глазами. Насытившись, мы развалились на огромной кровати, все еще усыпанной лепестками роз, и я понимала, что именно сейчас должна сказать правду: о нашей встрече с Давыдовой и о том невероятном предложении, которое она мне сделала. Сначала мелькнула предательская мыслишка не портить такой прекрасный вечер ненужными подробностями, но я ее отогнала. Сейчас, после этого невероятного показа, после всей этой фантастической поездки, было бы ужасно нечестным что-то скрывать. – Что-то случилось? – спросил меня Руслан, перекатываясь по кровати и заглядывая в лицо. К упругой ягодице прилип лепесток розы, я с трудом отвела глаза. Дело прежде всего. Так, о чем мы там говорили? Ах, да. Пока ни о чем, я только собиралась. – Нет, не случилось, – тихо сказала я и, набрав в легкие побольше воздуха, выговорила: – Но скоро случится. Маргарита пригласила меня на курсы, а потом на стажировку к себе в студию. – Так это же прекрасно! – сказал Руслан. – И я совершенно не понимаю, откуда столько трагизма в голосе. – Эти курсы и практика, – продолжала говорить я, – в общем, у меня никак не получится совмещать их с работой, мне придется уволиться. Ну все, сказала. – Понятно, – протянул он. А мне вот было совершенно непонятно: это он так сердится? Или просто констатирует факт? – Когда твои курсы начнутся? – задумчиво поинтересовался он. – Через две недели, – вздохнула я. – А, ну тогда отлично. – Отлично? В самом деле? И ты на меня совсем не сердишься? – За что? Я все равно бы тебя уволил, – усмехнулся он. – Совершенно невозможно работать, когда ты перед глазами. Просто я опасался, что твои курсы сломают кое-какие наши планы. – Планы? А какие у нас планы? – насторожилась я. Неужели он все еще о свадьбе? Откровенно говоря, я надеялась, что на какое-то время о ней можно будет забыть. Нам ведь совершенно некуда торопиться. – Да, планы. – Босс достал откуда-то рекламный проспект, на котором было море, пальмы и небольшое бунгало. – Я купил нам тур к морю, боялся, что придется отменить из-за твоих курсов. Но получается, что к тому времени мы уже успеем вернуться.