– Платье снять? – невинно поинтересовалась я. – Не надо. Я сам. И ведь действительно снял. Но не сразу, а когда пошли в душ. После того как два раза «повторили». Сначала в кресле, потом на кровати. В душе мы снова повторили. В результате до кровати я уже идти сама не могла. Босс нес меня, завернутую в полотенце. Откуда и силы взялись? Зато уснули сразу и как убитые. Даже сны никакие не снились. Глава 26 Проснулась я, ощущая под головой что-то теплое и ужасно удобное. Во всем теле ощущалась сытая блаженная легкость, настроение было на редкость радужным. Некоторое время я еще плавала в сладкой утренней дреме, а потом разом все вспомнила. И вчерашний день, и его феерическое продолжение. Ой… Я осторожно разлепила глаза. Прямо перед ними маячила мужская щека, покрытая вылезшей за ночь синеватой щетиной. Самая прекрасная и завлекательная щека в мире. Такая потрясающе замечательная щека, что просто невозможно удержаться. Я и не удержалась. Слегка потянулась и поцеловала, потом еще раз… И еще… М-м-м-м… Вкусно. Безумно вкусно, так бы и съела! Владелец щеки заворочался, и я притихла, внезапно обнаружив, что не только свою голову нахально устроила у него на плече, а руку водрузила на мерно вздымающуюся грудь, так еще и ногу закинула на его ноги, словно заявляя: «Мой!» А что, мой и есть. Мы вообще вчера заявление подали. Пусть фиктивное, но все равно! Я счастливо вздохнула. Оказывается, просыпаться вот так, в обнимку, прижимаясь к сильному теплому телу, безумно приятно. И целовать в колючую щеку приятно и так сладко! Полежав еще немного, я осторожно убрала свои конечности и попыталась отползти, но не тут-то было. Босс сонно пробормотал: «Куда?» – ловко обвил своей рукой мою талию, подтащил обратно к себе и уткнулся носом в макушку, засопев. Я снова была притиснута к боссу. Не просто к боссу, а к совершенно голому боссу. Да и на мне, кстати, тоже ничего не было. Никакой защиты в виде хотя бы халатика. Сейчас я была согласна даже на тот, розовый. Потому что от одной только мысли, в каком виде мы сейчас лежим, в животе сладко вспыхнуло, а вся кожа покрылась мурашками. И я знала, чем это может закончиться. Очень хорошо знала. – Пора вставать! – решительно заявила я и для убедительности легонько укусила босса за плечо. Он недовольно замычал и лишь сильнее придавил меня к себе. Теперь я даже кусаться не могла. – Не «М-м-м-м», а пора вставать! У нас там бабушка некормленая! – взывала я к совести любящего внука. Любящий внук молча сопел мне в волосы. – Кто-то хвастался, что я отличная хозяйка! – не унималась я. – Мне нужно готовить завтрак! Пусти! – Этот кто-то обо всем позаботился, – хриплым со сна (или не со сна?) голосом наконец отозвался босс. – Холодильник забит блюдами из ресторана на любой вкус. Только разогреть. Самого босса, похоже, и разогревать не надо было. Он провел горячей ладонью по моей спине, вплел пальцы в мои волосы и потянул, заставляя запрокинуть голову. От поцелуя – жадного, дерзкого, не по-утреннему бесстыдного – помутилось в голове, откуда разом вылетели все мысли. По телу прокатилась волна жара и дрожи, в животе томительно заныло. – Доброе утро… – шепнул он, проводя большим пальцем по моим припухшим от поцелуя губам. – Доброе утро… – эхом отозвалась я, глядя в потемневшие синие глаза. Они медленно приближались, и я тонула в их глубине без всякой надежды на спасение. И снова поцелуй, невыносимо чувственный, дразнящий, будоражащий, превращающий кровь в венах в жидкий огонь… Воздух густел и тянулся, с трудом струился в легкие, кровать нагревалась, словно под ней полыхал костер. Я словно погружалась в блаженный дурман… Но что-то мешало. Что-то… Оно скреблось в мозг, мигало как сигнальная лампочка. Я с трудом оторвалась от упрямого рта, и тут же меня осенило: Роза Георгиевна! Заниматься тем, чем мы тут занимаемся, когда за стеной бабушка босса? Меня словно ведром ледяной воды окатило. Я решительно выпуталась из объятий, соскочила с кровати и метнулась в ванную. Мылась я долго и тщательно, давая время Руслану Эдуардовичу прийти в себя. Потом насухо вытерлась розовым полотенцем с мишками и запаковалась в халат. Тщательно так запаковалась, до подбородка, чтоб у кого-то не возникло ни одной фривольной мысли! Даже пояс завязала на два узла. Расчесав волосы, я заплела их в строгую косу, наконец шагнула из ванной комнаты в спальню и… И тут же попала в цепкие объятья. Руслан Эдуардович и не подумал заниматься такими глупостями, как одевание и остывание. В чем мама родила он караулил меня под дверью! В общем, второй раз я принимала душ очень быстро, потому что где-то вдалеке хлопнула дверь. На кухню я явилась вместе с боссом, которому не дала даже побриться: после того, что мы только что вытворяли, предстать перед его бабушкой в одиночестве было ужасно неловко. За завтраком я молчала, не смея взглянуть в глаза Розе Георгиевне. Конечно, я старалась не стонать и не кричать и вообще вести себя как можно тише во время утреннего… эм… утренней гимнастики. Но вдруг у бабушки босса слух как у рыси и она все слышала? Лишь изредка я бросала сердитые взгляды на Руслана Эдуардовича и натыкалась на ответный взгляд синих глаз, в которых плескалось веселье. Он вообще выглядел довольным, как слон после купания, словно то, что он натворил, его ни капли не смущало. Шутил и общался за двоих. Роза Георгиевна уехала домой сразу после завтрака. На прощание она крепко обняла меня, пожелала нам счастья и скорее купить свадебное платье. А вот меня домой никто не отпустил. Но не могу сказать, что я туда очень уж стремилась. И у нас начались выходные, наполненные объятиями, поцелуями, тихим шепотом, совместным смехом по поводу и без – в общем, всем тем, чем обычно бывают наполнены дни безнадежно влюбленных людей, совершенно потерянных для общества. Мы даже не удосужились выйти за эти дни из дома ни разу. Ели то, что находили в холодильнике, не особо заботясь, что, собственно, за блюдо попалось под руку. В конце воскресенья я уже не могла представить, что моя жизнь могла бы быть какой-то другой. Без того, чтобы просыпаться вместе, вместе завтракать, а потом – говорить, целоваться, заниматься любовью в самых неожиданных местах и снова говорить – узнавая, изучая, любя друг друга. Это были настолько прекрасные дни, что я даже смирилась с пижамой в смайлики и розовыми тапочками. Теперь они уже казались мне ужасно милыми и смотрелись вполне естественно, а я запросто могла представить себя диснеевской принцессой. Только я была в тысячу раз счастливее, чем любая из диснеевских принцесс. И для этого мне не нужно было разговаривать с птичками и лесным зверьем. Да и с приготовлением яичницы я вроде неплохо справлялась сама, когда в холодильнике остались несъеденными одни яйца. Но, когда воскресный день клонился к закату, мне пришлось собираться домой. Во-первых, потому, что как бы прекрасны ни были платья от Давыдовой, которые Руслан скупил не глядя, для офиса они были чересчур уж вечерними. А во-вторых, на завтрашнее утро у меня была назначена встреча с самой Давыдовой. И к этому мне нужно было как следует подготовиться – перебрать свои наброски и найти самые приличные из них. Те, что не будет стыдно показать известному модельеру. Глава 27 Маргарита Давыдова встретила меня буквально с распростертыми объятиями, что настораживало. Ну не должна знаменитость быть так рада визиту обычной девчонки, которая что-то там набросала на листках бумаги, что-то такое, чего она даже не видела. Прежде чем обратиться к моим наброскам, Маргарита провела меня с экскурсией по студии. Было чертовски интересно окунуться в кухню, где рождаются шедевры. Закопаться в невероятные ткани, потрясающие пуговки и пряжки, невидимые молнии и прочие очаровательные мелочи, которые позволяют создать что-то особенное… Конечно, мне с моей старенькой швейной машинкой до всего этого было как до Луны. И все же что-то мне подсказывало, что именно сейчас меня могут ждать перемены… После экскурсии и дежурной чашечки кофе пришла пора показать свои работы мастеру. Маргарита Давыдова разом посерьезнела, а может, это просто так казалось из-за того, что она надела очки в стильной оправе. И теперь медленно перебирала один за другим листочки. Я наблюдала за ней, сжавшись в комок и почти не дыша. Как я ни убеждала себя, что нужно относиться ко всему проще (если и не понравится ей – что тут такого? – выслушаю замечания и в следующий раз придумаю что-нибудь лучше), не переживать не получалось. Спустя целую вечность она отложила в сторону листки, и меня буквально затрясло от ядреного коктейля из страха и надежды. – Знаешь, – сказала она мне, поправляя очки на переносице, – гораздо лучше, чем я предполагала. Для новичка, который никогда этому не учился, я бы сказала, даже отлично. Я выдохнула и зарделась от удовольствия. Не каждый день твои работы хвалит настоящая знаменитость. – Но, – добавила она тут же, еще до того, как я успела растечься по полу радостной розовой лужицей, – чувствуется отсутствие базы, необходимой подготовки. Разумеется, чувствуется! У меня же нет ни того, ни другого! – Вот, например, эти воланы… – Маргарита Давыдова протянула мне один из листков. – Если их сшить так, как здесь нарисовано, они не будут топорщиться симпатично, как на рисунке, а просто обвиснут. Конечно, можно выбрать ткань, которая лучше держит форму, но тогда пропадет весь эффект воздушности, который, насколько я понимаю, здесь и планировался. Я кивнула. Пришлось с ней согласиться. Этот фасон я рисовала на чистом вдохновении. И совершенно не подумала, как платье будет шиться. Но мне казалось, что сказано еще не все. А потому я не спешила оправдываться или, извиняясь, срываться с места. А просто терпеливо ждала. – Я сейчас даю мастер-классы на специализированных курсах. – Маргарита откинулась в кресле и забарабанила пальцами по подлокотникам. – Обучение дается очень плотно, очень сжато, все строго по делу. Для тех, кто готов схватывать на лету и много работать. Я! Я могу схватывать и много работать! Ну надо же, неужели я смогу очень быстро всему научиться? Дыхание перехватило, я подалась вперед и… и тут же села ровно. Что я себе вообще придумываю? Очевидно же, что курсы, на которых преподает сама Давыдова, будут стоить сумасшедших денег. Я их в жизни не потяну… Не знаю, заметила ли она, как я поникла, или с самого начала планировала что-то подобное, но Давыдова сказала: – Поскольку я там немножечко преподаю, – она улыбнулась, – у меня есть возможность, что называется, протащить своего человека. – Это как? – тихо спросила я, не решаясь поверить в то, что все еще может получиться. – Это совершенно бесплатно, но с одним условием: мой протеже проходит у меня практику после курсов. Полгода. Здесь, в этой мастерской. Практика? Полгода? У самой Давыдовой? В этой потрясающей мастерской? Да это не условие, это… Это умопомрачительная награда! Внезапно сорванный джекпот!!! Ясно же, что такая практика в тысячу раз лучше любых курсов. В полевых условиях можно научиться куда большему. Господи, да я была готова практиковаться у Давыдовой бесконечно, разумеется, если меня возьмут! – Вы мне просто так говорите или потому, что хотите предложить это место именно мне? – осмелев, спросила я. Маргарита весело рассмеялась. – А ты молодец, схватываешь на лету. Я буду очень рада предложить это место тебе. И увидеть тебя в этой мастерской уже в качестве практикантки. Ну что, согласна? Она еще спрашивает?! – Да! – радостно воскликнула я. – Да! Да! – Отлично. – Давыдова хлопнула руками по столу. – Занятия начнутся через две недели. Будь готова к тому, что они отнимут все твое время, и даже чуточку больше. Ой, а вот к этому я была точно не готова. Хотя бы потому, что все мое время, по крайней мере рабочее время, принадлежало Руслану Эдуардовичу, ну то есть Руслану. Да и личное время с некоторых пор по большей части принадлежало ему же, что меня полностью устраивало. А как же будет, если я пойду на курсы? Видимо, мои сомнения отразились на лице, потому что Давыдова спросила: – Есть какие-то проблемы? – Нет, – быстро ответила я, – абсолютно никаких, я буду рада приступить к занятиям, как только они начнутся.