Этот день для меня прошел совершенно бесполезно. Я принимала капли для глаз и от головной боли. Магистр Дукан не зря их оставил. Мало того что голова раскалывалась из‑за вчерашнего выплеска сил, так еще и ночная неожиданная попойка на кухне... Добавилось банальное похмелье. Ну и глаза... Да. Что происходило с моим зрением, неясно, но иногда у меня возникало ощущение, будто я вижу легкий светящийся ореол вокруг слуг. Я ж не усидела в своей комнате. Вышла и передвигалась по дому. Но осторожно, чтобы не шмякнуться где‑нибудь в обморок. Голова изредка сильно кружилась, но и лежать весь день в постели – невыносимо. К вечеру я оклемалась, и ужинали мы втроем с Лексом и лордом Риккардо в столовой за одним столом. – Эрика, ну что? Ты завтра со мной? – спросил немного взвинченный Лекс. – А что у нас завтра? – нахмурилась я. – Лицей. Ты забыла? – Нет, я помню. Погоди, а разве завтра? Я думала, у нас еще день в запасе. – Тот, что в запасе, ты проспала. А в лицее завтра всё начинается: заселение, речь руководства, получение формы и учебников. – Я тебя отвезу, конечно. – А я? Мне с тобой поехать? – спросил маркиз. – Всё же я твой отец, наверное нужно что‑нибудь и от меня. – Нет, – помотал головой мальчишка. – Тебе не надо. Эрика как твой представитель и ответственное за меня лицо уже всё сделала. Просто я хочу, чтобы она завтра... – Тут его лицо неожиданно зарумянилось, и он уткнулся в тарелку. – Чтобы она что? – мягко подтолкнул его отец. – Ну... Она такая красивая, и вообще. Я хотел, чтобы парни ее увидели. – То есть ты собрался ею похвастаться перед лицеистами, чтобы они позавидовали? – взлетели брови у его сиятельства, а я прикусила уголок салфетки, чтобы не засмеяться. Лексинталь побагровел от смущения. Но взял себя в руки, выпрямил спину, вскинул голову и ответил: – Да! И что? Я горжусь ею, она самая лучшая. И да, пусть завидуют, что у нас она есть. – Нет‑нет, я ничего... – сдавленно попытался ответить маркиз. – Ой, отец, вот не надо! – прозвенел голос парнишки, понявшего, что над ним посмеиваются. – А то я не знаю, как ты сам ею хвастаешься перед коллегами и как дразнишь герцога Антиона, что не отдашь ему Эрику. – Я не... – пришла очередь отца смущаться. А я не выдержала и прыснула от смеха. – Эрика! Эри! – воскликнули оба потомка ди Кассано. – Я к вам обоим тоже очень привязалась, – сквозь выступившие от смеха слезы выдавила я. Отпила воды, чтобы успокоиться, и спросила: – Лекс, есть какие‑нибудь пожелания к моему внешнему виду? – Красивый наряд, чтобы – ух! Драгоценности. Прическа. Пусть обзавидуются, – предвкушающе улыбнулся он. Утром следующего дня я была хороша до невозможности. Эдакая прелестная воительница с высокой прической, на которой крепилась шляпными булавками маленькая изящная шляпка с вуалью. Волосы мои, конечно же, оставались седыми. Я давно смирилась с невозможностью покрасить их, но благодаря регулярному ополаскиванию и процедурам в салоне госпожи Дедалии они были словно белый искристый снег. Блестящие, гладкие и шелковистые. Так сразу и не сообразишь, что это седина. Погода еще позволяла обойтись без теплых плащей, но и в одном платье было бы зябко. Поэтому я выбрала в качестве наряда пышную шелковую юбку с вышивкой по подолу, облегающую кружевную блузу и поверх короткий бархатный долома́н , расшитый золотой каните́лью и с маленькими эполе́тами , с которых свисала бахрома. Вид у меня получился одновременно изящный и лихой. Тончайшие тугие перчатки и короткие ботиночки на каблуках завершили образ. – Какая же вы красавица! – умилилась Мона, рассматривая плоды трудов своих. Это ведь она делала мне прическу и помогала одеваться. – Лицеисты‑старшекурсники шеи посворачивают. – А так им и надо, – хихикнула я. О мальчишках‑старшекурсниках у меня сохранилось не самое хорошее впечатление. – О‑о‑о... – застонал от восторга Лексинталь, когда я спустилась в холл. Мы успели позавтракать ранее и отправились переодеваться перед отбытием. – Волнуешься? – спросила я его. – Уже нет, – помотал он головой. – Теперь я в предвкушении. – Думается, мне тоже стоит поехать с вами, – мрачно промолвил маркиз, которого я сначала не заметила, так как он стоял в тени колонны. – Зачем? Я справлюсь, ваше сиятельство. – Не сомневаюсь, только... – Его взгляд обежал меня с ног до головы. – Отец, езжай на работу, – с нажимом сказал его отпрыск. – А Эрику я забираю. – Вот никакого почтения к родителю. А может, я переживаю, – шагнул к нам этот самый «родитель». – Да ничего с ней не случится, – непонятно ответил Лекс. – Похвастаюсь чуток и верну в целости и сохранности. – Лексинталь? – склонила я голову набок и выразительно изогнула бровь. – Папа боится, что тебя уведут, – громким шепотом поведало мне наглое дитя. – И ничего я не... – повелся на провокацию лорд Риккардо. И это – гроза ментальных преступников? Глава отдела тяжких правонарушений? Я улыбнулась. – Ну ладно, да, боюсь, – рассмеялся тот и развел руками. – Леди Эрика восхитительно хороша. Лекс, мальчик мой, тебе удачи. Ты сильный и со всем справишься. И помни, здесь твой дом, а мы с Эрикой тебя любим. – Я знаю, пап, – подошел к нему парнишка и неловко обнял. – Спасибо. Ты... В общем... Береги себя и ее. Я буду приезжать к вам в выходные дни. Ди Кассано попрощались, и мы с юным лицеистом отправились к экипажу. Нас как обычно сопровождал Гайрас. А маркиз лично помог мне подняться по ступенькам и усесться. Наклонился и поправил подол юбки. – Эрика, в отдел сегодня не приезжайте. Заканчивайте приготовления к балу. А меня не ждите, мне нужно многое успеть сделать, так что я или приеду совсем поздно, или заночую там. – Хорошо, – кивнула я, поняв, о чем он. Если собирается сопровождать меня в Приграничье, то необходимо перед отъездом уладить множество рабочих вопросов. – Но вы лучше всё же приезжайте поспать нормально дома. Я хоть и выклянчила для вас в приемную диванчик, но он неудобный для сна. Анри жаловался. Глава 16 Кивнув, что услышал меня, лорд снова обратил взор на сына: – Удачи! Заведи новых друзей. Мы отъехали. Как только поняла, что маркиз нас не услышит, я добавила: – Но не давай спуску наглецам. Только по‑нормальному. Вы хоть и все аристократы, но с оружием поаккуратнее. И помни, чему тебя учили я, Арно и господин Фуарье. – Я помню, Эрика. Не беспокойся. Не показывать слабость, поставить себя сразу и отстаивать свою позицию. Как поведется с начала – так и будет. Не прогибаться. Не сдаваться, а если ввязался в бой, то драться до последнего и хоть зубами, но загрызть. – Именно! В стае выживают сильнейшие. Ты едешь в новую стаю. Не позволяй себя принижать. – Я всё помню. – Но не задирай нос перед теми, кто по статусу и социальному положению ниже тебя. Помни, что... – Я помню, Эрика. – Ну я же переживаю! – всплеснула я руками. – Всё будет хорошо. Я справлюсь. Если уж ты выросла в нищем приюте и смогла стать такой... То я и подавно справлюсь. Я ведь не девчонка. – Ладно. Но если что – зови. Я приеду и всем накостыляю, – улыбнулась я, сжала его руку и больше не отпускала. Вскоре экипаж притормозил перед оградой лицея. И у этой сцены были свидетели. Куча парней от четырнадцати и до девятнадцати лет, стоящих у распахнутых ворот. Некоторые приехали, как и Лекс, с сопровождающими. Те, что постарше, уже в одиночестве. Вот как раз последние и отреагировали на наше появление весьма бурно. Кое‑кто присвистнул, кое‑кто засмеялся, а кто‑то и ляпнул сомнительный комплимент. Я даже бровью не повела, ступила на землю, держась за руку Лексинталя. Кивнула Гайрасу, чтобы он вытащил небольшой саквояж. Основные вещи нового ученика уже были отправлены в лицей заранее и сгружены в выделенной ему комнате. Но так как формой и всем необходимым обеспечивало учебное заведение, то вещей было не слишком много. И сейчас с собой мы взяли лишь мелочи, которые забыли положить в прошлый раз. – Ну, я пойду? – неуверенно спросил Лексинталь, переминаясь.