— А ты как думаешь? Он вынул колье и застегнул у нее на шее. Камни переливались и подмигивали. — А теперь надень серьги. Она не сразу послушалась, положив их сначала на вытянутую ладонь. — Они так красивы... так изящны... Кому они принадлежат? — Будут принадлежать. Моей жене. Это фамильные драгоценности и по традиции дарятся графине Блэкуотер. После ее смерти передаются жене старшего сына. — Вряд ли мне стоит их носить, Джаспер, — покачала головой Кларисса. — Ведь это нехорошо. — Ошибаешься, — отрезал он, втыкая гребень в корону ее волос. — Надевай серьги, я хочу взглянуть, идут ли они тебе. Она медленно вдела в уши сережки и зачарованно уставилась на свое отражение. Из глубины камней, казалось, лился голубой свет. — Что подумают люди? — Именно то, что должны подумать. Кларисса, однако, задавалась вопросом, уж не перешла ли она все границы. В коллекции драгоценностей ее матери было несколько чудесных вещиц, но далеко не таких великолепных, как эти. Сама она носила очень простые украшения вроде сережек с эмалью и теперь чувствовала себя едва ли не воровкой. — Встань и дай взглянуть на тебя как следует. Она встала и медленно повернулась. Сегодня на ней было платье из золотистого газа поверх нижней юбки из василькового дамаста. Голубой цвет нижней юбки словно отражался в бриллиантовом колье, которое, в свою очередь, привлекало внимание к белоснежным холмикам грудей в низком декольте. — Жаль скрывать такую прелесть,— пробормотал Джаспер. — Но маскарад есть маскарад. Несите домино, Салли. Домино было сшито из дорогого голубого шелка и завязывалось у горла светло-голубыми лентами. Маска из темно-синего бархата скрывала верхнюю часть лица. — Как экзотично, — пробормотала Кларисса, забыв о неприятном ощущении, вызванном странным подарком Джаспера. — Какого цвета твое домино? — Черного, конечно. Черного как ночь. Зато маска золотая. Он предложил ей руку, но Кларисса сначала надела маску. Они спустились вниз. Экипаж ждал у крыльца, как всегда, снабженный меховыми полостями и нагретыми кирпичами. Им предстояло ехать в деревушку Челси, и Кларисса ощутила приятное возбуждение при мысли о грядущем вечере. Ночь выдалась холодная, но вдоль дорожек, ведущих к Ротонде и Китайскому павильону, горели жаровни. Между деревьями были развешаны лампы, льющие золотистый свет. Люди в масках и разноцветных домино гуляли по дорожкам. Нежная музыка разливалась в воздухе. Кларисса повернула голову и заметила, что Джаспер наблюдает за ней каким-то странным взглядом. — Что-то случилось? — Ничего, если не считать, что твое удовольствие доставляет удовольствие мне. Ей очень хотелось остановиться, коснуться его лица, поцеловать, прижать к себе. Признаться в своих истинных чувствах, в том, что она любит его всем своим существом. На какой-то момент он даже замедлил шаг, словно ждал чего-то. Но когда она ничего не сказала и ничего не сделала, он решительно зашагал дальше, ведя ее за собой. — Где твои друзья? Ты сказал, что устраиваешь вечеринку. Вовсе не этот вопрос хотела она задать, и слова показались такими же пустыми и ненужными, как ее пребывание здесь. Она уже не доверяла себе самой. Боялась выдать себя. — Они ждут нас в одном из залов, где я заказал ужин. Надеюсь, тебе понравится. Воксхолл знаменит своими тончайшими ломтиками ветчины, а в Рейнлаге нам подадут голубиные грудки в трюфельном соусе. Его голос звучал весело и беспечно, словно не было этого неловкого момента. А Клариссе казалось, что она безвозвратно потеряла нечто очень дорогое. Но вернуть уже ничего нельзя. И она твердила, что так лучше, только вот убедить себя в этом не сумела. Они вошли в ротонду. Огромный круглый зал нагревался каминами и освещался тысячами свечей. Одетые в домино танцевали под музыку сидевшего на возвышении оркестра. — Хотите потанцевать, мэм? — спросил он, протягивая руку. Оркестр играл контрданс, и Кларисса уже притоптывала ножкой. Она взяла его руку и улыбнулась. Кларисса с самого детства любила танцевать, и сейчас все отошло на задний план: все страхи, тревоги, постыдное сознание собственного обмана, не менее ужасающее сознание того, к чему этот обман может привести... Все-все. Джаспер оказался достойным партнером, предугадывавшим каждое ее движение. Когда музыка смолкла, Кларисса стала энергично обмахиваться веером, стараясь отдышаться. — Спасибо, я давно так не танцевала. «Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она сообразит, что сказала...» Он пытался убедить себя: она то и дело проговаривается потому, что постепенно прониклась к нему доверием, и это доверие, как упорная струйка воды, подтачивает дамбу лжи и скрытности, которая когда-нибудь прорвется. Если он будет достаточно терпелив, она в конце концов откроется ему... если только он не ошибается... Джаспер отбросил мрачные размышления и сказал: — Пойдем ужинать? Думаю, общество тебе понравится. Я пригласил братьев и нескольких приятелей, с которыми ты уже знакома. А вот дам ты вряд ли знаешь, но, думаю, они окажутся достаточно дружелюбны. Павильон, где им предстояло ужинать, согревался жаровней и обслуживался ливрейными лакеями. Слух гостей услаждал небольшой ансамбль музыкантов. За круглым столом сидели три пары и пили шампанское. Братья подошли к павильону одновременно с Джаспером и Клариссой. — Мы встречались, мистрис Ордуэй, — с поклоном напомнил Себастьян. — Это я, Себастьян... но вы не должны узнавать меня в этом маскарадном наряде. — О нет. Я повсюду бы узнала вас или вашего брата, — улыбнулась она. — И благодарна за то, что вы узнали меня. Добрый вечер и вам, сэр. Достопочтенный Перегрин, полагаю? Она присела. Перегрин ответил не сразу. Его взгляд был устремлен на бриллианты, сверкающие в свете свечей. Наконец он склонился над ее рукой: — Именно так, мистрис Ордуэй. Кларисса присела и поздоровалась с остальной компанией. Все расселись за столом. Кларисса оказалась между близнецами. — Так вы уже назначили дату, мистрис Ордуэй? — спросил Перегрин. — Не понимаю. Какую дату? Она снова вернулась в мир, управлявший ее жизнью, и даже попыталась улыбнуться. — На вас бриллианты Блэкуотеров, — лениво улыбнулся Себастьян. — И черт возьми, они очень вам идут. Словно специально предназначались для вас. Дело в том, что Джаспер не дал бы их вам, если бы не намеревался сделать предложение. Она пригубила вина, размышляя, что ответить. Эти двое не должны знать, что ей все известно и что она согласилась участвовать в игре. Все было бы проще, найди она силы во всем признаться, тогда они могли бы просто наслаждаться компанией друг друга без всех этих уверток. Но Джаспер требует все держать в секрете. Значит, так тому и быть. — Ваш брат не делал мне предложение, джентльмены. Уточняю: предложение выйти за него замуж. Возможно, ему нравится шокировать общество. Уверена, к утру бриллианты будут лежать в надежном месте. — Ему действительно нравится дурачить людей, — с сомнением заметил Перегрин, но, наткнувшись на насмешливый взгляд брата, замолчал. Похоже, Джаспер не продвинулся настолько далеко, как они думали, и пока что не собирается делать шлюху своей женой. — Думаю, пора покончить с формальностями, — объявил Себастьян, поднимая свой бокал. — Вы в каком-то смысле — член семьи, и я намерен звать вас Клариссой. А вы зовите меня Себом или Себастьяном, если настаиваете. Тот, кто по другую сторону от вас, — Перри, или Перегрин. — С большим удовольствием, Себастьян. — Кларисса тоже подняла бокал. — И Перегрин! За вас и Перегрина! — произнесла она и выпила за близнецов. Джаспера порадовало — и он был немного этим удивлен, — что Кларисса и его братья, видимо, подружились. Раньше он не думал, что мнение братьев что-то значит для него. Оказалось — значит. Младшие братья были далеко ему не безразличны. И их благоденствие — то, о чем действительно стоит заботиться. Ведь они — одна семья. После смерти отца он каким-то образом занял в их глазах роль защитника и авторитета по всем важным вопросам. Номинальным опекуном была мать, но она, вечно недомогавшая, почти не занималась воспитанием сыновей. Джаспер, так неожиданно вынужденный стать взрослым, опекал братьев и старался, чтобы они имели по возможности нормальное детство. Они поступили в Хэрроу, когда Джаспер уже учился там на последнем курсе. И он сделал все, чтобы уберечь братьев от насилия и жестокости, с которыми почти неизбежно сталкивались новички. Ему приходилось вести собственные битвы, в которых он по большей части побеждал. И теперь пользовался своим положением, чтобы защищать братьев, пока они не смогут сами о себе позаботиться. Они отвечали ему абсолютной преданностью, уважением и любовью, и он не вынесет, если их отношение изменится к худшему. — К полуночи нам нужно быть в Ротонде, тогда все начнут снимать маски, — объявил достопочтенный Перси Саттон, когда небо осветилось фейерверками, и потянулся к маске, которую, как все остальные, снял перед ужином. — Позволь... Джаспер завязал маску на Клариссе и надел свою. Кларисса кивнула и поднялась. — Я готова, сэр. И с нетерпением жду. Компания вышла из павильона и направилась по гравийной дорожке, ведущей к Ротонде. Вокруг взрывались фейерверки: цветные огни крутились, вращались, танцевали, прежде чем погаснуть и упасть на землю. Джаспер положил руку Клариссы на сгиб своего локтя, и они присоединились к потоку людей, входивших в Ротонду. Оркестр играл модный французский танец, и пары одна за другой выходили в центр зала. Кларисса и Джаспер тоже присоединились к танцующим. Но тут свет погас и Ротонда погрузилась в темноту. Кларисса, на мгновение растерявшись, попыталась нашарить руку Джаспера, но пальцы ощутили мягкость бархата, а не скользкий шелк. Люди напирали со всех сторон, она чувствовала чужое дыхание, но тут факелы снова зажглись и Ротонду вновь залило светом. Смеющиеся люди развязывали маски, свои и ближайших соседей. Чьи-то пальцы коснулись завязок маски Клариссы. Она решила, что это Джаспер, но когда маска упала, обнаружила, что смеется в лицо незнакомому человеку. — О, простите... Я думала, это мой кавалер. Она повернулась, выискивая глазами Джаспера, и уставилась прямо в холодные карие глаза Люка. Дядюшка стоял шагах в десяти от нее. С его пальцев тоже свисала маска. И он смотрел на нее в упор — сначала с изумлением, потом с яростью. Затем он шагнул к ней и протянул руки. Кларисса повернулась, пытаясь бежать, но уткнулась в грудь Джаспера. Взглянув на нее, он поспешно сказал: — Не бойся. Я знаю, иногда резкая вспышка действует на нервы. Пойдем избавимся от этой толпы. Он обнял ее за плечи и подтолкнул вперед, прокладывая путь через скопление народа, туда, где веяло прохладным воздухом.