Впрочем, с соседством дохлой крысы он готов был мириться куда охотнее, чем с соседством тех чрезмерно живых парней, которые гонялись за ним сегодня вечером. — Вон он! Вон он! — азартно заорал кто-то из преследователей, свесив голову с пирса. По голосу и по рыжей голове, хорошо заметной в свете фонаря, Женька узнал своего старого знакомого Эдгара ван Брока. Тот работал в банке охранником в службе безопасности. Впрочем, это отнюдь не значило, что за Роговым гоняются банковские эсбэшники. Видимо, Эдгар работал как раз на тех, кто сейчас охотился на Женьку. Куда податься? На другую сторону пирса? Они и там его схватят. Есть только один, хотя и очень рискованный, выход. Набрав в легкие побольше воздуха, Рогов оттолкнулся от столба и снова ушел под воду. Течение опять прижало парня к борту баржи. Боком, как огромный краб, Женька карабкался по клепаному борту баржи все ниже и ниже, видя, как густеют полупотемки, становясь беспросветными. Наконец-то он почувствовал, что борт баржи стал закругляться. Вот боковой киль. От давления болели уши — значит, глубина не меньше шести метров. Спина уперлась в плоское дно баржи, уперлась так крепко, что он почувствовал клепку. Его колени уперлись в илистое, захламленное дно. Какой-то острый предмет резанул по колену. Битое стекло? Рваное железо? Теперь он полз, полз изо всех сил, почти теряя голову от ужаса. Дно реки прижимало все сильнее ко дну баржи, а он слепо, как крот, рвался в густом, как суп, месиве, сам не зная куда. «Спокойно, Рогов! Если ты поддашься ужасу, этому извечно глубоко сидящему в человеке страху стесненных пространств, ты погиб. Ты утонешь здесь, как крыса, Женечка. Лучше подумай о том, что ты можешь сбиться с пути! Определяй направление по клепке на днище баржи!» — примерно такие мысли непрерывно прокручивал в голове Рогов, чтобы не впасть в панику. Под водой это было смерти подобно! А воздух распирал легкие, горел в них. Перед глазами поплыли круги, засверкал фейерверк. Руки Женьки уперлись в сплошную стену мусора. Неужели смерть? Дороги назад все равно нет — не пустит течение. Как в каком-то кошмаре, Рогов из последних сил рванулся вперед, бешено работая руками и ногами, тараня головой эту стену. И преграда рухнула, рассыпалась, расплылась. И уже, выпуская раскаленный воздух из измученных легких, глотая воду, Женька всплыл на поверхность, хватая раскрытым ртом воздух. — Вон он! Вон он! — оглушительно раздались сверху, над головой, возбужденные голоса. И он увидел ван Брока и еще троих незнакомых личностей. Все они глядели на него с торжествующей злобой. Разгадав его маневр, они просто прыгнули на баржу, перебежали через нее и ждали, пока он не появится на другой стороне. Длинная рука типа, похожего на лягушку, протянулась к нему и ухватила за шиворот. У этого парня была прямо-таки нечеловеческая сила. Легко, играючи, как мокрого щенка, втащил он Рогова на баржу. — Ну прямо супермен! — усмехнулся Красавчик, с удовольствием глядя на Женьку. — Мне было бы грустно, если бы ты, не приведи господь, застрял под этим корытом. Слава богу, водный аттракцион закончился благополучно. Жюри в восторге. Теперь дело за призом. Гуус! Так что, цемент там имеется? — Нет! — откликнулся тот. — Они оставили кран открытым, и цемент весь вытек и засох. Эдгар ван Брок некрасиво выругался по-немецки. — Ай-яй-яй! — отдуваясь, с облегчением произнес Рогов. — Так выражаться на языке Гете и Шиллера! Так оскорблять прекрасный язык! На самом деле, конечно, ему было чертовски страшно. Но Женька предпочитал бравировать, а не сдаваться. — Гм! — задумался ван Брок. — Может, здесь найдется негашеная известь. Вдали, в доках, вновь послышался нарастающий вой нескольких полицейских сирен. — На этот раз, кажется, жмут сюда! — забеспокоился Гуус. — Испортят нам все дело. Надо обрываться, босс! — Сам знаю! У кого есть выпить? Меня эта беготня довела до белого каления! — Нашел время бухать! — проворчал Гуус. — Так я выпущу ему потроха? — Заткни глотку, придурок! Откуда тут вообще полиция? — От верблюда. Наверное, видел кто-то, как мы тут за этим спринтером гоняемся. Высокочастотный, пульсирующий вой сирен все нарастал. Один из охотников достал из заднего кармана плоскую флягу и подал ее Эдгару. Ван Брок благодарно кивнул и сделал большой глоток. Остальное протянул компаньону, которого звали Гуусом. — Гуус и Ури! — сказал Красавчик. — Поезжайте за город. Влейте ему это в глотку, облейте остатками, чтобы разило спиртным. Если остановят по дороге, тюкните по кумполу — сойдет за пьяного. Затем устройте ему хорошенькую автомобильную катастрофу и подожгите машину! В общем, прокатите его, и чтоб все было шито-крыто. — Какую взять машину? — спросил Ури. — Возьмите старый «форд». Постойте. А у этого парня при обыске нашли ключ от машины? — Так точно. — Идиоты! Почему я один за вас должен думать?! Давно надо было найти его машину на стоянке недалеко от бара! Там в машине наверняка и его водительские права с фамилией и адресом! Олухи! Болваны! Катите к бару! Если найдете его машину, используйте ее! — Куда ехать, шеф? — Куда?! Куда?! Да хотя бы за Хазарлоо. Там местность тихая, все можно провернуть спокойно. — Давайте уже в темпе решать, — сказал еще один из боевиков. — Ведь сюда едут! Точно, какая-то мразь легавых вызвала. Вой полицейских сирен и в самом деле приближался. — По машинам! — приказал своим головорезам ван Брок. — Едем отсюда к чертям. Прощай, Евгений! Мне даже немного жаль, что я не разделался с тобой лично, но меня ждут еще кое-какие дела. Я хочу, чтобы ты еще пожил часок-другой, чтобы каждую оставшуюся минуту ты умирал медленной смертью. Прощай, бедняга. — Прощай, — отозвался Рогов. — Арриведерчи! До встречи в аду! Недалеко от бара Ури и Гуус пересели вместе с Роговым в его «ситроен». Ури сел за руль, Гуус и Женька — на заднее сиденье. Еще один громила, белобрысый и квадратный, ехал за ними в потрепанном «форде» выпуска 1985 года. — Ничего у тебя колымага! — сказал Ури, оглядывая машину Женьки. — Такую жаль сжигать. Слыхал, Гуус, эти французы наконец-то научились нормальные телеги строить! — Ага! — промычал неразговорчивый Гуус, не разжимая челюстей. — Держи руки за головой, парень! — приказал Ури Рогову. Женька молча сцепил руки за головой. Ури вел машину по улицам одностороннего движения, избегая магистральных улиц, где днем и ночью не затихает усиленное движение и не расходятся облака ядовитых выхлопных газов от двигателей внутреннего сгорания. Миновали собор в стиле «модерн», оставили справа стеклянную громадину офисного здания, выехали снова на набережную. Выскочив из уличного лабиринта центрального города, Гуус перекатил через мост Сопротивления, соединяющий Цветочную улицу и Звездную площадь. По другую сторону канала движение транспорта заметно поредело. Опять накрапывал дождь. Мерно тикала пара «дворников», разметая дождевые капли на ветровом стекле, невпопад барабанил дождь по крыше машины. Вереницы алых стоп-сигналов, качающиеся конусы света автомобильных фар, неоновые и аргоновые вывески баров и магазинов — все это, проносясь со скоростью 60 миль в час, причудливо отражалось в мокром бетоне, и Рогов с какой-то щемящей грустью вспомнил себя в детстве, когда самая заурядная прогулка с отцом на машине в дождь по Котельнической набережной вдоль Москвы-реки казалась ему путешествием в волшебный мир. А сейчас «глок» на коленях Гууса, лежащий дулом в сторону Женьки, напоминал ему, что его везут в мир иной. «Прокатить» на профессиональном жаргоне ликвидаторов означает поездку не «туда и обратно», а только «туда», откуда нет возврата. «Прокатить» — значит вывезти в укромное место и убить. И так, чтобы все было шито-крыто. Привычные дорожные объявления приобрели вдруг особое значение для Женьки. «Не спешите встретиться с Господом!» «Смерть — это навсегда!» Теперь машины неслись по многорядному прямому и широкому шоссе. Рогов хорошо знал Эммен и его пригороды: Флашинг, Хумеген, Хееренвеен. А вот и Хазарлоо. Конечный пункт, названный Красавчиком. Малознакомая местность, занятая почти сплошь фермами по разведению тюльпанов. — Слушай, Гуус! — сказал Ури. — Твоя мамаша опять приставала ко мне — ты опять не был на исповеди? Ходил ты или нет? — Что я там забыл? — огрызнулся Гуус. По всей видимости, религию и мать он не любил. — Трудно тебе в церковь сходить? А то твоя мамаша думает, что у тебя черт-те что на совести, боишься Богу рассказать. Обещай мне, что завтра сходишь. — Задрали вы меня на пару с мамой! — сказал Гуус. — И еще, — добавил Ури, — мамаша твоя жаловалась мне, что ты уже два месяца не высылал денег братишке — тому, что учится в колледже. Давай все-таки поджарим этого фраера в «форде», а его «ситроен» загоним. Тогда ты сможешь послать деньги братишке, поможешь ему человеком стать. Гуус промолчал. Ури широко зевнул, почесал рыжие лохмы. Их обогнал щеголеватый «додж», набитый пьяными юнцами и их подружками. — Безобразие! — проворчал Ури. — Противно смотреть на молодое поколение. Алкоголь, секс, марихуана с ранних лет. Разве мы такими с тобой были, Гуус? — Не были! — сказал Гуус. Судя по интонации, он просто хотел отвязаться от внезапно разговорившегося товарища. Ури нажал одну из кнопок на щите управления, и невидимый душ окатил ветровое стекло, смывая пыль и налипшие брызги грязи. Убийца рассмеялся, как ребенок, довольный новой игрушкой. — Иисусе! Я пропустил последние известия по радио. Кто же выиграл сегодня в Италии: их «Милан» или наш «Аякс»? Заядлого болельщика больше интересовал результат футбольного матча, чем предстоящее убийство. Ури включил, нажав клавишу, радиоприемник, нашел станцию, непрерывно крутившую самые популярные эстрадные «боевики», достал сигарету «Пэлл Мэлл», прикурил от автомобильной зажигалки и откинулся, наслаждаясь быстрой ездой.