Противники, держа на изготовку стволы, приближались к машинам. Ярослав напрягся, считая каждую секунду. Надо, чтобы все как можно ближе подошли к машинам. Тридцать метров, двадцать пять. Скобелев три раза подряд нажал на кнопку рации. Это был сигнал закрывать глаза и уши для своих. Выждав еще пару секунд, он зажмурился, пригнул голову, плотно закрыл одно ухо, насколько можно прижал ко второму руку с пультом от детонаторов и нажал на кнопку. Грохнуло так, что показалось: голова разваливается. Сработали, правда, только восемь из полутора десятков светобарических гранат, установленных Потупой. Но этого было достаточно. Уши как будто моментально оказались набитыми ватой. Почему-то сильно болело внутри глаз. Каково пришлось противнику — можно было догадаться. Скобелев запустил осветительную ракету и заорал в рацию: — Огонь! Мочи тварей! Оглушенные, ослепленные противники все-таки были профессионалами. Даже будучи почти что выведенными из строя, они попадали на землю и открыли шквальный огонь во все стороны. Ярослав выругался, когда несколько пуль врезались в землю буквально в метре от него. Взяв на мушку одного из противников, Скобелев дал короткую расчетливую очередь на три патрона. Врага подбросило, он уронил свою штурмовую винтовку и упал на землю, дергая ногами. Майор увидел, что падает и еще один, сшибленный кем-то из бойцов. Остальные противники старались уползти как можно дальше от пламени, в темноту. Ярослав активировал осветительные ракеты. Полетела первая, озарив окрестности мертвенно-белым светом. Окружающий мир стал похож на черно-белую гравюру в сюрреалистическом стиле. Скобелев поймал на прицел еще один из вихляющих вражеских силуэтов. Дал одну очередь, вторую — и оба раза промахнулся: слишком уж сильно металась эта тень. Чертыхнувшись, Ярослав перевел регулятор огня на длинные очереди и врезал от всей души. Тень замерла, нелепо взмахнула руками и опрокинулась навзничь, прорезав воздух автоматной очередью. Первая ракета еще не догорела, когда выстрелила другая. Обе стороны втянулись в бой, увлеченно осыпая друг друга пулями. Попавшие в засаду враги старались увеличить дистанцию между собой и неожиданно коварным врагом. Патронов для прикрытия своего отхода они не жалели. Прежде чем перестрелка закончилась, успели взлететь еще две ракеты. Ни одна тень на земле не шевелилась. Ярослав отдал приказ осторожно подходить. Приближались аккуратно, держа на прицеле тела противников и не стесняясь давать контрольные выстрелы. Понадобилось минут пять, чтобы окончательно разобраться, что живых среди нападавших не осталось. — Обидно, конечно, — вздохнул майор Скобелев. — Языка бы надо было взять, да вот как-то не срослось. Ладно, разберемся что да как. Кстати, как у нас дела, все целы? Из подошедших бойцов отозвались Димко и Кухарев: — У меня башню оцарапало немного. — А у меня плечо пробили. Но ничего страшного, пуля прошла через мякоть. Я даже шевелить рукой могу немного. Если сильно не размахивать, то терпимо. — Стоп! — громко сказал Эдик Галицкий. — А где Серега Марченко? Чертыхаясь, бойцы разбрелись в разные стороны. Минут через пять Потупа закричал, что нашел товарища. Все бросились туда, но оказалось, что спешить было уже некуда. Прошло еще немного времени — и Скобелев, закусив губу, сам закрыл глаза старшему лейтенанту. Остальные молчали, стоя вокруг. Ожила рация. Это был Мартьянов. Выяснив, что у него все в порядке и в лагере противника уничтожен последний враг, Ярослав добавил одно печальное сообщение, что погибло все снаряжение. — Так, командир, у меня тут кое-что есть! Три палатки, где эти хмыри мутные жили, одна маленькая с дизельным генератором. И два «хаммера». Погодите, сейчас проверю. О! Товарищ майор, тут вся их снаряга! — Понятно, Костя. У тебя ракета сигнальная с собой есть? — Нету, а зачем? Если вы хотите меня найти, так все просто: до меня по дороге километра два. Не заблудитесь! — Ясно. Хорошо, я сейчас пришлю к тебе на помощь двоих ребят. Соберете все, что есть в их лагере, погрузите в машины — и ждите. Мы тут по-быстрому трупы закопаем, заберем Серегу и придем. Будем двигаться дальше. — Есть, товарищ командир! — сказал Мартьянов. — Командир, я вот думаю, что одну машину сюда пригнать надо, чтобы все трупы забрать, — сказал Потупа. — Во-первых, хоронить их запаришься. Проще утопить в озере. Во-вторых, наверное, не помешало бы опознать, кто есть кто. Скобелев кивнул. Боец был прав. Ткнув пальцем в Кухарева и Рыкова, Ярослав отправил их к Мартьянову. Глава 9 Каратаев лично встречал на аэродроме бойцов, вернувшихся из Монголии. Генерал-лейтенант был невесел — он уже знал, что один из восьми человек, отправлявшихся на задание, погиб в бою. Редкий случай — Антон Иванович был одет по форме. Ревя моторами, самолет развернулся на рулежной полосе, опустился тяжелый пандус. Из темного провала самолетного брюха показались бойцы Скобелева. Четверо несли на плечах простой гроб, сколоченный из некрашеных досок. Каратаев встал по стойке «смирно» и взял под козырек. Майор Скобелев ответил ему тем же. Гроб поставили в специальный «уазик» с тонированными стеклами. Фыркнув мотором, он уехал — тело повезли в морг. Скобелеву и Каратаеву предстояло еще ехать к родственникам старшего лейтенанта Марченко и сообщать им страшную новость. Но не сразу. Для начала Антон Иванович хотел услышать от Ярослава все, что тот мог рассказать относительно операции. — А что тут рассказывать? — пожал плечами майор. — Собственно, если бы не эти ребята, то для нас была бы загородная прогулка. Причем по не самым популярным в народе местам. Знаете, товарищ генерал-лейтенант, у меня теперь на всю жизнь останется впечатление, что в Монголии вообще люди не живут. — Ну, их там и вправду немного, — пожал плечами Каратаев. — Черный ящик нашли? — Так точно. Координаты вы нам задали отлично, так что в общей сложности на поиски ступени мы потратили часов десять. Ну и еще час на то, чтобы выковырять ящик из ступени. Наше снаряжение погибло, а в трофейном не оказалось газорезательного оборудования. Пришлось ломом и кувалдой орудовать. — Вы ящик не повредили? — насторожился генерал. — Да нет, мы же аккуратно. Конечно, его потряхивало, но я почему-то уверен, что, когда ступень с высоты в полсотни километров навернулась, эффект был сильнее. И если уж там ничего не прочитается, то мы здесь виноваты в меньшей степени. Хотя, конечно, будет чертовски обидно, если и в самом деле ничего не прочитается. Получится, что Серега напрасно погиб. Каратаев покачал головой. — Ни в коем случае не напрасно, Ярослав. Помимо черного ящика, вы нам доставили еще и оборудование, принадлежавшее тем, кто на вас напал. А это — след. Ладно, кое-что из этого можно было купить через подставные фирмы, что-то вообще ничем не поможет. Но там есть спутниковые телефоны, компьютеры, рации. Наконец, вы сфотографировали всех, кого еще можно было опознать после боя. Мы прогоним лица по базам данных, которые есть в нашем распоряжении, и будь уверен, какие-нибудь следы обязательно найдем. Эти люди взялись не из воздуха. Нет, Ярослав, наши люди зря не погибают. — Хотел бы я добраться до тех, из-за кого мы потеряли Сергея, — сказал Скобелев. — Думаю, что у тебя будет такая возможность, — ободряюще хлопнул его по плечу Антон Иванович. — Вот только дай нам немного времени, чтобы сделать следующий шаг. На то, чтобы шаг, о котором говорил генерал Каратаев, был сделан, понадобилась неделя. И первые серьезные подвижки случились отнюдь не на территории России, а в сырой и расхристанной Голландии. * * * Стоит ли делать невинное лицо и открещиваться от утверждения, что агенты российской разведки разбросаны по всему миру? Все равно ведь никто не поверит, кроме совсем законченного идеалиста, который полагает, что агентурная работа в иностранном государстве необходима только в том случае, если оно предполагается в качестве твоего противника в ближайшем будущем. Остальные в лучшем случае снисходительно усмехнутся, а в худшем — покрутят пальцем у виска. Женька Рогов работал на Управление внешней разведки ФСБ уже три года. Все три года жил в Голландии. Сферой деятельности Рогова стала офшорная зона, которой до недавнего времени являлось княжество Лихтенштейн. Точнее, не сама зона, а те финансовые потоки, которые через нее качались. Официально Евгений занимался администрированием компьютерных сетей Коммерческого банка Лихтенштейна, той финансовой глыбы, куда направлялся неисчерпаемый поток денег, не все из которых были честными. Работа Женьки заключалась в том, чтобы некоторая часть этой информации попадала в Федеральную службу безопасности. Рогов не был «завербованным» агентом. Его внедряли по всем правилам разведывательной работы — с подготовкой легенды, задействованием других агентов, некоторым количеством документального мухлежа. В результате Женька получил работу, на которую в обычных обстоятельствах вряд ли мог бы рассчитывать эмигрант. Тем более эмигрант из Российской Федерации. То, что Евгений Рогов жил не в Лихтенштейне, а в Нидерландах, никого не смущало. Расстояния там по любым меркам были смехотворными, а отсутствие границ и вовсе делало обыденностью тридцатикилометровую ежедневную поездку Рогова от дома на работу и обратно. В общем и целом работа у агента ФСБ Евгения Павловича Рогова была тихой и незаметной. Не такая была работа, чтобы на ней можно было совершить подвиг. Наиболее точным определением для нее было бы словосочетание «весьма полезная рутина». Впрочем, было ему и чем гордиться: когда собирались материалы на Ходорковского, от Рогова было получено информации года на три тюремного срока для опального олигарха. И про Бориса Березовского Женька помог добыть кое-какие данные. Все шло своим чередом, пока не взорвалась ракета в Дакхасе. Не прошло и недели, как Рогов по специальному экстренному каналу связи вышел на своего куратора и попросил, чтобы его вытащили из Голландии, потому что иначе его тело упокоится где-нибудь на дне одного из многочисленных каналов этой мокрой страны. Куратор удивился и спросил — неужели Женька прокололся и на него вышла контрразведка Нидерландов. Рогов ответил, что, кажется, это все-таки не контрразведка и сажать его никто не собирается. — С чего ты вообще решил, что стал настолько важной шишкой, чтобы с тебя решили снять скальп? — удивился куратор. — А с того, что я кое-что раскопал. И это что-то, кажется, напрямую связано со взрывом ракеты в Тибете. Куратор сказал, что в ближайшее время организует спасательную операцию. — Не волнуйся, Рогов. Вернем тебя к родным березам! — пообещал он. Женька немного расслабился — и нарвался на неприятности. * * * Его ждали в переулке недалеко от любимого бара. Женька шел в сторону автостоянки, где была припаркована его машина. Из темноты у стены отделились две тени. — Друг, поделись мелочью! — сказал один из незнакомцев. Женька мгновенно насторожился. И вовремя: в руке одного из запоздалых персонажей появился электрошокер. Затрещала и засверкала в темноте колючая синяя искра. Рогов не был полевым оперативником, способным при необходимости превратиться в машину для убийства. Но кое-что он тоже умел. Рука типа с электрошокером оказалась сломана в двух местах. Он тоненько закричал. Второй бросился было к парню, но получил увесистый пинок в пах. А Женька бросился наутек, потому что прекрасно понимал: эти ребята не случайные и явно не одни. И как в воду глядел — буквально сразу же ему на хвост сели еще двое. Рядом были и еще — в этом Рогов был уверен. Началась игра в догонялки по узким окраинным улицам. Женька, как заправский акробат, носился между домами, перепрыгивал через заборы, лазил по каким-то балконам. Наконец он оказался на набережной канала. Противники буквально дышали ему в спину. С такой скоростью Женька не бегал даже тогда, когда играл на соревнованиях за колледж в футбол. Но далеко бежать ему не пришлось. Впереди на дебаркадере замаячили фигуры с автоматами и пистолетами. Не раздумывая, Рогов метнулся к краю серого железобетонного пирса, мельком увидел борт большой старой баржи, пришвартованной в канале на вечную стоянку, и нырнул с разбегу головой вниз в узкий просвет между баржей и пирсом. Над головой сомкнулась холодная, маслянистая, грязная вода. Женька плыл вниз и вдоль баржи. Он широко раскрыл глаза, пытаясь сориентироваться в мутных, зеленовато-желтых полупотемках. Течение прижало его к стальному борту баржи. Он оттолкнулся от нее ногами и сразу же оцарапал руки об обросший колючим ракушечником стальной столб — один из тех вбитых в дно реки столбов, на которых стоял пирс. Держась за столб, Рогов полез вверх. Воздух в легких рвался наружу. «А что, если. — подумал он. — Нет, воздуха под пирсом хватает.» Крепко ухватившись за столб с его внутренней стороны, Женька осторожно приподнял голову над водой. Наверху слышались крики и топот. Под пирсом тихо плескалась вода, тяжелая от промазученного мусора. «Великий боже! Куда смотрят эти болваны из санитарного управления города и его мэр? — мысленно возмутился Женька. — На что тратят деньги налогоплательщиков?!» Под носом у Рогова проплыла дохлая крыса.