— Да нет, просто мы пока что в пределах порта. Там стоит здоровенный волнорез, так что в бухте даже в сильный шторм спокойно. Не до такой степени, конечно, чтобы на байдарках и каноэ ходить, но хорошая моторная лодка держится без особых проблем. Во всяком случае, надо быть совсем уж неумехой, чтобы ее утопить. Хотя, конечно, и такое тоже случается. — Нет ничего хуже, чем непрофессионализм, — проворчал Кузнецов. — Золотые слова, — усмехнулся Хасанов. — Кто там сейчас на платформе? — спросил Алексей Степанович. — Наша дежурная строительная группа. Но это исключительно на всякий пожарный. Потому что без оборудования они мало что могут сделать. Так, проследить, чтобы на платформе был порядок. И чтобы всякие особо хитроумные деятели не вздумали решить, что можно поживиться цветными металлами или оборудованием. — А что, уже пробовали? — заинтересованно спросил Кузнецов. — Было дело, месяц назад где-то. Поймали одного местного за тем, что подогнал свою шаланду к платформе и потихоньку пилил кожух силового кабеля. Провод там медный, толстый, так что деньги можно заработать немалые, если, конечно, сумеешь в живых остаться. Кабель этот все время под напряжением. Двадцать киловольт, не баран чихнул. Повезло идиоту, что мы его заметили. Перед тем как в милицию сдать, привели на пульт управления, показали что и как. Он чуть в штаны не наложил. Садился к ментам в лодку и все кричал нам «спасибо». И смех и грех. Глава компании задумчиво проговорил: — Мне вот интересно, почему про этот инцидент ни одна сволочь мне не заикнулась? — Отчет в Москву ушел — я лично его визировал. По всей видимости, твои помощники решили, что он не настолько важный, чтобы отправляться к тебе на стол. Кузнецов подумал и решил, что так оно и есть. Это сейчас он сидит, слушает про попытку кражи и думает, что это было что-то серьезное. А по сути дела, что такого случилось, чтобы на это специально обращать внимание? Да ничего! Преступление не состоялось, злоумышленник понес заслуженное наказание. Нормально. — А китайцы как, не занимались расхищением, так сказать, социалистической собственности? — с усмешкой спросил Алексей Степанович. — Занимались. Но ни разу никого за этим не поймали. Ты понимаешь, они же на редкость хитрые твари, эти китайцы. Воруют так, чтобы не причинить мало-мальски серьезного убытка. И так, что, если начнешь доказывать, что они ворье, все равно ни черта не получится. А вот работа будет продвигаться медленней или вообще дела станут, потому что для подтверждения факта хищения ты должен натурально целый участок остановить, — вздохнул Хасанов. — Так что я боролся с этим другими методами: кое на какие вещи незаметно взвинчивал цены или, наоборот, контролеров науськивал, чтобы они находили дефекты в работе. И ты знаешь, удавалось перекрывать убытки от воровства. А китайцы, хоть и понимали нутром, что их тоже где-то обманывают, все равно ничего доказать не могли. — Правильный подход. Они же тебя еще небось и уважали за это. — Не без того! — самодовольно заметил Хасанов. Качка заметно усилилась — судно покинуло порт и вышло в открытую воду. Кузнецов поморщился, понимая, что теперь ему точно придется принимать еще пару таблеток от качки. Вот ведь пакостный организм. Ни в машине не укачивает, ни в самолете. А на море — только в путь! — Выйдем на палубу через полчасика, — предложил Эльдар. — Сможешь на платформу в общем посмотреть. Она как раз в полукилометре будет. — Выйдем обязательно, — сказал Алексей Степанович, хотя, честно говоря, на улицу его не тянуло вовсе. Правда, против чувства долга не попрешь. Да и очень хотелось посмотреть на собственность компании. Он-то видел все оборудование только на берегу, аккуратно сложенным в контейнеры. Потом выбраться в Новороссийск не получилось. Дела тут шли нормально, и у главы «Энергогаза» хватало более насущных вопросов. Качка усилилась, голова Кузнецова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Алексей Степанович громко сглотнул и покосился на пачку с аэроном, лежавшую на столе. — Прими-прими, — махнул рукой Хасанов. — Потом будет только хуже, аж до самого возвращения в порт. — Вот угораздило небесную канцелярию подбросить нам такую погоду, — буркнул Алексей Степанович. — Что ты хочешь? Зимой тут частенько так. С другой стороны, у нас еще рай. Я вот как-то летал к норвежцам на Северное море — вот там были вилы! Тоже зима, а там с осени и до весны дня не проходит без шторма. Необязательно сильного, но выше среднего. Две недели я у этих чертовых скандинавов провел. Из них половину времени только и делал, что ходил с зеленой мордой да то и дело носился в гальюн. А эти твари белобрысые только улыбались. — Может, подать в суд на наших вояк? — тоскливо спросил Алексей Степанович. — Чтобы впредь неповадно было свои испытания проводить в такое время. Пусть летом стреляют, хоть весь ядерный арсенал выпустят. — Не будет тебе удачи в этом деле! — тоном заправской цыганки-гадалки прогундосил Эльдар. Можно подумать, Кузнецов и сам этого не понимал! На дворе были отнюдь не девяностые годы, и рассчитывать на возможность проталкивания в суде решения, касавшегося оборонной отрасли, было практически невозможно. Власть набирала силу, ей это нравилось, и надо было быть дважды глупым, чтобы подставиться под ее мышцы. Первый раз — потому что вообще пришла в голову такая идиотская идея. А второй — потому что подставляешься не только ты сам, но еще и тащишь за собой весь свой бизнес и часть чужого, который попадет под раздачу в виде очередного драконовского закона. Удалые девяностые годы можно было разве что ностальгически вспоминать, роняя слюни от одной только мысли о тех вольностях, которые ты имел в те времена, если только у тебя был достаточно толстый кошелек. Ты мог подвинуть военных, наплевать на ботинки ментам, даже подвинуть правительство. Это все называлось теперь красивым эвфемизмом «первичное накопление капитала», а по сути было самым настоящим рэкетом. Только вымогатели были одеты не в спортивные костюмы «Адидас», а в клубные пиджаки, за которые портному была уплачена пятизначная сумма в долларах. Конечно, свои «черные» стороны в те времена тоже были — например, можно было запросто получить пулю между глаз или разлететься в клочья вместе с автомобилем, подорвавшись на подложенной бомбе. Но этот риск был оправданным, и хорошая служба безопасности сводила его в более-менее приемлемый предел. — Пошли, — сказал Хасанов. — Платформу должно быть видно наверняка. Алексей Степанович вытряхнул из пузырька на ладонь еще две таблетки аэрона, забросил их в рот и запил большим глотком минеральной воды. Желудок отреагировал почти немедленно — зашелся в спазме тошноты. Рот главы «Энергогаза» наполнился кислой слюной. Сглотнув, тот постоял несколько секунд с закрытыми глазами и кивнул Эльдару, показывая, что можно идти. Дождь почти утих — был только ветер и качка. Трудно сказать, на сколько метров вокруг была видимость, но уж точно не до горизонта. Во всяком случае, строительная платформа, выплывшая из мглы прямо по курсу, располагалась от силы метрах в четырехстах от катера, но все равно представляла собой скорее туманную темную громадину, чем техногенный объект. Катер приближался, платформа становилась все более и более четкой. Она словно проявлялась на циклопическом куске фотопленки. Алексей Степанович почувствовал, что у него захватывает дух, — он никогда не видел настолько громадных плавучих предметов. Платформа имела метров двести в длину, не меньше тридцати в ширину и возвышалась над волнами, как семиэтажный дом. — И куда мы тут причалим? — спросил Алексей Степанович. — А вон там, смотри — ворота причального дока. Зайдем, они закроются, и море внутри будет спокойным, как пруд. — Это хорошо. — пробормотал Кузнецов. На маневрирование ушло еще полчаса. Наконец судно зашло в большой прямоугольный «загон», рассчитанный на куда более вместительное плавсредство. Стоило только катеру пересечь линию ворот, как качка разом утихла. С тихим гулом заработали электродвигатели, закрывавшие моторы. — Ну все, добро пожаловать, — улыбнулся Эльдар. — Издеваешься, что ли? — вздохнул босс. Наверное, в обычное время здесь должно было быть очень многолюдно и шумно. Однако теперь, когда китайцы покинули платформу, это громадное сооружение было пугающе тихим. От этого впечатления не спасали даже пятнадцать человек, встречавшие высокое начальство у трапа. Это, видимо, и были те самые дежурные строители, про которых говорил Хасанов. Негусто, если учесть, что обычно здесь трудились полтысячи человек. — Ну, показывай, что тут и как, — сказал Кузнецов, обменявшись рукопожатиями с работягами. — Пойдем, покажу. Или сначала спустишься в жилые помещения? — Если я сейчас спущусь, то потом надо будет еще постараться вылезти наружу, в такую-то погоду! — саркастически ответил Кузнецов. — Так что давай мы сначала закончим все самое неприятное, а уже потом пойдем под крышу. — Не вопрос, — ответил Хасанов. — Ребята, принесите Алексею Степановичу каску! Оранжевая пластмассовая скорлупа появилась меньше чем через минуту. Кузнецов снял шляпу, отдал ее рабочему, который принес новый головной убор, и сказал строго, но с улыбкой: — Отвечаешь головой! — Так точно, шеф! — весело отозвался рабочий. Для начала они подошли к несущему кронштейну спускового пандуса, по которому под воду опускались секции труб. С громадной металлической конструкции сиротливо свисали толстые тросы. Эльдар показал пальцем: — Вон там, метрах в пяти от крайнего крюка, был обрыв. Строители сняли трубу, которая осталась наверху, — толку ей болтаться! — Вот она! — показал рабочий. Трехметровая стальная труба косо лежала на палубе рядом с пандусом. — А остальное уже под водой осталось. — Я так и понял, — вздохнул Кузнецов. Обсудив в нескольких словах, в какую водолазную фирму лучше обратиться, они пошли дальше. Теперь на очереди был склад труб, крепежных материалов и прочего сопутствующего инвентаря. Тут Алексей Степанович только и мог, что мысленно поставить жирный плюс своим снабженцам, — по словам рабочих, Эльдара, а также и на глазок здесь было все необходимое, чтобы нормально вести строительство в течение трех недель. — Мало нас, и техники нет, а то и сами бы взялись! — посетовал один из рабочих. Эльдар и Кузнецов переглянулись, но не стали возражать. Иногда напрасный оптимизм не надо обламывать. Вот как сейчас, когда он не может причинить никакого вреда. Пусть мужики потешат себя мнением, что «Энергогаз» мог бы потянуть сложнейшее строительство, используя только российские ресурсы и рабочих. Впрочем, квалифицированные рабочие-то как раз есть, а вот техническая база однозначно слабее, чем у иностранных партнеров. Соответственно, ветку эту тянули бы вдвое дольше, чем с использованием сторонних ресурсов. Ничего личного, простой закон рынка: там пользуется успехом тот, кто работает хорошо и дешево. Осмотрели пандус, перешли в большой крытый ангар, где должна была находиться техника для погружения, включая два автоматических «ныряльщика» — силовое подспорье для монтажников-подводников. Сейчас тут было пусто, так что эхо гулко раздавалось под жестяной крышей. На полу валялись какие-то обрывки проводов, куски упаковочной бумаги, стояло несколько ящиков с машинным маслом. Лужа того же самого масла красовалась на полу посреди ангара. Здесь, в этом огромном металлическом помещении, запустение чувствовалось особенно остро. Кузнецов поймал себя на мысли о том, что ему категорически не хочется здесь находиться. Наконец они переместились внутрь платформы, посмотрели на выключенные агрегаты управления, на обесточенные компьютеры и слепо глядящие из терминалов дисплеи. Это оборудование ставилось самим «Энергогазом», так что китайцы только выключили его. Из своего они унесли громадный пульт управления подводными аппаратами. Там, где он стоял, на линолеумном покрытии остались глубокие рубцы с въевшейся ржавчиной. — Все нормально, они нам ничего не поломали? — спросил Кузнецов. Эльдар покачал головой. — Насколько мне известно — ничего. Люди из службы безопасности смотрели в оба, чтобы китайцы ничего не испортили и не унесли из наших баз данных. Так что, если не считать одного случайно разбитого монитора, за который заплатили, у нас все нормально. — Хорошо. Ну что, все страшно, но не так, как могло бы быть! — резюмировал Алексей Степанович. — Где тут можно посидеть поговорить? — А пойдем в каюту начальника. Ну, в смысле, в кабинет. У нас тут, как на флоте, принято помещения каютами, кубриками, трюмами и тому подобными словами называть. Коротко попрощавшись с рабочими, Эльдар и Алексей Степанович поднялись в каюту начальника, находившуюся в надстройке платформы. Одна из стен каюты представляла собой одно сплошное окно, как на капитанском мостике. Наверное, в условиях нормальной погоды отсюда открывался роскошный вид. Сейчас, впрочем, за толстыми стеклами не было ничего, кроме серой, чуть клубящейся мути. — Что думаешь делать? — спросил Хасанов у босса. — А что тут сделаешь? Я уже сделал запрос в три компании, занимающиеся подобными строительномонтажными работами. Две из них мне уже дали от ворот поворот, потому что все их ресурсы задействованы. Третья вроде как согласна, но пока что ломит цену. Видимо, знают, что мы находимся в очень трудном положении. Соответственно, я не имею ни малейшего желания идти у них на поводу. Объявил тендер, буду ждать, пока не появится здоровая конкуренция и, как следствие, желание работать с нами на приличных условиях. — Логично. Но время, Алексей, время. — тоскливо проговорил Эльдар. — Да, времени мы теряем много, — вздохнул Кузнецов. — Можно смело говорить, что Южная нитка провалит все сроки. Но что поделать? Наши обстоятельства вполне можно считать уважительными. — А я вот нутром чую, что ничего подобного не выйдет. Скорее всего, начнут давить. Это же какой шанс вырвать у нас газ на льготных условиях! Убивая тем самым нескольких зайцев сразу: и наши позиции покачнуть, и России насолить, и себе урвать «голубого топлива» не за рыночную цену. А если постараться, то и еще немало преференций найти можно. Хасанов был прав. Но Кузнецов в силу сложившихся обстоятельств намерен был не давать своему подчиненному гнать волну. — Погоди, Эльдар. Пока ничего не случилось, будем по-быстрому искать тех, кто заменит китайцев. Если успеем в течение пары месяцев заключить хотя бы предварительный договор, то я тебе отвечаю: шиш у меня кто-то сможет хоть какие-то поблажки и льготы выдрать. Зубами загрызу кого угодно. Три месяца — критический срок, после которого и вправду придется сдаваться. Вот и смотри: есть у нас конкретная задача: уложиться в эти самые девяносто дней. — Конкретная задача — это хорошо, — кивнул Эльдар. Понял он или нет, что Äлексей Степанович просто успокаивает его? Наверное, понял, как и то, что не надо перечить этому. Кузнецов — человек исключительно рациональный. Он не даст ни людям, ни обстоятельствам запудрить себе мозги. И уж тем более не станет тешить себя иллюзиями о том, что дескать все вокруг не так страшно.