— Я понимаю, командир, почему спать не хочется. Дубор редкостный, просто как у меня на родине, в Питере, в феврале, и сырость такая же. Только у нас все-таки море недалеко, и это чувствуется. Запахи совершенно другие, йодом не тянет. — Ага, зато здесь сильно пахнет мокрой землей и еще какой-то гадостью. Не нравится мне Монголия в это время года, — вздохнул Скобелев, удобнее устраиваясь на сиденье. Урча моторами, грузовики двинулись дальше. * * * Палатка покачивалась на ветру, но внутри было тепло — два слоя плотного брезента не пропускали сквозняков, а раскаленная железная печка создавала внутри комфорт и даже уют, насколько это возможно в полевых условиях. За стеной в другой палатке, меньшего размера, тихонько урчал дизельный генератор — японское чудо техники. Посреди палатки стоял небольшой складной стол. На столе пребывал натюрморт из ноутбука, GPS-приемника, спутникового телефона и большой кружки, над которой поднимался пар. В кружке бесцельно остывал кофе, а человек, который минут пятнадцать назад заказал его для себя, глядел в монитор, напрочь позабыв про напиток. Это был тот самый человек со шрамом, который руководил слежкой за группой. Китаец-полукровка, которого звали Ляо Бен, родился в Гонконге, став нежеланным детищем от связи американского матроса с азиатской проституткой. Вообще, он не должен был родиться — специально для «залетевших» девиц сутенер держал подпольный абортарий. Однако в случае с Беном судьба, по всей видимости, решила немного развлечься. Через две недели после той неосторожной связи матери Ляо Бена изрезал лицо пьяный грузчик, который даже с ней не спал, а просто выместил плохое настроение на девице легкого поведения. Сутенер был в бешенстве — он не любил, когда его товар портили почем зря. Грузчика с бетонным блоком, привязанным к ногам, отправили на дно бухты. А девушку выгнали на улицу — изуродованная, она никому не была нужна. Бывшая проститутка оставила ребенка. В конце концов, это было хоть какое-то утешение в ее невеселой судьбе. Мальчишка рос крепким и здоровым, опережая по физическим кондициям любого своего сверстника, — сказывались европейские гены. Он колотил соседских мальчишек, легко стал дворовым лидером, а в пятнадцать лет его приняла к себе одна из крупнейших уличных банд. Правда, карьера мелкого пакостника, занимающегося сшибанием денег с рыночных торговцев, оказалась недолгой — Ляо Бен был не только сильным, но и умным. Его приметила куда более серьезная криминальная группировка и приняла к себе в качестве, так сказать, молодого специалиста. Впрочем, несмотря на то что теперь Ляо Бен считался вроде как принадлежащим к престижной корпорации, поначалу работа у него была приблизительно такая же, как и в уличной банде. Только вышибать деньги приходилось уже не с владельцев торговых палаток на окраинных базарах. Теперь Бен занимался сбором дани с хозяев достаточно престижных магазинов. Казалось, что теперь ему открыт путь дальше, но судьба не собиралась так просто отпускать свою добычу. Однажды Ляо Бена вызвал к себе босс. Нет, не главарь всей преступной группировки, к которой он принадлежал. Триада имела ступенчатую структуру, несколько уровней подчинения. Бен предстал всего-навсего перед командиром своей «ступени». Это был тучный и неопрятный тип, хозяин сомнительного диско-бара. Все деловые разговоры этот тип вел у себя в заведении, под идиотские одурманивающие ритмы клубной музыки, запах пота и анаши. Ляо Бен ненавидел своего босса за эту привычку, но пока что приходилось мириться. Это был стимул проявить себя, чтобы продвинуться вверх и выйти из-под юрисдикции господина Чжэнь Цзяна. Задание было стандартным — надо было сходить в бильярдную на площади Золотого Дракона и припугнуть ее хозяина, который задолжал Цзяну уже за три месяца. Бен взял троих молодчиков и отправился на дело. Хозяин оказался строптивее, чем предполагалось. Он нашел команду людей, достаточно отмороженных, чтобы встать на пути у бойцов Чжэнь Цзяна. И когда Ляо Бен прибыл, завязался бой. Бильярдная стояла в достаточно людном районе, так что огнестрельное оружие в ход не пускали — обошлись киями, кастетами и ножами. Люди Ляо Бена оказались лучше подготовлены и злее. Сопротивление было смято, и казалось, что задание будет выполнено. Но вот незадача: Бен сцепился с хозяином бильярдной и увлекся. Сильно увлекся, очнувшись только тогда, когда бедолага оказался перед ним в луже крови, пускающий красные пузыри и дергающийся в агонии. Убийство не входило ни в чьи планы. Ляо Бена стала искать полиция. А господин Чжэнь Цзян не счел нужным выгораживать своего подчиненного. Единственное, что он сделал для него, — это дал немного денег и помог переправиться через границу на Филиппины. Там Бен поступил на контрактную службу в армию. Через четыре года Бену надоело служить, он взял выходное пособие, которое у него накопилось, и отправился странствовать дальше. Следующей остановкой стала Африка, где он примкнул к наемникам. Эта работа была более сложной и опасной, чем служба на Филиппинах, но зато неплохо платили. Ляо Бен имел больше возможностей для карьерного роста — среда была суровой, но справедливой. Человек, что-то из себя представлявший, неизбежно продвигался вперед, обретая опыт, уважение и связи в своей среде. А учитывая то, что в семидесятые годы услугами наемных солдат часто пользовались западные бизнесмены, Ляо Бену удалось получить нужные контакты и связи. Следующие пять лет стали для Ляо Бена сплошной войной. Он принимал участие в государственных переворотах, то свергая правительства, то приводя их к власти. Он охранял разведывательные геологические партии, а иногда делал так, чтобы они навсегда затерялись в джунглях Заира или саванне Кении. Он нес рутинную гарнизонную службу в столице Свазиленда, пока там сохранялась опасность государственного переворота. Но и это наскучило всемогущей судьбе. Она намекнула Ляо Бену, что пора переходить к следующему этапу. В бою за плотину, построенную советскими военными специалистами, осколок гранаты сильно рассек ему половину лица. Китаец попал в госпиталь, и там ему предложили новую работу. Она была куда более спокойной, чем все его предыдущие занятия. Бену предложили пост начальника силового подразделения службы безопасности транснациональной корпорации «Мегатек». С учетом боевого опыта Ляо Бена работа была для него несложной. Зато количество нового опыта, который получал китаец по ходу работы, было поистине колоссальным. Ляо Бен впитывал его, как губка, — он с детства понимал, что именно навыки, умения и способность грамотно распоряжаться ими были главной ценностью в жизни. Работа в «Мегатеке» заняла немалую часть жизни Ляо Бена. Она продолжалась до две тысячи третьего года. А потом его банально перекупили. «Мегатек» начинал сдавать свои позиции на рынке, проигрывая более молодым и агрессивным компаниям. Предвидя для себя не самые радужные перспективы, Бен согласился на предложение, исходящее от небольшой фирмы «Юникс-лайн». Фирма была зарегистрирована в офшоре на Каймановых островах. Все, кто знал Ляо Бена, были сильно удивлены таким его поступком. Но те, кто имел более долгий опыт общения с этим невозмутимым типом, прекрасно поняли: азиат своего не упустит. Можно долго рассказывать о том, чем занималась фирма «Юникс-лайн». Схемы ее бизнеса, если бы их можно было изложить в виде чертежей, заняли бы много листов. Ими можно было бы восхищаться точно так же, как «Моной Лизой». Правда, при условии, что нашлись бы люди, которые бы отважились представить эти рисунки на публику. Такой компании, как «Юникс-лайн», нужны были люди, способные решать проблемы силовым методом. Ляо Бен стал главным исполнителем. Платили отлично. Одним из требований было не задавать лишних вопросов. Бен и не собирался — в прошлом году ему исполнилось сорок пять лет, и, значит, пора было задуматься о комфортной пенсии в теплых краях. Хотя — нет: как раз Ляо Бен хотел не теплых краев, а Севера. Чтобы рядом была тайга, чтобы долгая зима с тихими трескучими морозами и бревенчатый дом с печкой. И чтобы никакой цивилизации в радиусе пары сотен километров. Несмотря на то что он активно пользовался благами цивилизации сейчас, он хорошо видел изнанку общества. И увиденное убедило его в том, что от людей надо держаться подальше. На экране монитора маленький зеленый флажок полз по карте местности. Бен наблюдал за ним, как Бог наблюдает за смертными из своих горних высей. Правда, китаец не располагал оружием, которое поразило бы противника, как молнии Зевса, но зато у него был десяток отборных головорезов, отдыхающих в соседней палатке. Не самая плохая замена, если вдуматься. Они тоже могут обрушиться на врага, подобно молнии. Русские оказались неожиданно беспечны. Они оставили машину, и этого вполне хватило для того, чтобы поставить на нее поисковый маячок. Почему они потом, вернувшись, не проверили свою «газель»? Хотя, с другой стороны, чего им дергаться? Источник сообщил, что русские не подозревают о возможности преследования. Они слишком внимательно смотрят в сторону Китая и даже в мыслях не держат, что удар может прийти с другой стороны. Китаец не сомневался в успехе. Только надо дать русским отойти подальше в степь за озеро. Ляо Бен располагал информацией о кочевниках, которые в это время здесь находились. Не хватало только нарваться на них — сейчас цивилизация проникла настолько глубоко, что у некоторых хурал-ханов имелся спутниковый телефон. Значит, они могут связаться с властями. Между тем следов просили не оставлять. Русские должны исчезнуть где-то между озерами Харус-Нуур и Убсу-Нуур. Никто их не будет искать, потому что официально этой группы никогда не существовало. Единственная вещь, которая заставляла Ляо Бена напрягаться, — это то, что ему не смогли дать информацию, к какому именно подразделению принадлежат эти русские. Известно только, что это спецназ. Но если учесть количество подразделений в России, можно сказать, что эта информация ровным счетом ни о чем не говорит. Какой спецназ, какой уровень подготовки, на что рассчитывать при нападении? Или десяти человек недостаточно для прямой атаки и стоило бы запросить помощи. Глаза потяжелели — медленно и незаметно к китайцу подкрался сон. Ляо Бен потер руками глаза, вздохнул и, свернув карту, стал быстро набирать на клавиатуре отчет для директора службы безопасности компании «Юникс-лайн». В нем сообщалось, что команда русских вышла в район поиска упавшей ракетной ступени и что операция по уничтожению незваных гостей завтра вступит в завершающую стадию. В качестве приложения к отчету китаец добавил также краткие тезисы, касавшиеся предполагаемого плана действий штурмовой группы. Закончив работу, Бен повернулся к штативу со странным продолговатым утолщением на конце. Нажал на кнопку — и утолщение с тихим щелчком развернулось в ажурный металлический зонтик спутниковой антенны. Едва слышно насвистывая под нос, китаец соединился с Интернетом, затем подключился к защищенному почтовому серверу компании «Юникс-лайн». Через несколько секунд в динамиках ноутбука раздался мелодичный звон, свидетельствовавший о том, что письмо ушло к адресату. Отключившись, Ляо Бен закрыл крышку портативного компьютера и отодвинул тяжелую машину от себя. Стол содрогнулся оттого, что по нему елозили этим пятикилограммовым чемоданом. Ляо Бен завернулся в спальный мешок. Внутри толстого многослойного «кокона» быстро стало тепло. Китаец растянулся на спине, глядя в покачивавшийся тент палатки. Через пару минут узкие глаза закрылись и он погрузился в чуткий сон хищного зверя. Он слышал каждый звук, но среагировал бы только на тот, который не вписывается в общую картину, вызывает подозрения. Этот навык Ляо Бен приобрел, еще будучи наемником в Африке. Примерно тогда же он научился и просыпаться в спокойной обстановке без будильника, даже будучи смертельно утомленным. Оба навыка не раз выручали его в различных ситуациях. Хотя, казалось бы, умение быстро заснуть куда менее важно, чем умение проснуться. Ляо Бен дремал, а снаружи пошел дождь, и палатка наполнилась мелкой успокаивающей дробью, которую выбивали на брезентовом тенте холодные капли. Глава 5 Самолет Кузнецова приземлился в Новороссийске в восемь утра. Глава «Энергогаза» спустился по трапу на мокрый асфальт посадочной полосы. Погода была ни к черту, а ему нужно было целый день провести на улице — предстояла инспекционная поездка на газопровод, беспардонно брошенный китайцами. У трапа Алексея Степановича встречали двое охранников. Один из них раскрыл большой черный зонт и поднял его над Кузнецовым. Тот машинально кивнул, и они пошли к стоящей метрах в пятидесяти машине — хищному серебристому «инфинити». Этот бронированный внедорожник, изготовленный по специальному заказу, должен был доставить его в порт, а оттуда на катере Кузнецов должен был прибыть на плавучую платформу, с которой на данный момент шли работы по монтажу прибрежного звена магистрального газопровода. Дальше в море трубы укладывали со специальных кораблей, но туда Алексей Степанович не собирался: не та погода, не то время года, да и большого смысла нету — все равно основная головная боль именно на прибрежном участке. Мысль о поездке по морю заранее вызывала приступы морской болезни. Но других вариантов не было — с юга пришел циклон, низкие тучи облепили небо, так что для вертолетов погода была нелетная. Алексею Степановичу с трудом удалось получить разрешение на посадку в аэропорту Новороссийска: пилот соврал, что у них проблемы с топливом и до запасного аэродрома самолет не дотянет. — Может, лучше в гостиницу пока что? Может, развиднеется немного, — предложил охранник, который нес зонтик над боссом. Это было очень соблазнительно, однако Алексей Степанович твердо покачал головой. — Времени нет, чтобы в гостинице сидеть. Самое позднее завтра надо снова быть в Москве. Так что везите в порт. — Так точно! — невозмутимо сказал охранник. Дунул ветер, швырнув в лицо Алексею Степановичу несколько холодных капель. Тот поморщился — чертова зима, как же она успела надоесть! Хорошо, что это время года уже понемногу завершается! А пока и здесь, в Новороссийске, гораздо более южном городе, чем Москва, стоит неприятная холодная сырость. Кондиционированное нутро автомобиля встретило Кузнецова приятным теплом и ароматом хорошего освежителя воздуха. Глава «Энергогаза» откинулся на кожаную спинку сиденья, вздохнул и скомандовал водителю трогаться. Тяжелая машина сдвинулась с места так ровно и мягко, что лишь движение пейзажа за стеклами показало, что они поехали. Мелкие капли растекались по стеклу, искажая то, что было снаружи. Алексей Степанович вытащил из портфеля маленький ноутбук и погрузился в изучение документации. Дорога от аэропорта до морского порта заняла почти полтора часа — повлияли мокрые дороги и традиционно ненормальные водители, которые даже теперь продолжали нестись по трассе так, словно опаздывали на собственные похороны. А некоторые, судя по всему, туда и приезжали — «инфинити» Кузнецова проехал три аварии. Водитель, хоть и был человеком в высшей степени дисциплинированным (а других людей Алексей Степанович не держал), несколько раз не удержался от того, чтобы пробормотать под нос крепкое словцо. — Не стесняйся, — усмехнулся босс. — Я тебя прекрасно понимаю. Наконец они подъехали к воротам порта. Шлагбаум пополз вверх, открывая въезд. Чтобы попасть на территорию, пришлось разминуться в воротах с длинным американским грузовиком — этаким крокодилом о восемнадцати колесах. Порт представлял собой целый город с хитросплетением улочек, закоулков, множеством зданий и целыми кварталами, выстроенными из грузовых контейнеров. Тем не менее водитель неплохо справился, быстро доставив Кузнецова к нужному причалу. То ли заранее разведал дорогу, то ли просто хорошо сориентировался. Во всяком случае, GPS-устройства на приборной панели Алексей Степанович не заметил. «Инфинити» вырулил на причал и остановился. В окно Кузнецов увидел большой морской катер — не новомодную игрушку для богатеев, а надежную кондовую калошу, на которой можно было хоть в Америку плыть, не опасаясь того, что тебя опрокинет штормом. Кузнецов положил ноутбук на место, попрощался с водителем и вышел на улицу. От трапа ему помахал охранник. Придерживая шляпу, Алексей Степанович побежал к посудине. Катер заметно покачивало. Глава «Энергогаза», спустившись в пассажирскую каюту, тут же попросил стакан воды и запил две таблетки аэрона. — Не самая лучшая погода для морской прогулки, — протянул руку руководитель строительства Южной ветки. — А мы вроде не на прогулку, — пожал плечами Кузнецов. — Здравствуй, Эльдар. — Здравствуй, Алексей. Давно тебя в наших краях не было. Жаль, что обстоятельства встречи не самые приятные! — Жаль, — согласился Алексей Степанович. Эльдар Хасанов всегда ему нравился — спокойный, рассудительный, серьезный, когда надо, а когда надо — едкий и ироничный. А еще у Хасанова было прекрасное качество: он умел влиять на людей, заставлять их не просто делать то, что надо компании, но еще и отдавать этому все силы без остатка. Именно поэтому Кузнецов и поставил его руководить строительством Южной ветки. С Северной все было понятно и просто — там на строительстве работали немцы, и от них ждать неприятных сюрпризов не приходилось. В работе они больше напоминали машины, впрочем, как и в жизни. А здесь, на Черном море, работали китайцы. Исключительно хитрая нация, если честно. Говорят, что у русских в крови тяга к тому, чтобы накалывать своего партнера? Ну так вот, на самом деле, китайцы — это русские среди азиатов. Черт его знает, каким образом так получилось! Хасанов оказался на своем месте: при нем китаезы не куролесили, работали так, как надо. Мелкие проблемы Эльдар решал без напряжения, а крупных у него в хозяйстве просто-напросто не было. И если бы не злополучная ракета, шлепнувшаяся на Поднебесную, то ничего страшного бы не произошло. — Сильная разруха? — спросил Кузнецов, усаживаясь в кресло возле журнального столика со свежеприготовленным кофе. — Да как тебе сказать. Умышленно они ничего не ломали. Но когда в процессе строительства убирается все оборудование и стройка сворачивается, то просто невозможно, чтобы ничего не рухнуло и не сломалось. Ну вот, буквально сегодня обвалилась концевая секция постройки. Пятьдесят метров трубы лежит на глубине тридцати метров. А все потому, что ее не успели толком приварить, держали на несущих бандажах. Предполагалось, что работы по монтажу закончатся к концу недели. — Да, с подъемом геморрой будет, — покачал головой Кузнецов. Он представлял себе трудоемкость такого процесса. Ну и, соответственно, его стоимость. Десяток таких «спасательных операций» — и от неустойки, выплаченной китайцами, останутся рожки да ножки. Хотя кто бы сомневался, что убытки «Энергогазу» предстоят нешуточные. Зашипел динамик селекторной связи под потолком каюты, и сквозь статику пробился голос капитана: — Мы готовы отходить! — Хорошо, отходим, — громко сказал Хасанов. — Держитесь, будет качать! — ответил селектор и замолчал. Катер издал короткий густой гудок. Ровно и сочно заработал дизель в машинном отделении. Качнувшись, судно медленно отвалило от причальной стенки. Чуть переваливаясь на волнах, катер стал разворачиваться в сторону моря. Ему предстояло покинуть акваторию порта и пройти мили три вдоль берега. Там находилась плавучая строительная платформа «Энергогаза», с которой велась укладка труб на дно Черного моря. — А ничего, не сильно качает. Я ожидал худшего, — заметил Кузнецов. — Или это все потому, что я таблеток наглотался?