– Разве? – я недоверчиво наморщил лоб. – А мне казалось, что дожди идут здесь едва ли не круглый год. – Я тоже так полагал, – Фрэнк сделал несколько глубоких затяжек, после чего затушил окурок в пепельнице, стоящей на его прикроватной тумбе. – Но Кларисса уверяла меня, будто в весеннюю и летнюю пору в Дарк Маунт обыкновенно стоит тихая и ясная погода. Я молча пожал плечами, не зная, что ответить. Обсуждать некстати затянувшийся дождливый сезон мне совсем не хотелось. К тому же, этот разговор, как мне казалось, не имел ровным счетом никакого значения. Очевидно, Фрэнк просто оттягивал время, чтобы не обсуждать вещи, которые тревожили его на самом деле. – И вот какие интересные детали мне удалось выяснить, – чиркнув колесиком зажигалки, Миллер тут же поджег кончик новой сигареты. – Непрекращающийся ливень накрыл городок примерно в середине мая. Именно тогда, когда Мэдисон Брайт засобиралась в Вашингтон. Я нахмурился и поскреб затылок, стараясь собрать эти несвязанные факты воедино. Затем повернулся к напарнику и произнес: – Думаешь, на погоду в Дарк Маунт каким-то образом могло повлиять существо, напавшее на девушку? – Это вполне вероятно, – он задумчиво кивнул и выдохнул густое облако дыма, отчего на несколько мгновений его худое лицо скрылось в сизом мороке. – Монстры нередко проникают в наш мир, используя проплешины и уязвимые места во временном полотне, а потому иногда могут оказывать влияние на окружающую действительность, вызывать катаклизмы и вносить разброд в привычную картину местности. – В таком случае, наш преступник – уж точно не обыкновенный человек. Вместо ответа Фрэнк подцепил кончиками пальцев один из потрепанных газетных листов, а затем швырнул его в мою сторону. Вытянув обе руки, я неловко схватил газетный лист, громко зашелестевший слегка выцветшими чернилами, развернул его и поднес к глазам. – В этой статье, датированной серединой мая, пишется о странных событиях, произошедших в городе в одну из ночей. Наутро после того, как Дарк Маунт окутала странная гроза, жители проснулись от омерзительной вони, заполонившей все улицы. В статье упоминается, что все вишни, растущие в черте города, сгнили буквально за пару часов прямо на ветках, и источали невероятный смрад, отчего местные власти были вынуждены немедленно собрать весь пострадавший урожай и вывезти его прочь из Дарк Маунт. – Однажды у меня в холодильнике сгнил пакет яблок, – припомнил я, несколько озадаченный странным рассказом напарника. – Я купил их для пирога ко Дню благодарения, но совсем забыл об этом, так что яблоки пролежали почти целый год. Когда я наконец решил вытряхнуть холодильник, то заметил пакет. Фрукты почернели, усохли и покрылись толстым слоем плесени, но я бы не сказал, что они источали невероятный смрад. Хотя пахли они, честно сказать, совсем неважно. – Думаю, в твоих яблоках не водились диковинные черные опарыши, – неожиданно предположил молодой детектив, кивая на газетную заметку. – Когда Кларисса протягивала мне эту макулатуру, она в весьма живописных красках описывала тот день. Она утверждает, что внутри гнилых плодов извивались угольно-черные черви, каких никто в городе прежде не видал. – Какая мерзость, – я невольно поежился, пробежавшись зрачками по печатным строкам. – Кто-то сумел найти объяснение этому загадочному происшествию? Миллер молча покачал головой, затем подался вперед, свесил ноги с кровати и посмотрел мне прямо в глаза. В его лице сквозило что-то осуждающее, как если бы он подозревал меня в каком-то наглом обмане, но не имел никаких доказательств на руках, чтобы предъявить свои обвинения. – Гниль благополучно зарыли в землю, после чего жизнь в городке вернулась в свою привычную колею, если не считать бесконечных дождей. Подозреваю, что погода в Дарк Маунт не улучшается по одной простой причине – существо, убившее Мэдисон Брайт, все еще шатается по местным закоулкам. Он замолчал, продолжая буравить меня своими ледяными серыми глазами, словно милостиво предоставляя мне последний шанс первым начать какой-то неприятный разговор. Под его пронизывающим взглядом я чувствовал себя до ужаса неуютно, абсолютно не понимая, почему Миллер ведет себя так непривычно и чего он вообще от меня хочет. Поэтому на какое-то время во влажном утреннем воздухе номера повисла неловкая пауза. В конце концов, когда игра в молчанку изрядно затянулась, Фрэнк негромко вздохнул, словно признавая свое поражение, после чего совершенно неожиданно положил свою тонкую кисть на мое плечо. Должно быть, в его понимании этот дружеский жест был призван стать началом доверительного разговора. Однако я смутился лишь еще сильнее, окончательно растерявшись и молча глядя в его хмурое бледное лицо. – Во-вторых, – произнес он, будто возвращаясь к какой-то незаконченной беседе. – Я знаю, что ты настойчиво пытаешься скрыть от меня что-то, о чем не желаешь рассказывать. Я безмолвно развел руками в стороны, делая вид, что не понимаю, о чем говорит Миллер, а затем попытался подняться с постели. Однако узкая ладонь Фрэнка будто в один миг превратилась в цепкую хищную клешню – сдавив мое плечо с невероятной для своего тощего тела силой, она заставила меня рухнуть обратно. – Я знаю, что ты лжешь, – прогудел он, не отрывая своих колких зрачков от моего лица. – С тех пор, как мы приехали в это место, ты ведешь себя очень странно. – Странности давно стали частью моей жизни, – неохотно проворчал я, стараясь не глядеть в ледяные глаза напарника. – Как только мы начали работать вместе, о привычной жизни и обыкновенных полицейских расследованиях пришлось навсегда забыть. И если кому из нас двоих и заводить разговор о странном поведении, то уж явно не тебе, Миллер. Я ощутил небывалое облегчение, когда тонкие пальцы детектива, ставшие непривычно тяжелыми, наконец плавно соскользнули с моего плеча. Опустив глаза, Фрэнк притворился, будто никак не может отыскать пачку сигарет в кармане своих брюк. Когда же наконец уголок белого картонного прямоугольника вынырнул наружу, Миллер неспешно распечатал пачку, закурил и откинулся на спинку кровати. – Я просто хочу тебе помочь, – спокойно произнес он, и в его прищуренном взгляде скользнул откровенный укор. – К тому же, я должен знать обо всем, что происходит вокруг, потому что это моя работа. – Фрэнк, – я громко вздохнул и сдавил начавшие пульсировать болью виски. – Если бы со мной творилось что-то действительно значимое, поверь, ты бы узнал об этом первым. Он недоверчиво хмыкнул и с подозрением уставился в мое лицо. – Если я буду придавать значение каждой тени в темном углу, – продолжил я, всеми силами стараясь говорить уверенно. – То вскоре слечу с катушек. За эти годы с нами обоими случались невероятные вещи, в существование которых никто никогда бы не поверил, так что иногда я уже и сам перестаю понимать, что в этом мире реально, а что является всего лишь плодом моего больного воображения. – Значит, тебя все же что-то беспокоит? Миллер потянулся к переполненной окурками пепельнице, загасил обмылок папиросы и сел в постели. Сложив руки на груди и приподняв голову, он хмуро разглядывал меня сверху вниз, и на мгновение мне даже почудилось, что он вполне сумел бы прочитать все мои мысли, если бы только действительно этого захотел. – Фрэнк, я обещаю тебе, что никогда не стану молчать о том, что сочту сколь бы то ни было важным, – уклончиво проговорил я. – Но сейчас говорить не о чем. К тому же, у нас на руках до сих пор пылится расследование, которое давно стоило бы закрыть, и сейчас я бы предпочел поговорить о работе. Он собирался возразить что-то в ответ, уже сдвинув темные брови к тонкой переносице, однако резкий звон телефонного аппарата грубо прервал наш диалог. Вздрогнув от неожиданности, я вскочил с постели, однако Миллер опередил меня, ринувшись к столику, на котором трезвонил автомат. – Детектив Фрэнк Миллер… – начал было он, однако кто-то резко оборвал его фразу на другом конце провода. – Что?.. Как много? Я подкрался к напарнику, чтобы расслышать обрывки телефонного разговора, однако до моего слуха донеслось лишь взволнованное бормотание – мужской голос, отдаленно показавшийся мне знакомым, что-то сбивчиво пояснял детективу, время от времени срываясь на громкий кашель. – Вы уверены? – пробасил Фрэнк, бросая на меня многозначительный взгляд. – Нет, я не сомневаюсь в том, что вы говорите правду… Хорошо, я все понял. Уберите оттуда своих людей, мы уже выезжаем. Он вернул трубку на рычаг, повернулся ко мне и кивнул на входную дверь номера: – Рид, захвати с собой портфель с бумагами и ключи от авто. День обещает быть долгим. – Что произошло? – поинтересовался я, сгребая с письменного стола папки с полицейскими отчетами. – Они обнаружили тело? – Еще нет, – Миллер отправил в карман несколько новых сигаретных пачек и чиркнул зажигалкой, проверяя ее исправность. – Рабочие разрыли яму примерно на треть. Копать глубже им помешали черви. – Черви? Я замер на месте, придерживая забитый до отказа портфель обеими руками. Как назло, подернутая ржавчиной застежка никак не желала захлопываться, и бумаги то и дело норовили выскользнуть наружу при каждом неловком движении. – Да, – Фрэнк кивнул и направился к двери, на ходу приглаживая слегка растрепавшиеся волосы. – Судя по испуганному бормотанию шерифа, это те самые черные опарыши, которые изъели весенний урожай. Только они заметно подросли за пару месяцев. После нескольких минут упорной борьбы со ржавым замком, мне наконец удалось захлопнуть чемодан с бумагами. Удовлетворенно выдохнув, я подхватил его одной рукой, сунул в карман брелок с ключом зажигания и поспешил вслед за напарником, успевшим к тому времени покинуть спальню. – Подросли? – озадаченно переспросил я. – Что это значит? Быстрые шаги Миллера, доносившиеся со стороны лестницы, оборвались, после чего он не слишком охотно с кем-то поздоровался, пожелав в ответ доброго утра. – Шериф заявил, что черные черви, копошащиеся в яме, насчитывают с добрый фут в длину, – ответил детектив, повышая голос, чтобы я мог отчетливо расслышать его слова. – Один из гадов попытался напасть на рабочего. Кажется, он прокусил ему большой палец ноги. – Что за нелепость, – я не без труда преодолел лестничный пролет и поравнялся с Фрэнком, нетерпеливо притоптывающим у дверей фойе. – В природе не бывает таких огромных червей, Миллер. К тому же, у них нет зубов. – Скажи это тому бедолаге, которого попытались сожрать. Молодой детектив бесцеремонно толкнул высокую стеклянную дверь носком ботинка и вышел на аллею, залитую противным холодным дождем. Я послушно тащился следом, стараясь спрятать лицо от вездесущих колких капель. Затем остановился у самого капота авто, ожидая, когда Фрэнк распахнет передо мной дверцу. Мерзкий ливень мигом намочил и мою рубашку, и потертый старый чемодан, и, если бы мне все же не удалось закрыть защелку, сейчас бумагам, хранящимся внутри его истертого кожаного брюха, пришлось бы туго. – Черт знает что, – пробормотал я, усаживаясь на водительское сидение и вставляя ключ в замок зажигания. – Миллер, если черви в яме в самом деле плотоядные, то они давно могли обглодать труп Мэдисон. В таком случае, мы даже не сможем установить доподлинную причину ее смерти. Патрульная машина сердито фыркнула, мелко задрожав. Я аккуратно вырулил на пустынное шоссе, усеянное мелкими блестящими лужами, похожими на осколки разбитого неба, и тронулся к западной трассе. Низкие разлапистые кустарники, растущие на обочине, молча мокли под струями неукротимого ливня, покорно накренив свои темно-зеленые головы. Утренний пейзаж за ветровым стеклом полицейской машины выглядел ровно таким же унылым и безрадостным, как и в день нашего приезда в Дарк Маунт. Пожалуй, новизны привычной картине придавала только стая огромных черных ворон, неподвижно застывших на корявых ветках сухого дерева, растущего посреди пожухлой поляны. Сердито нахохлившись, птицы замерли в томительном ожидании окончания ненастья, лишь изредка стряхивая со своих иссиня-угольных перьев серебристые бусины дождя. – Верно, – пробасил наконец Фрэнк, пожевывая зубами кончик незажженной сигареты. – И это было бы весьма скверно для нас. Я молча кивнул, соглашаясь с напарником, после чего сбавил ход и съехал на западную трассу, покрытую крупными шариками гравия. ⁂ – Как чудесно, что я все же не успел сегодня позавтракать, – выдохнул я, отчаянно сжимая нос. Вместо ответа Миллер, стоящий рядом, лишь коротко хмыкнул. Сигарета, дымящаяся в его обветренных губах, источала терпкий табачный аромат, и этот запах сейчас казался мне самым сладостным на всей земле, ведь он хотя бы немного перебивал собой удушливый смрад гнили. Огромная квадратная яма зияла отвесными стенами прямо под нашими ногами. Внизу – там, где земляной ров плавно перетекал в черную блестящую массу, все еще виднелись большие комья сырого грунта. Я далеко не сразу осознал, что дно у рытвины было живым: омерзительные толстые черви извивались, сплетаясь между собой, ползали прямо друг по другу, ныряли куда-то в недра шипящего клубка, а затем вновь высовывали на поверхность свои уродливые головы без глаз. Большой оранжевый ковш экскаватора, печально поникнув, висел над ямой справа. А немного поодаль топтался перепуганный насмерть шериф, покрытый пунцовыми пятнами и натужно закашливающийся при каждом вдохе. Кожа на его лице казалась бледно-зеленой, а в расширенных от ужаса зрачках плескалось неприкрытое желание сбежать отсюда как можно дальше и скорее. Однако совесть и страх лишиться работы заставляли мужчину оставаться на месте.