Глава 22. Второй суд Йефаса, эта же ночь Они стояли вдвоем, рядом друг с другом, поддерживаемые слугами по бокам. На обоих были черные одежды, такие же, какие были на Уильяме во время суда. Леонардо трясся, словно осенний лист на ветру, и похныкивал, переводил взгляд то отца, то на Летэ. В отличие от сына графа, Райгар Хейм Вайр стоял спокойно и с насмешливым взглядом смотрел на совет, пожевывая полную губу. Глотка Райгара была разорвана, но не так сильно, как ранее у Уильяма, — ибо Старейшины еще не знали, какое решение будет принято по хозяину Офурта, поэтому кусали осторожно и пили мало крови. Леонардо тоже истекал кровью, но чтобы раньше времени не убить вампира, к нему приложились лишь Летэ, Теорат Черный, Шауни де Бекк, Амелотта и Марко Горней — самые старые и доверенные лица совета. Также выпил крови Леонардо, чтобы увидеть воспоминания сына, и Филипп фон де Тастемара. И сейчас, сидя с бледным лицом в окружении других Старейшин, лорд Вороньих Земель с отвращением прокручивал в голове память Леонардо и видел, насколько неблагодарным он вырастил сына. А ведь сколько было вложено в него, сколько любви, терпения! Мальчишка-рыбак за полгода проникся большей любовью к Филиппу, чем его сын, пусть и приемный, за всю жизнь. Горько усмехнувшись, граф Тастемара взирал на своего насмерть перепуганного сына, который не сводил с него глаз. — Отец, — простонал Леонардо, хватаясь за горло. — Я не хотел! Прости меня, пощади… Умоляю! — Помолчи, — холодно сказал Летэ, затем обратился к совету: — Уважаемый совет, все вы увидели воспоминания Райгара Хейм Вайра, обвиняемого в покушении на жизнь Филиппа фон де Тастемара, а также еще и в убийстве Саббаса фон де Артеруса и его наследника Мараули. Некоторые из вас смогли впитать память и Леонардо фон де Тастемара. Нам предстоит решить сначала вопрос по Райгару, затем мы перейдем к сыну Филиппа, Леонардо. Старейшины, задумчивые, кивнули и согласились. Покрутив на полной руке гранатовый браслет, Летэ окинул взглядом абсолютно темную пещеру, в углу которой, недалеко от стола, за которым сидели Старейшины, было небольшое подземное озеро. — Ну что ж. Кто считает, что Райгар виновен и заслуживает забвения? — громко и чисто спросил хозяин Молчаливого замка. Старейшины переглянулись. Сначала руку поднял Филипп, взгляд которого, ледяной и требующий отмщения, впился в Райгара Хейм Вайра. Тот усмехнулся и в ответ лишь злобно оскалился. Следующей взметнулась ввысь рука Ярла Бардена, прозванного Тихим. — Таким не место среди нас, — басом проревел Ярл и утих под суровым взглядом Летэ. Вверх поднялись руки всего совета: единогласно все вампиры проголосовали за казнь. Ноги Райгара подкосились на мгновение, но слуги поддержали его. Из разжеванной полной нижней губы хозяина Офурта побежала кровь, которая стекала по подбородку, по пропитанной насквозь темной рубахе и капнула в уже приличную лужу крови под ногами. Он был подлым вампиром, интриганом и абсолютно беспринципным, но не дураком. И Райгар Хейм Вайр понимал, что облажался. Из-за глупой девки-служанки, которая была уже мертва, весь его план мести рухнул. — Хорошо. Нам осталось проголосовать по Леонардо фон де Тастемара, и затем мы приступим к вопросу, кому передать дар Райгара Хейм Вайра, — удовлетворительно кивнул глава Совета. — Отец, — воскликнул истошно Леонардо и попытался кинуться к Филиппу, но слуги его удержали. — Пожалуйста, пощади… Не дай им убить меня! Филипп посмотрел на сына-предателя с горестью, однако ничего не ответил. Вопли Леонардо разнеслись по всей пещере, отчего многие Старейшины поморщились и с сочувствием взглянули на графа, на долю которого выпал уже второй суд. — Помолчи, говорю еще раз, — жестко и властно сказал Летэ, да так, что Лео сразу притих и лишь со слезами на глазах смотрел на отца. — Кто считает, что этот вампир, соучастник покушения на Филиппа фон де Тастемара, должен умереть? — обратился к совету Летэ. Сначала подняла руку герцогиня Амелотта, затем Ярл Барден и, наконец, лес рук взметнулся вверх. Последней рукой, поднятой в воздух, оказалась рука Филиппа. Несмотря на любовь к сыну, на воспоминания, как тот в детстве сидел у Филиппа на коленях и целовал щеки отца, граф понимал, что Леонардо был опасен не только для него, но и для Йевы. — Что? — воскликнул снова Лео, увидев поднятую руку отца. — Ты… Ты… Я ненавижу тебя… Ты забрал у меня все! — Замолчи, — приказал яростно Летэ сыну графа, но тот не реагировал. — Ты меня, сына, обменял на ту тварь с Вардцев! Ты позволил той мрази уйти живым… А меня, сына, предал! Сука, чтоб вы все сдохли, и ты, и тот ублюдочный рыбак, — разрыдался Леонардо, закрывая лицо ладонями. — Ненавижу! Летэ в гневе поднялся из-за стола и уже готов был подойти к Лео, чтобы привести решение суда в исполнение, но вдруг в пещере раздался вопль. Старейшины повскакивали с мест и перепуганным взглядом уставились на озеро, откуда и донесся истошный крик. Вопль повторился, а к нему, вторя, присоединился и второй. Лед, которым было укрыто небольшое подземное озеро, треснул с оглушительным хрустом. Вода в озере забурлила, и оттуда выскочила черная демоница, с оскаленной вытянутой пастью, кривыми ногами и ярко-голубыми глазами. Ее тело, блестящее и продолговатое с искаженными конечностями, гривой с водорослями и травой, стремительно поволоклось по направлению к столу. За Вериатель из воды показалась и другая Кельпи, чуть поменьше, и с таким же гневным воем понеслась вслед за матерью. Старейшины повыбегали из-за стола, началась толкотня, а Райгар и вампиры, поддерживающие Леонардо, когда увидели, что кельпи ползут именно к сыну графа, разбежались в стороны. Огромные смоляные тела в одно мгновение грузно переползли через стол, оставляя на своем пути черную и словно живую слизь. Все произошло за секунду. Леонардо, когда понял, что Кельпи целенаправленно добираются до него, истошно закричал и попробовал убежать вслед за остальными, но Вериатель, оттолкнувшись передними копытами от стола, прыгнула, вцепилась зубами в плечо вампира и рванула на себя. Хрустнуло, и рука исчезла в пасти демоницы. Та завизжала еще громче, проглотив руку, и навалилась телом на придавленного к каменному полу Леонардо, который вопил и пытался отбиться. Вторая демоница, поменьше, распахнула пасть и схватилась за бедро вампира. Старейшины поприжимались к стенам, встали поодаль и в безмолвии взирали, как две кельпи разрывали на части Леонардо. Все закончилось очень быстро. Тело Леонардо, мертвое и изувеченное, без рук и ног, лишь с верхней половиной туловища, перегрызенной шеей, отчего голова склонилась набок, лежало на залитом кровью полу и пустым взглядом единственного зеленого глаза уставилось в потолок пещеры. Воздух вокруг кельпи задрожал, и Вериатель, обратившись в молодую девушку, оглядела ошарашенных Старейшин и не по-человечески расхохоталась. Вслед за ней превратилась в очень юную девушку и вторая демоница. Бледная, в черном платьишке до пят, с длинными до бедер смоляными волосами, с красивым лицом, голубыми глазами — она так сильно напомнила всем Уильяма чертами лица, что сомнений в его причастности к рождению этой демоницы не осталось. Вторив матери диким визгом, более тонким и высоким, демоница взялась за шиворот искалеченного трупа и поволокла его к проходу между половинками столов, оставляя за собой кровавый сплошной след. За ней, шлепая по лужам крови, пустилась вприпляску и Вериатель. С хохотом две демоницы вместе с телом скрылись в озере. Вода забурлила, и через мгновение гладь озера успокоилась. — Кельпи дали жизнь, Кельпи ее забрали, — медленно произнес Летэ. Он подошел к слизи на столе, потрогал ее пальцами и попробовал на вкус. — Мда… — задумчиво прошептал Летэ. — Сдается мне, что потребуй Совет смерти Уильяма, то здесь была бы бойня. — Возможно, — произнес чуть бледный барон Теорат. — Похоже, что в сторону молодого Юлиана теперь вообще и слова плохого не сказать, а то затопчут! В совете раздались смешки, и Старейшины с улыбками уселись за стол, протерли платками разбрызганные повсюду следы крови. Кто-то, особо любопытный, даже попробовал на вкус черную слизь. Райгара вновь завели в центр, и тот, ступая через кровавые ошметки, встал посередине, придерживаемый слугами. Филипп, бледный и взъерошенный, молча взирал на уже спокойные воды озера, куда уволокли тело его сына. — Итак, возвращаемся к суду, — произнес деловито Летэ, протирая от слизи поверхность стола около себя. — Решение о смерти Леонардо было приведено в исполнение, хоть и не мной. Теперь стоит решить вопрос по поводу передачи дара Райгара. У тебя ведь нет наследников, да, Райгар? — Нету, — коротко и хмуро ответил хозяин Офурта. — А что же Бартлет и Оллотид? — Тупоголовые болваны, — сплюнул на пол, по которому были размазаны кровавые ошметки Леонардо, Райгар Хейм Вайр. — Но даже если я назову имя, все равно мой дар отойдет Филиппу. — Скорее всего да… Ни родственников, ни друзей у Райгара Хейм Вайра нет. Сир’Ес Горрон перед отъездом по срочным делам оставил бумагу, в которой отдал свой голос за Филиппа фон де Тастемара, а точнее, за его дочь. Поэтому, если сейчас не найдутся желающие доказать в суде свое право на дар Райгара, я предлагаю проголосовать за передачу дара пострадавшей стороне — Филиппу. Летэ замолчал и уставился на совет. Старейшины тоже молчали. Филипп сжался подобно пружине и смотрел по сторонам, вглядывался в лицо каждого. Он уже был однажды уверен в том, что победил, и уже потерял сына. И теперь, не веря в успех, он, бледный и встревоженный, ждал очередного удара судьбы. — Кто-нибудь желает что-нибудь сказать? У кого-нибудь есть какие-нибудь доводы против передачи дара Йеве фон де Тастемара? — еще раз настойчиво спросил Летэ. И снова тишина, Старейшины качали головами. И хотя почти у каждого был тот, кому бы они хотели передать дар, но все понимали, что они никем не приходятся Райгару, который имел славу нелюдимого вампира, и приоритет в любом случае будет у Филиппа, как у пострадавшей стороны. — Хорошо, — удовлетворительно кивнул Летэ. — Что ж, Филипп. Ты свое все-таки получил. — Подождите, — неожиданно вмешалась герцогиня Амелотта. И Филипп настороженно посмотрел на герцогиню, сжался в предчувствии очередных препятствий. Что опять? — Что такое, Амелотта? — спросил Летэ. — Я бы хотела уяснить статус Офурта, — произнесла деловито хозяйка Северных земель Альбаоса, Лоракко, покручивая на пальце огромный перстень. — Мои земли ведут активную торговлю с Офуртом через Имрийю. Соответственно, в случае передачи дара Йеве фон де Тастемара либо ей придется заниматься Офуртом, либо Крелиос пришлет своего наместника, когда узнает о смерти лорда. — Йева поедет в Офурт вместе с Горроном де Донталем, который сейчас как раз направляется в Брасо-Дэнто, уважаемая Амелотта. Габбросу сейчас не до Офурта, — ответил Филипп, глубоко выдохнув. — И в таком случае мы планируем сделать земли Офурта более безопасными для торговых караванов, когда Йева получит дар Райгара и сможет контролировать вурдалаков. Она станет графиней Офурта. — Не женский дар, конечно, — сморщился Ярл Барден. — Но лучшего претендента нет. — Приведите Йеву! — грозно обратился к одному из слуг Летэ. Райгар проводил быстро удаляющегося слугу мрачным взглядом и поник. Буквально через пару минут Йева, в черном шерстяном платье с брошью в виде серебряного ворона, спустилась по ступеням пещеры вниз, к столу. Ее волосы были завязаны в толстую косу, а на голове красовался золотой обруч. Она дрожала, искала глазами брата, но нигде не могла найти его. Ее бледное лицо и огромные зеленые глаза сияли решительностью — Йева понимала, зачем ее вызвали. Филипп вскочил по-молодецки со скамьи, с трудом сдерживая свою радость. Он подал ей руку и завел в центр стола. Йева ласково улыбнулась отцу и последовала за ним, подойдя к Райгару, которого держали слуги. Летэ и Филипп встали по бокам Райгара, чтобы тот не посмел причинить вред девушке. Пара слуг подошла и к Йеве фон де Тастемара и взяла ее под локти. Рука Летэ видоизменилась, и он посмотрел на девушку потемневшим взглядом. Та внешне хоть и казалась спокойной, сердце ее бешено колотилось. Хозяин Молчаливого замка сделал пару надрезов на ее шее, потом на шее измученного Райгара. Тот не смел противиться, зная власть и силу Старейшин, и понимал, что проиграл. У него мелькнула мысль попытаться свернуть девчонке шею, но Филипп, зная подлую натуру хозяина Офурта, предугадал его желание и заломил тому руки за спину. Летэ стал нашептывать слова на языке Хор'Аф над Райгаром, движением пальцев выманивая дар. Тот, почувствовав, что его кровь пришла в движение, задергался, но Филипп не отпускал его. Из раны на шее показалась тонкая струйка крови и медленно поползла по воздуху к почти вплотную прижатой шее Йевы. Почувствовав касание, девушка вздрогнула. — А теперь пей! — приказал Летэ. Йева, дрожа, оскалила клыки и вцепилась в шею хозяина Офурта и принялась быстро осушать тело, пока Летэ наговаривал слова. Райгар ощерился, дернулся, но двое Старейшин не позволяли ему ничего сделать. Его кожа стала высыхать, глаза потускнели, он застонал не своим голосом, а Йева все пила и пила. — Не останавливайся, — приказал Летэ, видя, что девушка уже готова оторваться от тела. Та послушалась и продолжила иссушать Старейшину, высасывая все до последней капли. Наконец почти сухое тело с натянутой на череп кожей рухнуло на каменный пол, и Райгар вперился мертвым взглядом в каменный потолок. Йева же почувствовала странное ощущение приятной слабости и, пошатнувшись, потеряла сознание, упала в объятия счастливого отца, который подхватил её на руки и вынес из зала совета. И хотя ему было плохо от ощущения смерти Райгара, как, впрочем, и всем Старейшинам, которых связывало родство, но от этой боли Филипп ощутил облегчение и счастье впервые за долгое время.