— Ты это… прости. Миххик улыбнулся. Извинение звучало нелепо. — Кстати, а почему ты выбрал именно меня? — спросил он. — Мы ведь даже не знакомы. Николаев стыдливо поджал губы. — Когда я узнал о расследовании, то по своим каналам выяснил, кто ведет дело. А там, на крыше… обдумывать особо времени не было. Это было бы предупреждением тем, кто решит продолжать охоту за мной. Миххик хмыкнул. — Ну а почему я остался жив? Саша пожал плечами: — Не знаю. Может, потому что в Виртуальности находились. Я впервые начертал имя в Кибер-мире. Огни медленно приближались, и уже можно было различить двух сидящих у костров хранителей. — Что со мной будет?.. — вдруг спросил Николаев, немного обогнав Савельева и заглянув ему в лицо. — Ответишь по закону, — безразлично сказал Миххик. — Я признаю вину… но надо учитывать обстоятельства… — затараторил он. — Учтется, — осадил его следователь. Николаев как-то сник, и остаток пути шел, глядя под ноги. Наконец путников и хранителей разделяло всего несколько шагов. Лоскуты огня мерно плескались под сонным ветром, зябко вздрагивали скудные тени. — Что вам от нас нужно? — грубо спросил Савельев. Эквилы медленно открыли глаза и осмотрели пришлых. — Оставьте нас в покое! — Миххик сжал кулаки. — Уходите, откуда пришли. Ветер словно очнулся, разбуженный голосами. Закружил вихри, зашипел песком. — Встали рядом недавние враги, — заговорил тихим, мягким голосом хранитель слева. — Пришло время нам отдать долги, — закончил второй, и оба эквила одновременно поднялись на ноги. Савельев невольно сделал шаг назад. — Долги?.. — вырвалось у него. Николаев оцепенело стоял в стороне. Хранители синхронно полуобернулись, глядя в темное нутро пустыни. На сукне ночи прорезался прямоугольный контур, словно ткань реальности аккуратно вспороли невидимыми ножницами. Дверь медленно открылась, обнажая белесое ничто, и оттуда вышел человек. Средних лет, коротко стриженный, худощавый, в черном деловом костюме и черных же туфлях. Ветер бесцеремонно окатил прибывшего облаком песчинок. Миххик всмотрелся. Лицо человека было смутно знакомо. Незнакомец решительно двинулся навстречу. Он остановился рядом с эквилами, кивнул: — Приветствую вас, — мужчина взглянул на Савельева и Николаева. — Ты же… — Саша бестактно указал на него пальцем. — Ты этот… — Влад Диденко, — представился человек в костюме. — Создатель Виртуальности. — Но Диденко лет пять как помер! — опешил Николаев. — Было такое, — согласился Влад. — И, в общем-то, так оно и есть. То, что вы видите, вернее — кого, — лишь слепок сознания, блеклая копия. Душа моя давно пребывает на небесах. — Он как-то серьезно глянул в небо, замолчал, потом добавил: — По крайней мере, надеюсь. О Диденко знал или слышал, наверное, каждый. Молодой гений, бывший студент «Политеха», подаривший миру Реальность-два. Свою биографию Владислав тщательно скрывал. О нем мало что знали, только сухие факты: где и когда родился, учился, служил, кем работал. Интервью он дал лишь однажды известному каналу, но и там говорил только о работе, и очень сухо. За ним часто следили папарацци, дом осаждали репортеры и журналисты, но Диденко был неумолим. Личное он держал при себе. И Виртуальность, ее секрет, — также. И вдруг отца Кибермира не стало. Он погиб так же загадочно, как и жил. — Полагаю, у вас много вопросов, — сказал Влад, улыбнувшись. — Что ж, постараюсь на них ответить, ибо время мое подходит к концу. — Он развернулся и широко взмахнул рукой. На пустом холсте ночи возникли смутные образы. Они набирали силу, становились ярче и четче, раздаваясь вширь. И вскоре перед редкими зрителями предстал вид захламленной комнатушки, в которой за компьютером сидел щуплый паренек в смешных очках, что-то быстро набирая на клавиатуре. — Это я, — заговорил Влад. — Мне двадцать пять лет, и в тот вечер я написал первую версию Виртуальности. Парень вдруг замер и осторожно вдавил клавишу «Enter». Спустя несколько секунд на дисплее появилась простенько отрисованная виртуальная улица. Она вытянулась, разделяя экран на две ровные части. По обе ее стороны блоками текстур возникали здания. Тактами, волнами, вздымались этажи, на стенах возникали окна и двери. Словно где-то там за трехмерными моделями билось сердце Псевдомира. — Суть заключалась в том, чтобы создать не просто статичный, неподвижный мирок, как, например, в видеоиграх, — сказал Влад. — А интерактивную реальность. Чтобы пользователь понимал, где он находится и воспринимал звуки, вкусы, запахи и тактильные ощущения. Виртуальность сулила испытать то, что ранее было недоступно. Мечту тысячи разработчиков и миллионов обычных людей — я создал в тот вечер. Но лишь спустя много лет, уже на пороге своей гибели, я понял какую чудовищную ошибку совершил. Диденко тяжело вздохнул. Вид комнаты сменился, и дальнейшие события развивалась вслед за словами Владислава. — Прошло много времени, была потрачена уйма средств и сил, чтобы довести мое детище до бэта-версии, и представить ее широкой публике. Для входа мы использовали шлемы виртуальной реальности. Перед взором пользователя менее чем за секунду проносился набор зрительных образов, которые вводили человека в подобие гипноза, позволяя воспринимать альтернативный мир как близкий к реальному. Тем не менее, так началась эпоха Реальности-два. За десять лет она выросла в отдельный мир, и к тому времени почти половина людей на Земле хоть раз, но посещала ее. Влад сделал паузу, и висевшее над пустыней марево на миг померкло, и сменилось новыми картинами. — С нами сотрудничало правительство, крупные корпорации, средние и мелкие предприниматели. Все устремились в Виртуальность. Она превратилась в вирт-Эльдорадо, открыв множество возможностей. Возникал резонный вопрос: неужели все шло так гладко, разве не было несчастных случаев, провалов, неудач, — ведь речь шла о человеческом сознании, и как оказалось, даже о душе. — Диденко помолчал, переводя дух, затем продолжил: — Разумеется, такие случаи были. И не мало. Но под прикрытием инвесторов и настоятельной рекомендации государства мы продолжали работу. Наши сотрудники отлавливали глюки, правили ошибки, дописывали код. Но у меня была другая цель: я хотел, чтобы Виртуальность была автономной. Чтобы она сама отыскивала проблемы и устраняла их. Иначе говоря, я пытался создать совершенную программу. Но управляемую. Картина вновь сменилась. В небе висела панорама Виртуальности с высокой точки. Ночной кибергород искрился тысячами огней, был полон движения. — Но я даже и не мог подумать… — Диденко вздохнул. — Что программа уже была такой. Вид преобразился. Теперь поочередно сменялись разные места Реальности-два. Кафе на открытом воздухе в тихом районе. За столиками, в плетеных стульях, сидели люди и о чем-то беседовали. Затем влажная от прошедшего дождя дорога, по которой неторопливо катили желтые автомобили такси. Шумная питейная, где надрывали глотки опьяненные цифровым алкоголем посетители. — От момента написания первых строк кода Виртуальности до последнего мига моей жизни — пятнадцать лет. Я стал самым богатым человеком мира, а Виртуальность — самым посещаемым местом в нем. И вдруг… Диденко щелкнул пальцами и огромный экран перед ними вспыхнул. На нем возникали разные люди. Калейдоскоп лиц. — Шестнадцатого августа случилось нечто. В воздухе возникло изображение мужчины, сидевшего за столом в сплошь серой комнате. Савельев узнал себя. Он помнил тот день — тестирование перед комиссией. Велась видеозапись. Со дня обнаружения в себе черт персонажа прошло восемь дней, было двадцать четвертое августа. Перед ним лежал лист бумаги и ручка. Напротив стоял мужчина в строгом костюме, держа в руке папку для бумаг. В комнате погас свет. Непроницаемая темнота. Нормальному человеку в таких условиях ничего не разглядеть. Но Савельев хорошо видел, как человек перед ним раскрыл на ощупь папку и достал бумагу, на которой было написано стихотворение. Мелким почерком, кстати. Но следователь сумел его разобрать и переписать. Отложив ручку, он сказал, что справился и комнату залил яркий свет. — Появились персонажи, — проговорил Миххик, глядя на свое изображение. — Именно, — кивнул Диденко. — В одночасье. По всей Земле у некоторых людей возникли наклонности и способности вымышленных героев массовой культуры. Мне, к счастью, повезло — я остался обычным человеком. И, разумеется, не без причины. Изображение вновь сменилось, устремилось вперед демонстрируя задворки Реальности-два: чистые, безлюдные кварталы, частоколы фонарных столбов вдоль улиц, пустые новые дома. — Мое детище оказалось куда интересней и глубже, чем я ожидал. И куда опасней. Как выяснилось, Виртуальность давно живет своей жизнью, лишь имитируя податливость и послушание. И надо сказать, за эти годы она далеко продвинулась. По мановению руки Диденко, одна из дверей неприметного дома открылась. В проеме зрители увидели пустыню. Ту самую, в которой сейчас находились. — Мир внутри мира. Реальность внутри Виртуальности, Подреальность, Реальность-три, — называйте как угодно. Соль в том, что попадая в это место, человек входил в совершенно иное состояние. Более глубокое погружение в грезу. А это значит — более глубокое влияние самой Виртуальности. Влад развернулся к Миххику и Николаеву, вопросительно взглянул на них, очевидно ожидая догадки. — Так она внедрила в нас персонажей? — отозвался Савельев. — Верно, — довольно кивнул Влад и вновь обернулся. — Каждый, кто ныне носит в себе персонажа, входил в Виртуальность, на долю секунды, на неуловимый миг проходил сквозь подреальность, получал своего протагониста и ничего не заметив, отправлялся в знакомый цифровой город. Затем, в определенное время, по команде персонажи пробудились. — Выходит, это что-то вроде вируса? — подал голос Николаев. — Да, около того. Но более тонкого уровня. Я бы сказал, это оружие третьего поколения. Или четвертого. Или пятого, — Диденко хохотнул. — Или десятого. Представьте, что можно сделать с человеком таким образом. Никто не обронил ни слова. Влад очень серьезно сказал: — Виртуальный мир, каким бы он ни был, — опасное место для человека. В нем множество соблазнов. И главный из них — уход от мира реального. Мы погружаемся с головой в игры, социальные сети и забываем о том, что вокруг нас. Мы обосабливаемся. Мы бежим в мир картинок и грез, где нет проблем. За многие годы работы над Кибером, я четко уяснил одну вещь: виртуальность должна стать инструментом познания мира, а не средством бежать из него. Я бы хотел, чтобы эти слова передали людям. — Влад посмотрел Миххику в глаза. — И что теперь делать? — кисло спросил Николаев, видимо, окончательно подавленный сегодняшними бурными событиями. — Извечный вопрос, — произнес Влад задумчиво. — Но, как говорится «все гениальное просто». Нужно остановить Виртуальность. Всего-то. — Погоди, — заговорил Миххик, насупившись. — Если Псевдо существует и здесь, то… — Он развел руками. — Слышит ли он нас, наблюдает ли? — усмехнулся Диденко. Савельев кивнул, и Влад отрицательно покачал головой. — Но почему? — задал резонный вопрос следователь.