Лес обрывался крутым песчаным склоном. Откос полого уходил вниз, образуя подобие котлована, на противоположном склоне которого раскинулся несуразный городок. Издалека он был похож на огромный ящик, беспорядочно заваленный хламом. Городишко обрамляли неровные бревенчатые стены, с редкими окошками-бойницами. Тут и там беспорядочно торчали кривые каменные башенки. Покрытые бледно-красной, выгоревшей на солнце черепицей дома, плотно жались друг к дружке. Кое-где из дымоходов тянулись длинные хвосты черного дыма. — М-дэ… — сказал Жека, глядя на безалаберный архитектурный ансамбль. — Цивилизация, че, — попытался найти позитив Нео. — Пошли, — Миххик перехватил сумку и сбежал по откосу. Ноги его тонули в мягком песке, но спустился он довольно легко, и друзья последовали за ним. Вскоре, они добрались городских ворот. Миххик сильно постучал в массивную дверь, вырезанную в левой створке. Спустя несколько секунд, открылось крошечное смотровое окошко. — Хто такие?! Шо вам надо?! — вылетело из проема. На Миххика уставился большой раскрасневшийся глаз. — Мы путники, — начал Савельев. — Ищем место отдохнуть и пополнить запасы еды. — Бродяги? — скорее констатировал, нежели спросил обладатель хриплого голоса. — Нет, — отозвался Миххик. — Мы честные люди, ищем… — Пшли вон отседова! — гаркнуло из окошка и оно захлопнулось. Следователь вздохнул, полез в сумку, достал щербатую медную монету. Постучал в дверь. — Шо надо? — тут же выстрелило из открывшегося проема. Миххик сунул в окно монету, и та — о чудо — исчезла. — Скоки вас есть?! — тон привратника не поменялся, но деньжата пробудили в нем интерес. — Четверо, — отозвался Миххик. — Четверо, — с укором объявили с той стороны. Глаз выжидающе глядел на Миххика. Савельев вновь запустил руку в сумку, отыскал еще три медяка и покорно передал привратнику. Окошко закрылось, и тяжелые двери глухо скрипнули, открываясь. Привратник был рослый детина, повыше Миххика. Он был облачен в ржавый стальной нагрудник, на котором едва угадывались черты вытравленного льва в области сердца. Такие же битые временем наплечники, наручи и наколенники. Лицо мужчины было красным, обветренным, кожа шелушилась. Большие глаза под узким козырьком шлема смотрели неприветливо. Правой рукой он держал древко алебарды. Его напарник, в таком же комплекте доспехов, бессовестно дрых, чудом не свалившись со стула под вратами. — На скоки? — бросил страж Миххику. — На несколько дней, — ровно ответил Савельев. Привратник с подозрением уставился на Нео. — Не ндравишься ты мне, сынок, — протянул здоровяк, поедая взглядом Черкашина. — Я хороший, — попытался оправдаться Нео, скосив взгляд. — Просто болел в детстве. — Цыць! — гаркнул сторож. Поглядел на Жеку. — Волшбователь? — выдал он. Маг невольно дернул бровями от столь вычурного определения, но кивнул. Привратник хмыкнул, криво улыбнувшись. — То-то же. Меня не проведешь… — Он придирчиво осмотрел Топольского. — Монах? — попытался угадать он. Олег покорно, с истинно монашеской выправкой поклонился, прижав ладонь к груди. Привратник самодовольно улыбнулся. — Ладно, входите, — смилостивился он. — Но ежели что утворите — шкуру спущу. Да и не спокойно у нас нынче, гузло лишний раз на двор не суйте… Все… ступайте… Привратник еще долго буравил спины новоприбывших гостей Вильйона, пока его не отвлек похмельный стон очнувшегося напарника. — Волшбователь… — насмешливо процитировал Нео вратника, косясь на Жеку. Тот фыркнул. Черкашин хихикнул: — Волшбун… — Перестань, — огрызнулся маг. — Волшбоплет, — завелся Макс. — Уймись… — Волшбомет и волшбоверт. — В жабу превращу, — пригрозил Евгений. — Ну все, все, — примирительно сказал Черкашин. — Как скажешь, волшботряс. От главных ворот тянулась широкая улица, и веером разбегалась меж кучно настроенными домами. — Ну и куда теперь?.. — мрачно сказал Нео. — Давайте сперва на рынок, — сказал Топольский, вглядываясь в узкие ущелья улиц. — Крови свиной закупить. Миххик кивнул, сказал: — Затем перекусим в местной едальне, если она тут имеется. Да ночлежку поищем. Жека спросил у проходящей мимо женщины в чепчике и с кошелкой, полной каких-то ягод, где у них тут рынок. — Ота тута так от прямо и от так отсюда и туды и там ото это, — ответила женщина, махнув рукой. — Мне этот городок нравится все больше, — сказал Нео, провожая взглядом уходящую горожанку. — Ей бы экскурсии водить… Или навигаторы озвучивать. Они вошли в мощенную булыжником улочку, втиснутую меж унылыми каменными домами, и вышли к относительно широкой, вытянутой площади, вдоль которой тянулись торговые ряды и лавки. В воздухе стоял неповторимый рыночный запах: откуда-то несло кислой капустой и соленьями, разило рыбой, щекотало в носу от специй, сладко благоухали фрукты, и конечно, к этой какофонии примешивался кровянистый запах мяса. Друзья неторопливо шли вдоль рядов, вожделенно косясь на товар. Нео порой останавливался и рассматривал диковинных рыб, грибы или фрукты. Топольский шел впереди, задирая нос и принюхиваясь, точно ищейка. Он свернул меж рядов, протискиваясь сквозь людское месиво, и уверенно двинулся в конец, к хорошо заметной издалека мясной лавке, под накрытием. Нео ткнул Жеку в бок. Маг обернулся. Черкашин с довольным лицом уплетал яблоко. — На, волшбователь, — он протянул магу большую темно-синюю сливу. Жека не отказался, взял. Тщательно вытер о рукав, надкусил. Плод оказался мягкий, спелый и сладкий. — Украл? — риторически спросил Жендальф. — Да нет, так, одолжил на время, — невинно ответил Нео, доставая из-за пазухи еще одно румяное яблочко. — Жук, — буркнул маг, с удовольствием доедая фрукт. — Волшборез, — парировал Черкашин, и сочно захрустел. Топольский остановился, обернулся, сказал друзьям: — Вы погуляйте в сторонке, я быстро. — Угу, — согласно мукнул Нео, протягивая персик Миххику. — Погуляем, — он загадочно подмигнул Олегу. — Если тебя поймают за кражей — нянчиться не будут, — заметил Олег. — В лучшем случае позовут городскую полицию, схватят и отрубят руки привселюдно. А так — на месте зарежут, отберут все ценное и бросят в подворотню. Нео тяжело сглотнул кусок, кивнул. Топольский направился к мясной лавке. За прилавком стоял дородный, коротко стриженный толстячок в покрытом бурыми пятнами переднике. Он ловко нарубливал топором свиные ножки на разделочном пне, когда подошел Олег. — Приветствую, любезный, — обратился к нему Топольский. Толстячок отвлекся от работы, вогнал топор в пень, взял грязную тряпку и принялся вытирая руки. — И вам добрый денечек, милейший, — бодро отозвался торговец. — Чего желаете? Вампир сглотнул накопившуюся слюну — запах свежего мяса и крови разжег аппетит. — Да мне бы кровушки на колбаску, — улыбнулся Топольский. — А-а… — кивнул мясник довольно. — Сами это дело любим. — Он отвел рукой грязную занавеску позади, и вошел в подсобку. Вернулся с глубокой деревянной лоханью, полной густой карминовой жидкости. У Олега перехватило горло. — Свежая? — спросил вампир сипло. — Обижаете… Топольский наклонился над лоханью и шумно вдохнул чуть горьковатый, свежий аромат свиной крови. — Свежая, — подтвердил Топольский, давя волнение. — Не найдется во что слить? У меня с собой посуды нет, — виновато сказал вампир, улыбаясь. Мясник утвердительно кивнул, достал из-под прилавка простой глиняный бутыль, литра на полтора с узким горлышком, вставил жестяную лейку и принялся сливать кровь. — Женушка у меня, — проговаривал он, пока Топольский заворожено пялился на кровавую струйку. — Знатный мастер в этом деле. Кровяночку печет, м-м-м, славится на весь город… По старинному рецепту, — продавец подмигнул Олегу, тот вяло дернул головой.