– РаботаЛА! Подчеркнул окончание, и я вскинула голову. Злость поднималась откуда-то издалека, но она появилась, и я уже ничего с ней не могла сделать. Может, стоит ее отпустить? Хватит щадить его? Он явно нас щадить не собирается. – Работаю! И завтра пойду на работу! Потому что мне коммунальные платить и Антона к частному дефектологу вести! И много всего, понимаешь? – Не пойдешь. Отработала уже. Сказал, как отрезал. – А жить за что будем? Ты там клад откопал у себя в плену? Или банк успел ограбить? Усмехнулся и глаза свои наглые прищурил. – Не твое бабское дело, где я денег возьму! Дома сиди, за сыном смотри! Наработалась, я слышал. Пришло время в отпуске побывать. В декретном! – Да нет – мое это дело! В прошлый раз ты меня с долгами оставил! – Я разберусь! – Вот разберись, а потом и поговорим. Отдай кольцо! За локоть схватил и к себе дернул. – Что такое? Моего слова недостаточно, что денег хватит? – Недостаточно! Попыталась высвободить руку, но он не выпускал. – С ним увидеться хочешь? Потому так работать приспичило? Что такое, не звонит, как про мужа узнал? Не приходит? Соскучилась? – Нет. Я там работаю. У меня план, и кипа бумаг ждет. И…отпусти меня. Ты делаешь мне больно! Пальцы ослабили хватку, а глаза так и сверкают очень близко. Злые, бешеные. – Отдай кольцо, Сергей! Но вдруг резко открыл окно и вышвырнул коробочку на улицу. От неожиданности я закричала, подбежала к окну, посмотрела в снег внизу. Выскочила из комнаты, схватила пальто, накинула на плечи и к лифту метнулась. Если кто-то видел, могут забрать кольцо. А это золото и камень дорогой. Нужно вернуть его Денису. И так все очень некрасиво. А еще воздуха холодного глотнуть хотелось, чтобы успокоиться. Из лифта выскочила, а он меня перехватил и обратно в кабинку затолкал. – Спала с ним? Здесь? В нашей спальне? При нашем сыне? – Отпусти! – тяжело дыша, упираясь руками в его сильные плечи. – Отвечай – спала? – Не твое дело! – Мое! Еще как мое! – вдавил в стену и, шумно выдыхая, схватил за лицо, набрасываясь на мой рот. – Все здесь мое, слышишь, Огнева? Все мое! Рот мой теребит, кусает за губы, ломая сопротивление. – Я об этом каждый день, – жадно обгладывает мои скулы, нос, шею, – каждую ночь, бл*дь…семь лет, Катяяя, семь лет тебя хотел! А сейчас не просто хочу, я…п*здец, какой голодный, Катя! По тебе! Сопротивляюсь, бью его по плечам, по рукам…а его слова с ума сводят, под кожу впрыскиваются сладким ядом, вызывая взрывную волну сумасшествия. На последнем слове ответила на поцелуй. Обхватила за затылок руками…чувствуя, как его руки скользят по талии вниз, по бедрам, обхватывают ягодицы. Сильно, крепко, так, что дух захватило…. Это был голод. Настоящий, неприкрытый, первобытный. Так человека трясет, когда он умирает от жажды и не видел еды долгими месяцами. Меня трясло. Я потеряла контроль. Он так целовал меня, как будто завтра не наступит, как будто сейчас произойдет конец света, и единственное, что я могу делать, это глотать его рваное дыхание. Дышать им. Иначе я сама не выживу. Горячие мужские руки разводят полы пальто, скользят по свитеру, обхватывая обе груди и вдавливая напряженные соски большими пальцами, и у меня подгибаются колени. Я не думала, что от страсти можно плакать, но я всхлипывала и плакала, дрожала от нетерпения, как в истерике. Шершавые ладони сдернули чашки лифчика вниз, смяли грудь, заставляя меня закатить глаза и, запрокинув голову, протяжно застонать. Сейчас…хочу, чтобы задрал мне юбку и взял прямо сейчас. Просто чтобы ощутить его внутри себя. Понять, что он настоящий. Но вместо этого его рука скользит за пояс юбки, в колготки, под резинку трусиков. Зачем? Мне хочется кричать «зачем»? Пусть стянет колготки и просто войдет. Он вошел. Пальцами. От неожиданности я широко раскрыла глаза, но он не дал опомниться, перехватил мой рот своим широко открытым ртом, глубоко проталкивая язык. И меня ведет от его дыхания, как от первой тяги сигареты…как в юности, когда впервые попробовал. И голова стала тяжелой, дурной, пьяной. И ощущать его руки…там… это порочно, это так грязно. Когда-то он тоже любил шарить у меня между ног, просовывать в меня мокрые от его же слюны пальцы, но обычно вслед за ними сразу следовал член…Мне всегда не хватало естественной влаги. А сейчас эти пальцы делали что-то ужасное…ужасное настолько, что я, задыхаясь, выгнулась в спине, задрав голову, и ощутила, как тело стянуло от напряжения, как некрасиво раздвинулись бедра, пропуская его руку, как хлюпает моя мокрость…да, там ужасно мокро, и как что-то яростно пульсирует между складками, сжимается, набухает. Иначе…не так, как когда-то. Как-то по-особенному. Мои ногти впились Огневу в плечи, и он оторвался от моих губ, впился взглядом в мои глаза своими сумасшедшими. Они у него пьяные, с поволокой, с тяжелыми полуприкрытыми веками. Подушка пальца раздвинула складки и слегка надавила на пульсацию. Я замерла, втянув воздух, а он наклонился ниже, как будто считывая мое безумие, впитывая потемневшим взглядом, и быстро задвигал пальцем. Уверенно, умело, безошибочно там, где …там, где это было нужно, там, где адская пульсация требовала, чтобы ее уняли. Я широко открыла рот. В немом сумасшествии, не понимая, что это…откуда взялось. Как боль. Так ярко. Там на кончике его пальца и на самой вершинке клитора, где трепещет лаской. Так сильно. Так сладко больно…Не дал закричать, набросился на мой рот и жестким толчком вошел пальцами внутрь. Так, что мышцы влагалища сильно сдавили их судорожными сокращениями. Я бы кричала. Но он заглушал эти крики поцелуями. Я вздрагивала, целовала невпопад его губы, или это он терзал мои, глухо стонами выдыхая и вздрагивая вместе со мной. Потом рывком привлек к себе, так, что я зарылась лицом в его шею. Все еще насаженная на его пальцы, с выглядывающими из-под свитера голыми грудями, трущимися о змейку его куртки. Он держит меня за волосы на затылке, мнет их и целует мой лоб. Пока я все еще дрожу, все еще с его пальцами внутри. Они совершают легкие толчки, продлевая агонию…и только сейчас я понимаю, что никогда раньше не испытывала оргазм. То, что я считала оргазмом, было лишь преддверие к нему или чем-то отдаленно похожим, и никогда им не кончалось. Вся краска прилила к щекам, пока он достал руку, поправил мою юбку, одернул свитер. Другой рукой все еще поглаживая мои волосы. Наклонился к моим губам. – Я успел забыть, как сладко ты умеешь кончать…это было так охерительно…что я кончил вместе с тобой…и мне п**дец как надо в ванную. Пьяно усмехнулся. – Семь лет без женщины…это трееееш, катенок, треееш. Хотела сказать, что раньше и не было так, и не стала, опустила взгляд, но он схватил меня за подбородок. – Мы только начали…это даже не прелюдия. – Я… я пока не готова к большему… Прошептала и выскользнула из лифта. Но он удержал за локоть. – Ты еще как была готова…Мммм…как же пахнут мои пальцы твоей готовностью. Поднес их к лицу и втянул запах. Я покраснела еще больше. Раньше он никогда не был таким…таким откровенным, таким пошлым, что ли. Но мне это нравилось, дух захватывало, щеки пылали, а сердце колотится, как бешеное. И именно от этой пошлости внизу снова становилось мокро. Опустила взгляд и открыла дверь. – Твоя очередь заваривать чай. А я пойду принесу кольцо. Надо вернуть его владельцу за ненадобностью. – Я верну. – Я! – (он сделал ударение на «Я») – Сам верну! *** Пока я заново грела чайник. Сергей пошел в ванную. Какое-то время раздавался шум воды, потом что-то треснуло, и как будто упало на пол стекло. Сергей крикнул из-за двери: – Кать, у нас здесь плитка треснула недалеко от умывальника, и кран в этом месте подтекает. Есть круглосуточные хозяйственные? – СТБ работает. Но это далеко. В центре. Вышел из ванной, взял куртку с вешалки. – Я смотаюсь по-быстрому. – Куда? Сейчас десять вечера! – В СТБ. Я быстро на такси. Надо плитку взять, раствор и прокладки. Мужик в доме и текущий кран несовместимы. Притом завтра теща приезжает. И ушел. Действительно поехал за плиткой и какими-то прокладками? Я вошла в ванну и увидела отколовшийся кусок плитки, еще две упали следом, в образовавшемся проеме видна труба. На вид влажная. Я в этом ничего не понимаю. Но если хочет починить – пусть чинит. Я его ждала. Сидела на кухне, обхватив чашку двумя ладонями, и ждала. Стало без него не по себе. Как все стремительно. Его не было семь лет. Я привыкла жить одна. Мне даже казалось, что это правильно, и одной намного лучше. Бывало, представляла себе, что если бы он не умер, а ушел от меня…Как бы я жила сама? Становилось страшно, что какая-то часть меня могла жестоко подумать о том, что лучше смерть, а другая зайтись от боли….нет, лучше жизнь. Пусть живет. Пусть даже вдали от меня. Сколько раз я винила себя за эти мысли, и мне казалось, что я могла притянуть к нему смерть. И вдруг за какие-то считанные дни он снова заполняет всю мою жизнь, и она становится без него пустой. Всего лишь час…тикают часы. А у меня ощущение пустоты. Неужели я настолько сильно нуждалась в нем? Любила его? Память подкидывает сумасшедшие жаркие сцены в лифте, между ног слегка саднит, и тело помнит проникновение его пальцев. Они были другими…все его ласки. Страстными, грубо-наглыми, умелыми. И воспоминания обрывками из прошлого…. «– Кончай, Катенок! Давай! Я после тебя! – Сейчас…наверное. Двигается во мне быстро, яростно. – Давай… а то я тебя не дождусь. Вот так…нравится? Просунул пальцы между нами и начал сильно тереть клитор. От чувствительности я вздернулась, Сергей задвигал рукой еще быстрее, меня било словно током. Больно и неприятно. От каждого прикосновения слегка подбрасывало и хотелось, чтоб он поскорее прекратил это делать. – Вот дааа. И я… я тоже.. Покричи. Я интуитивно поняла, что, если покричать, вот эти ужасные растирания прекратятся, и протяжно крикнула. Он задвигался быстрее, и внутри растеклась его сперма. – Как же…круто, когда ты так кончаешь» Кончать мне не понравилось. Потом такое бывало, и не раз. Я чувствовала вот эти удары, как током, кричала, чтоб быстрее перестал там трогать, и он кончал следом. Я решила, что это и есть оргазм. Вот эта невыносимость. Поэтому спокойно обходилась и без него, и любила…тоже без него. В интернете вычитала, что так бывает. Есть такой процент женщин. Наверное, я в их числе….Я так и считала. До сегодняшнего оргазма в лифте. И от воспоминаний о нем у меня сводило судорогой живот, и снова там пульсировало…хотелось почувствовать снова. Я закрыла лицо руками и шумно выдохнула. Губы припухли от поцелуев, кончики грудей сладко ныли. Раньше он их сдавливал и выкручивал… а сейчас… О боже, сейчас все было иначе. Или…или во мне что-то изменилось. Я стала взрослее…родила. Про это тоже читала. Что после родов все может стать по-другому. Мне показалось, что его долго нет, и я посмотрела на часы. Прошло полтора часа. Что-то тревожно екнуло внутри. А вдруг…вдруг не вернется?