Что это? Я писала Еве? – А вы что же, думали, что я буду всё это делать? По ночам по кладбищам шататься? В крапиву прыгать? Я больной, по-вашему? Так вот почему он не сутулился на той фотке! Это был вовсе не он, а Ева! Но я всё еще не верила. – Слушай, – сказала я, – но ты же не мог… Так нельзя… – Да ладно тебе! – раздраженно ответил он. – Мы все развлекались, разве нет? – Не знаю. Я не развлекалась. – Ну и зря. Было забавно. Он взял свою Алиску за руку. – Ну, пока! Зато теперь вам будет о чем написать в сочинении «Как я провела лето». Это было жестоко. И гадко. Но самое гадкое ждало впереди. Уходя, Алиска обернулась и помахала нам ручкой: – Пока-пока! Это кастинг, девочки! Они ушли. Мы остались с Евой на школьном дворе, нелепые, как две курицы. Только сейчас я обратила внимание, что на ней нарядное платье и туфли на каблуке. Она вообще была вся какая-то новая. Наверное, ее изменила любовь к этому… Даже имени его называть не хочу. Похоже, мы больше не подруги. И, похоже, я больше не влюблена. А если я вообще сейчас умру и буду лежать вся в цветах, красивая, как Джульетта? Он хотя бы тогда начнет раскаиваться? Посмотрит на меня, увидит, что на самом деле я была самая лучшая, и подумает: «Какой же я был дурак!» И Алиску свою бросит. Проблема в том, что я жива и буду жить дальше. Но как? 18 Это всё Алиска, я уверена. Она им руководит. Я же помню, каким искренним он был, когда мы разговаривали под лестницей! Я должна с ним поговорить! Я ему скажу всё, что узнала этим летом. И что я его люблю по-настоящему. Надо, надо, очень надо поговорить. По телефону нельзя, Алиска может быть рядом. И в школе – никак. Невозможно. Я теперь сижу на первой парте, одна. Олег с Алиской – на последней, а Ева в другом ряду. И все мы делаем вид, что друг друга не знаем. Моя главная задача в школе – не смотреть на Олега. Не видеть, какой он красивый и трогательный. Алиска наверняка этого не замечает – что он беззащитный и очень чувствительный. А я вижу. И люблю. Он же не виноват. Это всё она придумала, он сам сказал! И тут я вспомнила, как он сказал, что тусуется на крыше станции метро «ЦСКА». Пойду туда вечером! Найду его и всё ему объясню. От этой идеи мне стало очень легко. Как будто сломалось что-то важное, красивое, а я взяла и починила. Или просто спасла мир от гибели, пока все спали и не подозревали, что висят на волоске. Нет, это перебор. Возвращаемся к первому варианту. Я не помню, как пролетел день до момента, когда я начала подниматься на инопланетянскую крышу «ЦСКА». Здесь действительно тусили несколько небольших группок. Такие все… уверенные, яркие. Как Олег. Его я заметила сразу. Он стоял на самом верху с незнакомыми ребятами. Они что-то смотрели в телефоне. Поднимаясь, я считала ступеньки. Главное, не думать. Не думать. Шестнадцать. Не думать. Двадцать четыре. Иду, опустив голову. Не думать. Не смотреть. Олег. Олег. Олег. Тридцать одна. Не думать. Уже почти у цели я заметила на себе чей-то взгляд. Олег? Нет, это парень из другой компании. Смотрит на меня. Я его не знаю, а он смотрит. Побыстрее пройти мимо. Тридцать пять. Тридцать шесть. Тридцать семь. – Олег… Он обернулся, увидел меня, и его лицо из хорошего сразу превратилось в плохое. – Ты что тут делаешь? Теперь и его друзья обратили на меня внимание. Стоят и смотрят. – Мне надо с тобой поговорить. – Слушай, – сказал он таким голосом, как будто куда-то опаздывал. – Тебе надо, а мне не надо. Иди куда шла. Не мешай общаться. И отвернулся. Я была готова к такому повороту. Пусть он только согласится отойти и поговорить! – Олег, слушай. Ну давай поговорим. Ну пожалуйста. – Слышь, Кравцова! – заорал он. – Отвали уже! – Ну пожалуйста! – Ты тупая совсем? Нам с тобой не о чем говорить! Ясно тебе? И он выматерился. Как-то окончательно, так, что я поняла. Парни из соседних компаний замолкли и стали смотреть, что будет дальше. Прекрасное кино: «Недотепа и красавчик»! Пространство слишком открытое, мне даже спрятаться некуда. Я всё еще стояла рядом с Олегом, и это его еще больше разозлило. – Да свалишь ты отсюда или нет?! Я очень хотела уйти, как можно быстрее и прямо сейчас, как-нибудь телепортироваться прямым путем в свою комнату, но почему-то всё стояла и стояла. Ужасно. Друзья Олега смотрели на нас и ржали. – Твоя бывшая, что ли? – услышала я. – Ты нормальный? – возмутился Олег. – Да ты посмотри на нее! И они опять заржали. – О-па! – раздалось у меня прямо над ухом. – Кто к нам пришел! Кравцова! Не надоело тебе? Синие волосы. Алиска. Надвигается на меня. – Ты чего приперлась? Тебе что здесь нужно? Я молчала. Что говорить-то? – Ты больная, что ли? Тебе же сказали: ва-ли от-сю-да. Непонятно? Что она ко мне лезет? – Слушай, – сказала я ей. – Оставь меня в покое. – В покое тебя оставить? Ты нарываешься, да? Пошла отсюда! И она бросилась на меня. Это было так неожиданно, что меня сначала отбросило в сторону, и только потом я поняла отчего. Я упала. Она была как бешеная, нависла надо мной, широко расставив ноги, и вцепилась мне в горло. – Вали отсюда, овца паршивая! – прошипела она. – Или будет еще хуже! Дошло? Я кивнула, судорожно пытаясь вдохнуть. Она отпустила мою шею. – Пошли, пацаны! – скомандовала она. – Здесь воняет! Олег обнял ее, и они стали спускаться. Надо встать и уйти отсюда навсегда. Сейчас. Сейчас. – Вставай! Тот парень, который на меня смотрел. Руку протягивает. Я уцепилась за нее и встала. Ужасно болели коленка и локоть. Правильно папа говорит: падать надо уметь. Я стояла и тяжело дышала. Ощущение было такое, будто из меня выкачали все силы.