Площадка, с которой открывается панорамный вид на пойму и Волгоград. – Дворцовая площадь со зданием Дворца культуры «Волгидростроя». Парк культуры «Гидростроитель» с аттракционами, фонтанами, беседкой в классическом стиле и скульптурами в стиле соцреализма. – Прогулочная улица Фонтанная, идет от Дворцовой площади к набережной. В конце улицы расположен краеведческий музей. – Здание водонапорной башни на ул. Карла Маркса. – Аквапарк в 27 микрорайоне. – Памятник воинам-интернационалистам, построенный в 1993 году между 25 и 31 микрорайонами на улице 40 лет победы Плотина Волжской ГЭС, с которой открывается панорамный вид на Волгу и соседний Волгоград. – Памятник первому трамваю г. Волжского. Установлен напротив трамвайного депо. – Мемориал, посвящённый первостроителям Волжского на улице Набережной, напротив краеведческого музея. – Памятник основателю города Ф. Г. Логинову, на площади Строителей, там же расположены памятные доски с фотографиями именитых волжан. – Памятник жертвам политических репрессий, расположенный за гостиницей «Ахтуба», на территории парка им. 60-летия Октября. В городе действует двойная нумерация домов: по улицам и по микрорайонам. Самая длинная улица в городе – проспект Ленина. Существует легенда, согласно которой город хотели назвать Городом Солнца, в честь утопического произведения Томазо Кампанеллы, однако впоследствии решение было изменено. Волжскому посвящены пьесы И. А. Агаповой «Серебряный котел дури», «Осокорь и черный янтарь». Славный город Волжский окружен поселениями с выразительными названиями. Поселок Паромный, он же 2-й поселок, образован в 1950 году как лагерное отделение № 2 для заключенных строителей Сталинградской ГЭС. Поселки Третий Решающий, Заплавный, Красный буксир, Старенький, Водострой. Долгое время Волжский являлся одним из самых зелёных в стране: стояла задача уберечь город от ветра и песчаных бурь. Неоднократно признавался самым благоустроенным городом России в своей категории, в основном по критериям капиталовложений в благоустройство. При этом в городе Волжском неблагоприятная экологическая ситуация, загазованность воздуха диоксидом серы и диоксидом азота, превышение допустимой нормы выбросов по сероводороду, окиси углерода и другим показателям. С 2000 по 2005 годы объём выбросов в атмосферу предприятиями Волжского увеличился на 10 %. 300 тысяч населения, 15 крупных химических предприятий – крупнейший центр химической промышленности в Европе. Но поскольку граница Европы проходит по реке Волга, а город Волжский на ее левом берегу, значит, не Европа. На 1000 жителей приходится 390 автомобилей. Жуткий промышленный город. В нем Марина и обитала. Медников с первых же дней работы в команде «Злого» почувствовал: работа интеллектуальная, давление на мозг непрерывное, будь любезен подстраиваться. И завел себе личную систему хроники без записей, своего рода календарь с важнейшими событиями, привязками, контактами и направлениями работы. Этого внутреннего интеллектуального секретаря он звал про себя Тенью. На самом деле это был второй, внутренний Медников. Работником Тень оказался толковым, что с усмешкой иногда отмечал Медников, получая одобрительные отзывы от начальства и коллег. О Тени никто, кроме него, не знал. Ни к чему. У вас гарварды с оксфордами, у меня Тень. Жизнь рассудит, кто круче. В этом тайном календаре Медников отметил, что все началось в конце прошлого года, с похорон тетки Варвары. Тогда Игорь остро почувствовал, что остался один. Коми, приполярная Печора Декабрь 2009 Тетку хоронили по деревенскому обряду многолюдно, хотя по столичным меркам скромно и скупо. Что Игорь привез – полный багажник – младшие родственницы строго прибрали по ларям, и на стол выставили только в обрез: много разномастной посуды, банки с квасом и ягодным морсом, миски с грибами и соленым огурцом, пироги. Пироги пекли по разным дворам разные хозяйки, и своим было видно, где чьи. Стулья принесли скопом из клуба, чтоб не собирать по домам. Еще днем суровый старец скороговоркой отчитал заупокойное по старой книге: Большой Потребник здешние староверы доставали только по важным дням. Тетку уложили в сосновый гроб лицом к образам, спеленав руки на груди. Деревенские стояли плотным кругом, молча слушали, дети баловались у дверей. Игорь вышел на двор, не дослушав. Постоял на декабрьском морозе, поглядел на совсем низкое северное солнце, тревожный оранжевый круг только добавил чувства потери и пустоты в сердце. Игорь мерил по-своему, и воспитавшую его тетку числил выше матери. Большая старообрядческая деревня стояла в устье таежной речушки, которая в суровые зимы промерзала до дна. Вдоль реки в вечернем зимнем свете видны были три десятка ближних домов, а тех домов, что тянулись к лесу, уже и не видно почти на фоне черной стены елей. Только огоньки в окнах, да несколько фонарей рядом с почтой и у магазина. Бормотание начетника было едва слышно за дверью. Пресвятая Госпоже Богородице, спаси мя, грешнаго раба Твоего. Старики ждали, что Медников отпоет с ними канон «за единоуспошего» по Псалтыри, как велит обряд, вместе с дальней теткиной родней и домочадцами. На кладбище Игорь решил сходить сразу, как приехал. И пошел, прихватив широкую деревянную лопату и ящик с инструментом из машины. На кладбище – по-здешнему «могильник» – темным суриком на снегу выделялась земля у свежей могилы, которую вырыли для тетки еще до его приезда. Валялись какие-то нужные для похорон низкие чурбачки. Рядом над старой могилой деда косо торчал восьмиконечный крест. Медников постоял молча, покрутил головой, зачем-то определяя стороны света. Померла, подумал глухо. «Померла», – вслух произнес он, пробуя слово на вкус. Плохо дело. Так больно и тоскливо уже давно не было. Только необъяснимое чувство вины и сухая пустота за грудиной. Он присел на чурбак, стянул шапку, потер снегом лицо. Вынул из кармана помятый на краях желтый лист из тетради в клеточку. Завещание тетки Варвары Ильиничны было коротким и суровым: все имение в общину, книги в дар старшему наставнику лично в руки, дом общине под молельную. Баньку у реки – под общую омывальную избу для больных и рожениц. Подпись полная, с отчеством. Дата – задолго до кончины, за полгода. Написано крупным, красивым четким почерком. Фиолетовыми чернилами. Откуда только взяла? Таких уже сто лет не делают. Ниже на листке была приписка для Игоря – отдельно, чтобы можно было оторвать, поскольку касалось его одного. «Теперь один управляйся. Сестре помогай, больше некому. Слушай сестру, с годами займет мое место. Возьмут сомнения, сначала сам реши, потом иди к духовному наставнику. Однако же разумей, с кем советоваться, а кому советовать. Только в смертном случае слушай наставника. Дар береги. Судьба тебе назначена тяжкая, да Бог милостив. А тебе мое благословение, Государь мой». Никаких связных слов на ум не приходило. Вот так, значит, Варвара Ильинична. Больше не увидимся. Никто не скажет строго «государь мой», как в детстве, выговаривая за проказы. Он поднялся, поправил руками дедов крест на старой могиле, постоял. Потом взялся за лопату и стал без спешки расчищать от снега широкую тропу, от самой дороги прямо к свежей могиле. Постоял еще, придумывая себе какое-нибудь дело. Не придумал. Пресвятая Госпоже Богородице, спаси меня, грешного раба Твоего. Глянул на пустую могилу, натянул шапку пониже и, собрав инструмент, пошел к заснеженной деревне. Сразу завтра же и уеду. Посижу, сколько надо, чтоб не обидеть, и уеду. И оправдание есть – 400 верст по зимнику до Ухты, все поймут. А может, правильно и поймут. Тоже не беда. Со стариками посижу, а после похорон за руль. По дороге прикинул – на полусорочницу и на сороковой день приехать не сможет. Надо объяснить, пусть поминают без него. А вот на годину в будущем декабре приеду обязательно. Медников рассчитывал на своего водителя просто в силу привычки везде подстраховываться и готовить запасные варианты, хотя в душе больше полагался на себя. Его джип с полными канистрами стоял за сараем, чтоб не мозолить народу глаза. Машина готова. Если не расслабляться, за сутки будем в Москве. Глава 2. Май Начало мая 2010 Москва Уже в Москве, в светлом, просторном, офисе на тридцать втором этаже Медников поймал себя на том, что улыбается. О Марине он теперь думал чаще, чем хотел себе признаться, иногда звонил ей. Марина отзывалась ровным, спокойным своим низковатым голосом, который заводил его даже по телефону. Сотрудники, которые знали Игоря не первый день, сейчас с новым интересом посматривали на элегантного начальника, хмыкали, переглядывались, но вопросов не задавали. Высказалась только шеф банковского протокола, худощавая метресса в строгом, как фрак, черном костюме от «Эррера», спросила между делом перед летучкой в конференц-зале: – В лотерею выиграли, Игорь Юрьевич? – Остальные члены совета, предчувствуя веселье, навострили уши. – Лотерея? – Медников, подыгрывая, удивленно поднял глаза. – По лицу видно, вы что-то выиграли. В лотерею, да? – невинным голосом продолжала метресса, от которой чувства юмора, и вообще человеческих чувств, никто не ждал. Это все Марина, понял Медников. Из-за нее у меня все время хорошее настроение. А эти чуют, мерзавцы. Он одобрительно оглядел любопытную стайку сотрудников. – Ну, что-то я точно выиграл. Но что – не скажу. Секрет. – А я уж решил ты нам с выигрыша пивка поставишь, – с безмятежной наглостью объявил помощник Маркина. Персонал в хорошем настроении рассаживался вокруг огромного стола, а Медников автоматически впитывал впечатления: кто с кем сидит, кто как держится, кто кого сторонится. Он не мог освободиться от привычки думать сразу о тридцати разных делах, зная по собственной шкурке, что если ты не подумаешь, другой за тебя точно похерит. Свою команду, включая секретарей, Игорь без помпы проверял сам. Так спокойнее. За прошедшие пять лет в жизни Игоря Медникова многое случилось, или, как говорили его коллеги и недоброжелатели, произошло. Произошли большие перемены в составе правительства, сменились премьер и вице-премьеры, перетасовались команды на многих уровнях властной машины, и многим пришлось менять казенные кабинеты на иные апартаменты. Друзья сочли, что Медникову повезло. А может, берег полковника его поморский ангел-хранитель, но смена власти прошла для него без потерь. Помощник Президента уходил на другую должность с повышением, как будто приближаясь к своему прозвищу. Прощаясь с командой, он отозвал Медникова в сторону и сказал без обиняков: – Жизнь длинная, иногда не разберешь, что за поворотом. Так вот по большому счету, ничего в нашей работе не меняется. Сейчас в новой моей структуре места тебе еще нет, но ты можешь мне понадобиться в любой момент. – Он протянул Игорю визитную карточку со знакомой эмблемой одного из крупнейших в стране банков. – Позвони сюда, здесь правильный народ. С твоим руководством вопрос согласован. Если все срастется, оформят тебя переводом, это и будет твоя новая команда. Потом подумал и на обороте визитки нацарапал номер мобильного телефона. Посмотрел Игорю в глаза и показал пальцем на себя: