А в дверях, провожая Игоря за барьер с охранником на проходной, заметил: – Ваша сестра лучше готовится. Анна Медникова из МВД, она ведь ваша сестра, верно? Игорь понял, с кем ему надо поговорить. Но сначала прямые обязанности. Медников познакомился актрисой, провел так называемую установочную беседу, проинструктировал и в меру необходимого рассказал о своих действиях. Вроде обо все договорились, при этом Медникова не оставляло ощущение, что великая актриса его не видит, как какого-нибудь реквизитора на сцене. Игорь покрутил этот нюанс в голове и сделал вывод, что для работы это как раз хорошо, объект не будут влезать в его епархию. Затем он распланировал свой график в соответствии с ее сдвинутым к вечернему спектаклю распорядком, напугал администрацию театра, затребовав себе места в партере, где ему удобно, и эти места получил, равно как и корявый картонный временно-вечный коричневый пропуск в театр. Поскольку задача стояла «обеспечить безопасность объекта, при необходимости закрыть собой», теперь он носил под костюмом легкий бронежилет. Это требовала какая-то инструкция, но спорить с начальством Медникову сейчас было не с руки, да и такие инструкции, как правило, пишутся кровью. Он часами просиживал на спектаклях, содержания которых не видел, с полным напряжением внимания контролировал пространство вокруг актрисы, где бы она ни была. Старался быть незаметным не только для внешнего круга, но и для нее – звезда попалась нервная. Можно сказать, что у него одновременно начались два романа – очный, хотя и скрытый от посторонних роман с прекрасной актрисой, и заочный, но явный для многих роман – противостояние с сатанеющим все больше поклонником. Странно, но о романе с актрисой узнала только его сестра Анна. Собственно, она же этот роман и предсказала. Медников в тот раз приехал к ней советоваться по поводу писем, которые маньяки пишут своим объектам, а разговор перешел на другое, Анна стала расспрашивать о Шаховой – такая звезда! Молодой лейтенант Медников старался продемонстрировать перед сестрой достойный профессионализм и рассказывал подробно – вот это я ее спросил, вот она сказала. И заметил, что сестра его разглядывает с веселой иронией: – Эх ты, крутой коммандос. Такая девушка тебя клеит, а ты с допросами. – Почему клеит? – нахмурился он. – Потому что. Потому что все бабы такие. Потому что вы все кобели. Иди уже охраняй свое сокровище, ловец маньяков. Галстук поправь. – И ласково выставила его за двери. Ничего бы и не случилось, если б не гастроли. Об этих гастролях с выездом в Ярославль знали заранее все, только забыли уведомить охрану. Менять что-либо было поздно, Медников требовал отменить, отказали, просил поддержки в своем ведомстве, мягко дали от ворот поворот, а он буквально кончиками пальцев чувствовал, что маньяку этот выезд, как подарок, только его и ждет. Он кинулся к профессору в институт Сербского. – В широком смысле, вы правы. Большие события в жизни предмета обожания могут подвигнуть психопата к живым действиям. Да, отъезд театра на гастроли может быть таким толчком – все меняется, все движется, выпадает из привычного для него ряда. Вероятно. Пожалуй, даже весьма вероятно. – Главный вопрос: он опасен? Или мы нафантазировали ерунды с ее слов. Моложавый психиатр пожевал губами. – На меня не ссылайтесь, я вам этого не говорил. Но, на мой взгляд, исключительно опасен. Тут как спусковой крючок: заденет за ветку и выстрелит. Любая мелочь, выпадающая из его плана, может спровоцировать быструю реакцию. Не представляю, как вы можете к такому подготовиться. – Спасибо, это уже наше дело – подготовиться. Вы мне другое объясните. Сейчас при переезде, на гастролях он проявится, выделится, станет заметен? Я хочу сказать, можно ли будет внешне отличить его по манере поведения. – Как раз наоборот. Он и письма писал, чтобы ввести нас всех в заблуждение. Если он талантливый человек, он весь свой азарт сейчас тратит на то, чтобы слиться, спрятаться от вас и ваших коллег, от всего мира. И внезапно явиться перед своей обожаемой дамой, оставив вас в дураках, извините. И тут вам никакой профессор не поможет. Интуиция у социопатов феноменальная. Они опасность чуют за версту. – Ничего. У меня тоже интуиция, – хмуро проговорил Медников и пошел к двери. Не успев понять, почему, он вдруг сделал резкий шаг вправо и обернулся в полной боевой готовности. Дешевая шариковая ручка пролетела мимо него и разлетелась на осколки, ударившись о дверь. Профессор стоял у своего стола и улыбался: – Действительно, интуиция. Может быть, у вас и получится. Ярославль Медников потом еще много лет недолюбливал город Ярославль с его старинным театром, с сальной стариной, с дешевым туристическим ширпотребом на всех углах и фанатичными толпами театралов, ломившихся на спектакли московского театра, как одержимые. «Вот где настоящие фанатики. В такой компании мой маньяк просто ангел с крыльями, за нормального сойдет». И утроил внимание. К недовольству актеров, все записки, которые поклонники оставляли на проходной, он теперь забирал себе, перебирал букеты с цветами. Рыбак написал ей на второй день гастролей. В записке сурово отчитал актрису за то, что завела себе охрану. И обещал скорую долгую встречу со свечами и шампанским. Медников повертел записку в руках и сформулировал: «Не уйдет». У него тоже был свой азарт. В старом театральном здании десятки темных коридоров. Тупиков, кладовых, загашников, диких переходов с лестницами вверх и сразу вниз, непрямых углов и бесконечных подвалов. И повсюду экономят на электричестве. Медников понял, что этот лабиринт ему не освоить, и выбрал полдюжины ключевых точек, которых было не миновать любому, кто двигался в сторону комнаты Шаховой. И угадал. Своего психопата он перехватил на четвертый день в длинном полутемном пространстве между задниками и замшелым занавесом черного бархата. Медников не столько увидел, сколько почувствовал движение темного на темном, бесшумной тени, от которой шла смертельная угроза. Противник двигался быстро и собранно, но Медников успел столкнуть его в сторону занавеса, тот попытался опереться, как о стену, рука провалилась в мягком, он потерял равновесие, и это спасло Игорю жизнь. Длинный, отточенный, как бритва нож-кинжал прошел ниже горла, скользнул по груди, распоров все до титановой пластины бронежилета. Медников уже прижал убийцу к полу, тот бился, в визгом изворачивался на грязных досках, но тут открылась дверь и поток света ворвался в темный коридор, ослепил Медникова. Вера-и-Ника стояла в проеме освещенным силуэтом в полный свой великолепный рост, как хлыстом, раздраженно бросила: – Что здесь происходит? Этой полсекунды маньяку хватило, чтобы ударить ослепленного светом Медникова чем-то тупым в лицо, вывернуться, и черный комок кинулся прочь, прогрохотали шаги по далекой металлической лестнице, и тишина. Игорь поднялся с колена, отряхивая руки, попытался поправить распоротую на груди одежду – не получилось. Задерживать он был не обучен, только убивать. К лежащему у его ног кинжалу он решил не прикасаться. Игорь поднял глаза на Шахову: – Ну, вот и все. Можно отдыхать. Больше не вернется. Актриса смотрела на него с ужасом и восторгом. Теперь, двадцать лет спустя Медников не столько вспоминал тот бешеный роман и тяжелое, наразрыв расставание, сколько их последний разговор с Вероникой, красавицей, любовью, звездой. Так все было тяжело, трудно, и вдруг все кончилось. Расстались они спокойно, до банальности скучно. Разговор был в Москве, в ее гримуборной в театре. – Мы с тобой еще будем видеться на людях, – говорила она холодным, злым, усталым голосом. – Не подходи ко мне. Ни к чему. Ты меня разлюбил, я тебя разлюбила, и расстанемся мы с тобой мирно поэтому. – А если б не разлюбила, мы бы как расстались? – механически спросил он. – Я бы тебя убила. – Так же спокойно и ровно ответила она. Удивленный странной простотой тона, Медников обернулся и замер, наткнувшись на взгляд: точно, убила бы. Они еще пару раз встречались в коридорах, вскользь здоровались. А потом и история с маньяком сошла на нет, и Медникова перевели на другие дела. Сестра Аня, мудрая женщина, сказала: – Бог сберег. Москва Где ты? А я знаю, где. Все, кто прячется, прячьтесь без мобильного телефона – он вас предаст. Только ты решил скрыться в компании новых друзей-подруг, как твой телефон уже на тебя настучал, мол, сидит-лежит там-то и там-то, а не там, где должно лежать. Ты обещал быть дома к десяти, но задержался в библиотеке, а телефончик шепчет: библиотека на другом конце города, а я, телефон, с моим хозяином-хозяйкой вовсе в бассейне, где есть сауна. На любого хитреца, особенно на тех, кто любит играть в прятки, есть система глобального позиционирования GPS. Над головой висят спутники, и с их помощью вы получаете свои координаты на местности. Был бы мобильный телефон, он подскажет. Медников, чувствовал, что Марина от него удаляется, уплывает, теряется, хотя как будто рядом. Он терпеть не мог непонятных ситуаций, и терпеть не собирался. Однажды вечером, распариваясь в спортивном зале после особенно нагруженной силовой тренировки, он прислушался к разговору двух пропотевших соратников. Молодой брюнет с говорящим именем Вилен задирал нефтяника-ветерана Трофимыча, который только что женился на девушке втрое моложе себя. – Ох, рискуешь, – ерничал Вилен, – рискуешь по-черному. Это тебе не буровую заваливать. Барышня такая броская, а весь день одна. А ты где? Где вообще всевидящее мужнино око? Рано отменили домострой. Трофимыч только посмеивался, глядя, как развлекается юный брюнет. Медников подумал, что так спокойно реагировать не смог бы, непременно поставил бы юношу на место. А тот не унимался: – Представь, приезжаешь ты из ответственной командировки. Только в дверь… – Не гуди. – Так же спокойно остановил его ветеран. – Я, конечно, благодарен тебе за заботу о моем семейном благополучии и душевном спокойствии, но обходимся сами, без салаг. – Как, как вы можете обходиться без товарищеского участия и заботы? А вдруг… – Это у вас вдруг. Вдруг бывает только пук. А у меня социалистический учет и контроль. – Это как? – Вилен еще долго выпытывал нефтяника, что за учет, тот только отмахивался. Когда Вилен, наконец, исчез с горизонта, Медников подсел к Трофимычу: – Ты это просто так помянул, или на самом деле держишь руку на пульсе? Трофимыч проницательным глазом разглядывал Игоря из-под кустистых седых бровей и невежливо ответил вопросом на вопрос: – Интересуешься вообще или по делу? – Вполне конкретно. Интересуюсь, да. – Я имел в виду «шигру» – шпионскую программу. Поставил своей девочке такие программы на каждый телефон, и временами просматриваю отчеты: где была, с кем говорила и о чем. Кому что написала, что ей ответили. Если забалует, намекаю ей с указанием на фактики. И ты знаешь, как шелковая ходит. Посмеялись хитрой игрушке и вроде заболтали тему. Но Медников запомнил. Потом посоветовался со знающими специалистами. Потом купил четвертый айфон, со стразами Сваровски на тыльной стороне Ну, ты в тренде, – растерянно и с неким новым уважением протянул Рыжов, когда впервые увидел этот сверкающий телефон на столе Игоря. – Да я не себе. Это Марине, подарок к празднику. – К какому празднику, Медников уточнять не стал. Как не сказал и главного: в аппарат встроена тонкая шпионская программа, которая по GPS определяет место нахождения абонента и сообщает еще много полезной информации. Игорь пока не был уверен, что точно хочет знать о Марине все, и телефон пока придержал. Праздников впереди много, еще будет повод подарить. Главное, чтоб потом телефон не дал ему повода принимать другие, более строгие решения. Глава 9. Декабрь Декабрь Москва-Волгоград Хватит Марине ютиться по съемным углам, пора покупать ей квартиру. И он взялся за дело всерьез: риэлтеры, юристы, консультанты. Квартира должна быть в элитном волгоградском комплексе и в приличном месте. Будет свой дом, и остальное наладится. Тут у него не было никаких сомнений. Да и потом, рожать ребенка нужно, имея свою квартиру. Насколько легко было купить белый Мерседес, настолько противно затягивало квартирное болото. Очень скоро Медников пожалел, что ввязался в квартирные заботы. Приличных домов в Волгограде-по пальцам пересчитать, а в хрущевках центра города, жить в которых волгоградцы почему то считали престижным, избалованный элитным московским жильем Игорь покупать квартиру не считал возможным. Унылые подъезды и обшарпанные дворы наводили тоску. Не место здесь моему Малышу-думал Медников. Жаргон риэлтеров и перекупщиков он переносил с трудом, особенно его раздражали похожие на ругательства предложения в стиле «застекл бол/лодж, физич свободна, 1 взросл. собств., ремонт от застройщика в отл сост». Его мутило от одного упоминания слов «приватизированная, наличие городского телефона, с/у раздельный, три балкона». Когда дошло до «пласт. окна, балк застекл 5 кв. м, состояние хор, требует ремонта, все смежное, или обмен на 2-х комнатную в заполотновской части», он понял, что погибает под этим потоком. Марина большинство квартир смотрела сама, ведь из Москвы не налетаешься, но и она не видела ничего приличного. Любое агентство обещало помощь при подготовке, экспертизу документов, полную чистоту сделки, а также конфиденциальность и безопасность. Особенно порадовали Медникова гарантии полной безопасности. Ни одна спецслужба не гарантирует, а агентство недвижимости гарантирует. Выручил случай. Точнее, как всегда, выручили связи. Старый принцип: если ищешь домработницу, скажи об этом всем, включая дворника. Если ищешь приличную квартиру, смотри пункт первый. И сработало. Когда все знакомые в Волгограде знали, что Медников присматривает жилье, позвонил вице-губернатор, с которым по делам они почти не общались. – Игорь, привет, старый вояка. Слышал, квартирой занимаешься. А дочкина студия тебе не подойдет? У меня дочка за границу едет, учиться, будем ее квартирку продавать. Посмотришь? И завертелось, наконец. Медников поехал, посмотрел, прошелся по обеим лоджиям. На самом деле еще во время телефонного разговора он своей интуицией определил, что это и есть то самое, что ему нужно. И принял решение сразу, но счел необходимым показать подарок Марине: – Тебе понравится, я уверен. Там подземный гараж перед домом, и вид с балкона замечательный. – Посмотрели, оценили, обсудили и одобрили – подходящая квартира, в элитном жилом комплексе, в самом центре, на проспекте Ленина. Без малого девяносто квадратных метров. То, что надо. Медников про себя поворчал, что дорого, но ворчал недолго, передал ей деньги и велел начать процесс оформления в собственность. На имя госпожи Марины Медниковой.