— Прежде чем ты продолжишь, — прервала Диана Робби, подняв руки, словно сдается, — дай мне сказать. Робби не особо обрадовался, но кивнул ей. Диана откашлялась. — Примерно в то же самое время, может, через несколько месяцев, ко мне, в мою маленькую студию, которую я снимала, когда только начинала, пришел человек. — Я помню эту студию, — сказала Керри. Маленькая — не то слово. Ее сестре пришлось нелегко, но она сумела продвинуться по жизни дальше. Диана кивнула, с трудом вздохнула. — Он был вдовец с четырехлетней дочкой на руках. Девочка была очень застенчивая. Он сказал, что она очень изменилась с тех пор, как умерла ее мать. Он хотел, чтобы я давала ей частные уроки. Сначала я отказалась, потому что, честно, я не могла себе позволить проводить время с одним ребенком. Мне нужно было хотя бы десять учеников в каждом классе, чтобы финансово хоть как-то оправдать этот бизнес. Она посмотрела на Робби, и он взял ее за руку. — Он предложил мне платить по двести долларов за урок. Я должна была просто работать с ней один на один — по часу раз в неделю. Керри сделала удивленное лицо. — Ничего себе! Диана медленно покачала головой. — Он был такой милый, и маленькая девочка такой печальной. Видит бог, я нуждалась в деньгах, так что я сказала «да». — Она облизала губы. — Эти частные уроки продолжались в течение нескольких лет, и я скопила довольно много денег. Я очень хотела однажды купить собственную студию. Мне повезло, и место, в котором я сейчас работаю, подвернулось. Но у меня не хватало на нормальный первый платеж, а процент был очень высок. Этот человек предложил мне беспроцентный кредит. Я отказалась, конечно. — Она сделала глубокий вдох. — И тогда он просто однажды купил эту студию и передал мне документы. Он сказал, я могу расплатиться с ним так и тогда, когда мне будет удобно. — Она повернулась к своему мужу. — Я ничего не сказала Робби. Я не хотела, чтобы он подумал, что у меня снесло крышу или что между нами что-то было… Робби обнял жену. — Потому что я держал рот на замке, она понятия не имела, что вдовец, приводивший к ней свою дочь, был тот же самый человек, который пришел ко мне тогда ночью и попросил отремонтировать его машину. У Керри вдруг тошнота подкатила к горлу. Она поняла, к чему все шло. — Обращался он к вам еще раз? — снова спросил Фалько у Робби. — Около двух недель назад. Он пришел в мастерскую и сказал, что у него есть для меня еще одна работа. В этот раз он собирался расплатиться наличными. Все, что я должен был сделать, — повредить тормоза на машине. Он сказал, что машину мне привезут и я никогда не узнаю, чья она, и так далее. Керри затаила дыхание. Но Робби не такой. Он никогда не причинит вред другому человеку. И Диана тоже. — Я сказал ему: ни за что. Я не могу это сделать. Он напомнил, что я перед ним в большом долгу, ведь благодаря ему у меня все еще есть процветающий бизнес. Я напомнил, что это плата за сервис, который я ему предоставил. На что он ответил: это был не просто сервис, а уничтожение улики, и если я не сделаю то, о чем он меня просит, полиция может обо всем узнать. Я подумал, что ему так же есть что терять, не меньше моего, так что я настаивал на своем. — Он отступил? — спросила Керри. В глубине души она знала, что будет продолжение. То, что Робби сказал про Амелию, когда они с Дианой вошли, крутилось у нее в голове. — Он согласился, говорит: ладно, если я так решил. Но предупредил, что я пожалею о том, что отказал, и ушел. — Но этим все не кончилось, — предположил Фалько. Робби покачал головой. — Через несколько минут после того, как он ушел, появился другой человек и потребовал объяснений: работаю ли я на того, первого. Я ответил отрицательно и на ходу сочинил историю, зачем он вообще приходил. Этот парень был в ярости. Но я не мог сказать ему то, что он на самом деле хотел знать. Я уже и так был до смерти напуган тем, что подонок может со мной сделать за отказ. Этот второй в конце концов ушел, а потом, через несколько дней, он замелькал во всех новостях. — Робби уронил голову. — Это был Бен Эбботт, и когда я во второй раз увидел его лицо — он был жертвой убийства. В наступившем молчании его слова отдались эхом. Керри попыталась осмыслить то, что она сейчас услышала. — Кто был тот — первый — человек? — Она посмотрела на Фалько. Они оба уже знали ответ. — Льюис Йорк. Они обменялись еще одним взглядом с напарником, но никто не отреагировал. Несмотря на то что у нее накопился миллион вопросов и сердце ее колотилось, ей надо было услышать все, что могли еще рассказать Диана и Робби. — Потом, — сказала Диана, — в воскресенье он зашел к нам домой. Я больше не даю его дочери уроков, потому что она поступила и уехала к колледж, и раньше я уже выплатила кредит, но вдруг он позвонил мне в дверь. Он никогда раньше не приходил к нам домой. Он сказал, что просто хотел сообщить мне, как сильно они все на фирме любят Амелию и как они собираются подарить ей большую сумму на всякие нужды, помимо стипендии. Керри поджала губы. Воплощенное тщеславие. Подонок. — Он как-то надавил на тебя? Диана покачала головой. — Нет, но ощущение было странное… словно он хотел напомнить мне, кто он такой и сколько сделал для нашей семьи. — Он позвонил мне в тот же день, — вставил Робби, — просто напомнить, что я ему должен и что он все еще намерен получить свой долг. Но после всего, что случилось с Амелией на этой неделе, с меня хватит. Сегодня днем я был у него в офисе. — Робби постарался взять себя в руки. — Я сказал ему, что, если он посмел причинить зло моей дочери, я заставлю его заплатить за это. Мне не понравилось, когда она пошла туда работать, но она была так счастлива. Я не хотел портить ей будущее. — Что сказал Йорк? — спросила Керри, возвращая его к рассказу. Страх сжимал ей горло. — Он сказал мне, чтобы я шел домой и помнил, что у меня есть еще двое детей и жена и что я должен лучше о них заботиться. — Робби встал. — Я видел это по его глазам. Он что-то сделал с моей девочкой. Я это знаю. — Робби, — прервала Керри. Адреналин стучал у нее в висках. — Прежде чем ты скажешь что-то еще, ты должен знать о своих правах. — Это все принимало опасный оборот, и Керри не хотела, чтобы Робби скомпрометировал себя еще больше. — Мне плевать на мои права, Керри. Амелия пропала, и этот сукин сын что-то сделал с ней. Я это знаю! — Во-первых, — вступил Фалько, — мне нужно, чтобы ты подумал о том, что именно Йорк попросил тебя сделать. Он упоминал имя Эбботта или что за машину ты должен был повредить? Робби покачал головой. — Нет. Он не сказал. Но я подумал, раз Эбботт ворвался ко мне сразу после него, а затем его убили через несколько дней, то он и имелся в виду. Зачем еще ему преследовать Йорка? Он знал, что тот что-то задумал, что связано с ним и его семьей. — Робби выругался. — Я позволил этому случиться. — Ты прав насчет Эбботта, — сказала Керри, пытаясь ненадолго отвлечь его от чувства собственной вины. — Я только не знаю, достаточно ли будет сделанного тобой вывода для того, чтобы получить возможность преследовать Йорка. Я знаю, что ты говоришь правду, Робби, но в суде это будет твое слово против его, а он очень могущественный человек. Робби посмотрел на потолок и разразился замысловатым ругательством в адрес Йорка. — Какой именно ремонт требовался машине, которую ты чинил для него пятнадцать лет назад? — спросил Фалько. — Передний бампер. Он сказал, что сбил оленя, но я ему не поверил. Я думаю, это был человек. Если на седане сбить взрослого оленя, животное навалится тебе на капот. Олени очень тяжелые. Но если сбить человека, то все будет по-другому. Скорее всего, человек попадет под машину. Тот, кого он сбил, ушел под машину. Я посмотрел на днище, и там было… — он сделал вдох, — там кусок мяса зацепился… — Он покачал головой, словно пытаясь прогнать образ из головы. — Тот, кого он сбил, не выжил. Не мог выжить. Диана закрыла рот руками, ее глаза наполнились слезами. — Нам нужна точная дата, когда это случилось, — надавил Фалько. — Первое августа, пятнадцать лет назад. — Господи, — сказала Керри. — Это был последний день, когда Джанель Стивенс видели живой. — Если мы сможем связать Йорка с ее гибелью, — сказал Фалько, — мы сможем одолеть этого сукина сына. Керри напомнила напарнику о настоящем положении дел. — Слово Робби против слова Йорка. Мы все знаем, как это закончится. Черт, лейтенант первый напомнит мне, что все эти люди — включая Джен — моя семья. — Джен с тобой тоже говорила? — спросила Диана, и ее темные глаза наполнились сожалением. — Говорила. Эти подонки причинили боль ее семье и стольким другим. Фалько покачал головой. — Мы не можем просто спустить это на тормозах. Керри хотелось кричать, но она сдержалась. — Что ты предлагаешь сделать помимо того, что мы уже запланировали? — У меня есть доказательства. И Керри, и Фалько, и даже Диана посмотрели на Робби и одновременно спросили: — Что? — Я был в отчаянии, но я не идиот. Я всегда фотографирую каждую машину, над которой работаю. И помещаю «до» и «после» на информационный стенд, чтобы клиенты видели. Я сфотографировал повреждения на бампере той машины и номер. Записал ВИН и, — он сделал еще один вдох, — я сохранил тот кусок плоти. Керри замерла. — Пожалуйста, — произнесла она дрожащим голосом, — пожалуйста, скажи мне, что ты серьезно. Он кивнул. — Серьезно, как чертов инфаркт. — Что ты с ним сделал? — спросил Фалько, который был уже на ногах.