Бедная Тори стала невинной жертвой, угодившей в медленную агонию родительского брака. У нее было право сердиться. Два человека, от которых она больше всего зависела, ее подвели. Керри и Ник с их зацикленностью на работе, а с недавних пор — с его увлечением молодой и более внимательной женщиной. — Я не хочу есть. Керри повернулась на заявление дочери. Девочка быстро что-то печатала на своем телефоне, направляясь к холодильнику, минуя завтрак, который для нее приготовила Керри. Ничего особенного, разумеется, но она старалась. Старание больше не принимается в расчет? Керри вспомнила улыбки и смех из прошлых дней, прежде чем верх взяли гормоны, — и поборола желание вздохнуть, опасаясь спровоцировать еще один раунд оглушительного молчания. — Какие на сегодня планы? — Керри удалось задать вопрос нейтральным, почти приветливым тоном. Она устала воевать с Тори. Сейчас она бы обрадовалась и пяти минутам мира между ними. — Ничего особенного. — Тори открыла холодильник и потянулась за газировкой. — Элиза придет, мы вместе делаем фандрайзинговый арт-проект для нашего ансамбля. Керри сжала губы, чтобы лишний раз не напоминать дочери о том, что однажды весь сахар, поглощенный ею, вернется и будет мучить ее всю оставшуюся жизнь. Вместо этого она предложила: — Здорово. Тебе нужны деньги, чтобы заказать китайскую еду? Тори села за стол. — Ее мама привезет нам ланч. — Отлично. Да, кстати, я могу задержаться сегодня. Мы по уши в двойном убийстве. — Тоже мне новость. Ты всегда задерживаешься. — Тот же пресный, индифферентный голос. Керри сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Я постараюсь быть дома к шести. — Ага, как хочешь. — Тори открыла банку с газировкой и отпила — не отрывая глаз от телефона. Керри досчитала про себя до десяти и объявила: — Я позвоню сегодня твоему отцу. Тори вскинулась и с надеждой посмотрела на Керри. — Классно! Керри налила себе еще одну чашку кофе, чтобы потянуть время перед тем, как продолжить: — Мы должны договориться, когда ты поедешь и на сколько. Ярость моментально сменила надежду, которая посмела отразиться на милом личике Тори. Как может один ребенок излучать столько презрения к человеку, подарившему ему жизнь? — Я уезжаю через понедельник, восемнадцатого, — огрызнулась она. — И вернусь прямо перед началом школы. Папа уже купил мне билеты. — Этого не будет, Тори. — Керри снова сжала свою чашку. — Двух недель вполне достаточно. — Она решила не упоминать о том, что именно такой срок был зафиксирован в документах, которые они подписали с отцом Тори, — деталь, которую он так удачно забыл. Ее дочь вскочила на ноги и одарила Керри испепеляющим взглядом. — Ты просто хочешь, чтобы я была так же несчастна, как и ты. Прежде чем Керри смогла логично и относительно спокойно ей ответить, Тори покинула кухню. Керри закрыла глаза и покачала головой. Она не пыталась наказать Тори. Она не собиралась таким образом мстить бывшему или доказывать, что она главная, поскольку значилась главным опекуном девочки. На самом деле Керри просто очень боялась, что, если она разрешит ей провести целое лето со своим отцом в новом прекрасном городе, следующим шагом станет окончательный переезд туда. Ник ничего так не хочет, как заманить Тори в игру «Давай накажем маму». Он так часто это делал. Керри не могла вынести, что он манипулировал дочерью, особенно когда ставки были так высоки — намного выше, чем когда-либо. В конце концов он ее подведет. Он всегда так делает. И все же что, если Тори права? Керри редко появлялась дома — несмотря на то что она поклялась, что все изменится после ухода Ника. В школе каникулы. Тори была, без сомнения, одинока. Впервые она проводила лето без отца. Керри не хотела, чтобы она чувствовала себя несчастной. Но продолжить эти волнующие размышления она не успела — завибрировал телефон, и Керри с радостью схватила его. Глянула на экран. Ник. Керри рухнула на ближайший стул. Вероятно, Тори позвонила ему или отправила СМС и пожаловалась. Керри заставила себя успокоиться и взяла трубку. — Я не передумаю, — сказала она вместо своего обычного приветствия: «Что тебе надо?» Пусть скажет спасибо, что она опустила единственное верное обращение — «козел». — Ты ведешь себя неразумно, Керри. Допустим. — Думай что хочешь, но это мое решение. Последовало молчание, хотя она надеялась на другое. «Хорошо. Как скажешь. Хочешь быть плохишом — пожалуйста», — вот что она готовилась услышать в ответ. — Очень хорошо, — сказал он и преувеличенно громко выдохнул. — Ты не оставила мне выбора. Я свяжусь с адвокатом и буду добиваться полной опеки. Она хрипло рассмеялась. — Так ты ее и получишь. — Они уже обсуждали это. — Тори с самого рождения живет в Бирмингеме. Судья никогда не вынесет решение в твою пользу. Особенно учитывая обстоятельства твоего внезапного исчезновения из нашей семейной жизни. — Керри, ей тринадцать лет. Ее показания будут весомее, чем тебе кажется, и она готова к переменам. Тебя вечно нет дома, и тебя некому поддержать. Керри пришла в ярость. — У меня есть сестра, которая всегда с удовольствием меня поддержит. — Если он думает, что маленькая шлюшка, которую он теперь называет своей невестой, может соревноваться с родной любящей теткой, которая всегда была частью жизни Тори, он глубоко ошибается. — Ну что ж, пусть суд разрешит наши разногласия. Керри открыла рот, чтобы наконец высказать ему все, что она думала, но он повесил трубку, прежде чем она успела произнести хоть слово. — Подонок. Керри решительно вышла в коридор. Однако у лестницы она подавила желание потребовать, чтобы Тори немедленно спустилась вниз и объяснилась. Не поможет. Станет только хуже. Глубоко вздохнув пару раз, чтобы успокоиться, она крикнула: — Я пошла. Хорошего тебе дня, будь умницей! Ответа, разумеется, не последовало. Керри вернулась на кухню, сорвала куртку со спинки стула и, притормозив у задней двери, надела. Невзирая на летнюю жару в Алабаме, все детективы носили легкие куртки, чтобы прикрыть наплечную кобуру и чтобы выглядеть более профессионально. Все, поправилась она, кроме ее напарника. И, легок на помине, его черный «Чарджер» как раз завернул к ее дому. Керри заперла дверь и положила ключ в карман. Фалько остановил машину за ее «Вагонером» и опустил стекло. Убавил громкость музыки, от которой его машина тряслась, как огромная стереоколонка, и сказал: — Доброе утро, Девлин. Готова расколоть это дело? — Что-то не припомню, чтобы я разрешала тебе сесть за руль. — Керри задержалась на крыльце, размышляя о том, что не спала почти всю ночь. Новое дело, война с дочерью — самые разные мысли осаждали ее, и она была слишком взвинчена, чтобы проспать больше пары часов. — Хороший напарник чувствует нужды своей половины. — Своей половины? — Она покачала головой и спустилась на две ступеньки. — Сделай мне одолжение, Фалько, — попросила Керри, идя к его машине. — Что именно? Она подождала, пока не устроилась в пассажирском кресле. — Никогда не зови меня своей половиной. Он заворчал и переключил передачу. — Ты босс. Куда сначала? — К родителям. — Она пристегнулась и, пока они отъезжали от дома, смотрела на окно дочери. — Будем надеяться, они смогут рассказать нам что-нибудь новое про свою невестку. Ориентировка пока что не принесла результатов. Было несколько телефонных звонков после того, как полиция выпустила пресс-релиз вчера вечером, но ни один из них не подтвердился. Можно подумать, что женщина просто взяла и исчезла. Только это было невозможно. Элементарная физика. Масса занимает место в пространстве. До сих пор сотрудники Эбботта и его родители были единственными людьми, имевшими более-менее близкие отношения с молодой парой. Никто из соседей не общался с ними достаточно хорошо — уважали и здоровались, не больше. Некоторые настолько тщательно охраняли свою частную жизнь, что никого не подпускали слишком близко. Керри считала, что в том деле, которым занимался Эбботт, враг всегда мог застать тебя врасплох. Поэтому иногда легче было просто-напросто избегать близких контактов, чтобы понизить уровень, а то и вовсе избежать потенциального предательства. Теперь Керри понимала это лучше, чем когда-либо. Дело в том, что ты все равно не знаешь человека, как бы вы ни были с ним близки. Другими словами, она не ожидала измены мужа. Хотя, с другой стороны, возможно, она просто не обращала внимания. Дом Дэниела Эбботта