Сирены, взяв музыкальные инструменты, заиграли веселую ритмичную музыку. Девушки, облаченные в полупрозрачные туники, прикрывавшие тела лишь до середины бедер, встали в круг и вначале синхронно кружились на месте, а затем каждая исполнила свой собственный танец. Сирена наблюдала за плавными покачивающимися движениями рук, за телами, которые изгибались, как волны. Бедра и плечи девушек, отливавшие краснотой, рисовали восьмерки. Сирены то наклонялись, демонстрируя мужчинам красивые полные груди, то трясли ими. И в воздухе раздавались звуки ударявшихся друг о друга бус и браслетов, унизанных кораллами и ракушками. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Находясь на капитанском мостике, Зеленовласка следила за танцем сверху, и ей казалось, что сирены не просто двигаются, но чертят узоры, проводят обряд, творя собственную магию. Вот кончики пальцев всех девушек сошлись в центре круга. Вот руки «разлетелись», точно лопасти мельниц. Три девушки закружились, то поднимая руки вверх, то разводя их в стороны. Две сирены прогнулись назад и начали трясти плечами. Еще две покачивались, переступая с одной ноги на другую, вращая кистями рук над головой. Зеленовласка с опаской следила за происходящим, находясь рядом с Ролло, точнее, спрятавшись за его спиной. Ее тревожила эта ночь. Ей было сложно объяснить это даже самой себе, но девушке казалось, будто луна живая. Сирене мнилось, что Луна смотрит на нее черными впалыми глазами-кратерами, как у мертвеца из ее снов. «Этого не может быть, — уговаривала себя девушка, стоя на палубе. — Там просто другой мир, со своей жизнью и богами». Ей хотелось, чтобы эта ночь поскорее закончилась, и все вернулось в привычное русло: обычный туман, обычный серый день, обычное море. И пусть все серое, лишь бы не было этих скользящих по коже красных лучей. Лишь бы луна снова стала обычной. Может, ей было так неуютно потому, что воздух потяжелел из-за количества магии, разлитой в нем? Сила трех миров перемешалась, как вино разных сортов, налитое в один кубок. Она казалась сладкой, пьянящей, но тяжелой, как дурман. От нее болела и кружилась голова. Она лишала воли и уверенности. Когда Ролло отошел от девушки, одна из сирен, Саяна, с волосами цвета кобальта, принесла ей такое же, как у других, платье. Зеленовласка хотела отказаться и пойти следом за капитаном, но рядом с ней оказались еще три девушки, а Саяна укоризненно покачала головой. — Сегодня можно все, — сказала сирена, бесцеремонно стягивая с Зеленовласки привычное платье, подаренное женами Морсы, и облачая в новое. — Это наш дар, в честь благословения. Тебе повезло — ты его получила! — Что это значит, Саяна? — Перерождение, — односложно ответила сирена и весело улыбнулась, а потом, не дожидаясь других вопросов, вытолкнула Зеленовласку в полупрозрачном платье к остальным. «Опять это странное слово», — подумала сирена. А музыка тем временем затихла. И вновь команда молча рассматривала ее, и вновь девушки поворачивали ее вокруг своей оси, как в тот день, когда сирена впервые оказалась на голландце. Ролло стоял у руля и наблюдал за необычным явлением. «Никаких городов там не видно, — подумал он. — Горы — да. Кратеры — да. Жизнь — нет». Он не сразу заметил наступление тишины. Оторвав взгляд от завораживающей красной луны, Ролло обернулся, чтобы посмотреть, что случилось. Увиденное заставило его пожалеть обо всех принятых ранее решениях, касавшихся сирены. Зеленовласка стояла на палубе в центре круга, облаченная в полупрозрачное платье. Округлые формы тонкой фигуры подчеркивала мерцающая ткань, не скрывающая ни темных сосков, ни треугольника бирюзовых волос… Девушка была невероятно хороша и даже проклятие ее не портило. Совершенно не похожая на Лорелейн, но, Морской бог, такая же желанная, как и его бывшая любовница. И ему жутко не понравилось, что ее рассматривали другие мужчины. А еще ему не понравилось, что в полупрозрачном платье и увешанная огромным количеством украшений, она была слишком похожа на настоящую сирену. Дурное предчувствие царапнуло сердце Ролло острыми когтями, и отмахнуться от него не получилось. А луна тем временем поднялась еще выше, замирая практически над голландцем. Гало вокруг нее пульсировало, уговаривая забыть о запретах и подчиниться природе. И сирены не противились зову. Дети моря, выбрав себе пару, прыгали за борт в черно-красные волны, откуда доносились смех, стоны, вздохи. А Зеленовласка осталась стоять на палубе. Девушки пробовали утащить ее с собой, но сирена нашла в себе последние крохи силы, чтобы уверенно отказать. Ей было нехорошо. Палуба под ногами покачивалась, несмотря на полный штиль. Хотелось лечь, с головой забраться под одеяло и забыться сном. — Сирена, — раздался голос за спиной. Девушка вздрогнула, выдернутая из своего внутреннего мира, и посмотрела на Ролло широко распахнутыми глазами, в которых отражалась красная луна. Из воды послышался стон. Девушка невольно повернула голову в сторону звука. — Иди в каюту! — прошипел Ролло. Зеленовласка послушно «поплыла» исполнять приказ капитана. Именно «поплыла», как двигались настоящие сирены. «Не могла же ее кровь превратиться в морскую воду?» — подумал капитан, провожая ее взглядом. Перемены в Зеленовласке не нравились мужчине. Этой ночью с ней что-то произошло, она была не похожа сама на себя. Капитан следил за удалявшейся девушкой. Он решил, что не успокоится, пока не увидит ее спящей в своей каюте. В конце концов, он обещал ее брату, что позаботится о ней, защитит от опасностей. Он еще немного постоял, с подозрением разглядывая Красную луну, а затем пошел следом за девушкой. *** Кровь стучала в висках. В глазах временами темнело. Сирена проходила через кают-кампанию, когда голова закружилась. Она облокотилась о стену, дожидаясь, когда недомогание отпустит. — Почему у тебя волосы цвета морской волны? — раздался голос из темноты. Глаза девушки отчетливо различили силуэт мужчины, который стоял, облокотившись о стол. — Моя прабабушка была сиреной, — ответила она, поднимая глаза к потолку, надеясь таким образом отвлечься от накатившей тошноты. Отец рассказывал, что красавица Эсса с волосами цвета морской волны спасла ее прадеда во время шторма. Молодой мужчина понравился сирене, и она часто приходила к побережью, где проводила время с Эриком — лордом, владельцем верфей, лесных угодий и кораблей. А затем она забеременела. Эрик заставил сирену поклясться, что она не причинит вреда ребенку и живым отдаст его отцу. Преждевременные роды оказались тяжелыми. Сирены не могли помочь ребенку-полукровке, не желавшему покидать материнскую утробу. Так как Эсса поклялась не вредить сыну, она обратилась за помощью к людям. Кровь земного ребенка позволяла ей ступать по берегу. Ведьма помогла сирене, но не успела вернуть женщину в воду. И так как других детей у Эрика больше не появилось, он со временем признал незаконнорожденного сына, сделав своим наследником. — Ты уже не похожа на полукровку, ­— прошипел сирен и отпил из зеленого бутыля. — Ты почти как мы. Мне кажется, я слышу, как внутри тебя плещутся волны. Он подошел к ней совсем близко. — Хочешь? — спросил сирен, протянул ей ром и улыбнулся, демонстрируя ряд белоснежных, чуть заостренных зубов. Она поспешила сделать шаг в сторону, но в следующее мгновение оказалась прижатой к прохладному телу мужчины. Рука Шина, покрытая до локтя чешуей, обняла ее за талию. Девушка опешила от подобного поведения. Раньше сирены ничего подобного не позволяли! Что изменилось? Что? — Пей, — сказал парень, прислоняя горлышко бутылки к ее губам. — Я не… — пробормотала она. — Пей, — повторил Шин, вливая в нее глоток. — Отпусти меня, — прошептала девушка. — Не получится, — возразил сирен, вливая напиток в рот Зеленовласки. — Я тебя выбрал. Жидкость была горьковато-сладкой, вязкой, терпкой, с привкусом красного перца. Девушка поперхнулась с непривычки. Первый раз она пробовала нечто крепче вина. И это нечто пьянило уже с первого глотка. Дыхание перехватило. Она судорожно хватала ртом воздух, пытаясь вернуться к прежнему состоянию. Ноги подкосило, и сирена вцепилась в предплечья мужчины, чтобы не упасть. Но, кажется, помощник капитана истолковал этот жест по-своему. — Как тебя зовут? — спросил Шин шепотом и дотронулся языком до скулы Зеленовласки. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не помню, — прохрипела она, когда у нее наконец-то получилось сделать вдох. Сирена чувствовала, как внутри нее разгорается жар от рома, как голова начинает кружиться сильнее. — Это из-за проклятия? Кивнула, пытаясь сохранить ясность мыслей. Оперлась рукой о дверной косяк. Чуть-чуть наклонила голову вперед, чтобы было легче дышать. Второй попыталась оттолкнуть помощника капитана, но тот даже не обратил внимания на этот жест. Прохладные пальцы мужчины спустили лямки платья, обнажая плечи, стягивая лиф, прикасаясь к груди. Прохладные губы дотронулись до ключицы. Она хотела было позвать Ролло, но сирен успел закрыть ей рот поцелуем — холодным, словно кусочек льда проскользнул по губам. А затем этот же лед стал чертить влажную дорожку от губ к шее, и ниже — к плечу. Девушка вздрогнула, вновь попыталась закричать, но ладонь левой руки проворно зажала ей рот. — Тсс, — сказал сирен. — Не бойся! Сегодня редкое время, когда можно все. Вторая рука мужчины проникла к ней под юбку, сжала ягодицу, и сирена скривилась от боли, затем ладонь сирена скользнула по бедру, а после поднялась к животу и стала его поглаживать, почти бережно, нежно, чувственно… если бы это была рука любимого мужчины, а не вторжение без спроса и согласия. Девушка пыталась царапаться, но Шин лишь тихонько посмеивался. Его ладонь уже сместилась к низу живота и продолжала свое движение ниже, пальцы коснулись белья, оттянули тонкую ткань, прикоснулись к складочкам между ее ног, отчего по делу Зеленовласки прошла неприятная дрожь, углубились внутрь, совершая круговые движения… — Отпусти ее! — раздался голос — страшнее, чем раскат грома посреди черного океана. Девушка скосила взгляд и увидела Ролло, который стоял на лестнице. Сердце радостно подскочило, и когда холодные пальцы сирена разжались, она бросилась прочь, так быстро, как только могла, придерживаясь ладонями за стены. Ударилась плечом, так что на бледной коже проявился синяк, но даже не почувствовала боли. Сердце бешено колотилось. Оказавшись в каюте, она упала на тахту и перевела дыхание. Из глаз потекли слезы. Головокружение вернулось, а с ним пришла и тошнота. Вот только отчего? От магии луны? От выпитого рома? Или от осознания того, что чужой, совершенно незнакомый мужчина едва не сделал ее своей? Или от понимания, что голландец перестал быть для нее безопасным местом? Хотя, Древо! Когда корабль не был для нее опасным? Когда она успела забыть о своем странном статусе? Шаткое положение в команде. Шаткая палуба под ногами. То туманы, то шторма, то духи, а теперь и сирены… но почему? Они раньше ничего подобного не позволяли. Пересилив себя, она стянула платье и брезгливо отбросила его, точно половую тряпку, в сторону, поспешив натянуть на себя серое шерстяное. Зеленовласку знобило, затряслись губы, как будто она оказалась на солнечном свете. Ей казалось, что от кожи неприятно пахнет водорослями, но отправиться на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь настой с жасмином и обтереться им, не было ни сил, ни желания. А еще ей было просто страшно. Ведь если подобное пришло в голову Шину, то, наверное, может и остальным прийти? «Сегодня редкое время, когда можно все», — выплыли из памяти слова помощника капитана. Она вспомнила, что у Ролло в секретере хранились несколько склянок с лекарствами. Осмотрев содержимое бутыльков, она выбрала настойку корня валерианы от головной боли. Уж лучше терпеть запах этого растения, чем запах Шина. Она заметила, что на запястье осталась маленькая чешуйка — Зеленовласка поспешила снять ее с себя и выкинуть. На всякий случай она подошла к столу Ролло и решила обследовать и его на наличие каких-нибудь пузырьков: вдруг капитан покупал что-нибудь у аптекаря для себя: шалфей, чистотел, ромашка, да мало ли, какие травы нужны мужчинам для личного пользования? Выдвигая ящики, она заметила мешочек и заглянула внутрь, где обнаружила знакомый порошок.