Правда, интуиция подсказывала Ролло, что Марина не ответит на его попытку связаться. Тогда остается Георг — король Берендея обязан знать, куда отправилась девушка, опекуном которой он, по сути, сейчас являлся. Ведь Приморская гильдия и Берендей — союзники, а племянница правителя гильдии, оставшаяся без семьи, могла рассчитывать на содействие Георга в своей судьбе. Сердце Ролло на миг остановилось, стоило вспомнить, как король Берендея обнимал узкую белую спину, зарывался пальцами в копну золотистых волос... Тогда Георг находился под чарами Лорелейн, однако все знают, что правитель Берендея и без влияния магии — законченный бабник. И что мешает ему попробовать утешить брошенную красавицу-зеленовласку? Гнев и ревность придали мужчине сил, заставив Ролло позабыть о боли в голове и усталости. — Гордееч!! Передай парням, пусть поднимают корабль и возвращают его на остров Сирин. Вместе с персиковым хомячком к нему вернулась надежда. Теперь Марина так просто его не прогонит и обязательно выслушает. 25.02.2021 *** «Остров сирин уже не внушает былого трепета», — подумала Марина, остановившись на каменной площади перед храмом, где на единственной уцелевшей башне виднелись изображения невозмутимых лиц, смотревших на четыре стороны света. Где прежнее величие этого места? Где волнение, страх, раболепное преклонение перед огромным исполином, который совсем недавно превышал любую гору Мира? Чуда больше не было, как и бесконечного источника магии, как и волшебных полудев-полуптиц сирин, охранявших Мировое Древо. Осталась лишь часть обугленного ствола, почерневшие от пожара огромные толстые корни, местами напоминавшие крепостные стены, да зеленый росток, высотой доходивший Марине до пояса. «Оно неплохо подросло за эти несколько дней», — отметила про себя девушка, разглядывая сочные зеленые листья, серебрившиеся на солнечных лучах. Совсем без магии обходиться не получалось. Слишком привык их Мир к бесконтрольному использованию силы. «Надеюсь, история не повторится», — подумала новоиспеченная жрица, ведь не так давно Древо выросло до невообразимых размеров и проткнуло ветвями грань между мирами. Энергия волшебного источника приманила к себе демона, пожиравшего магию и становившегося от этого сильнее — чудовище грозило уничтожить их всех. Впечатлительная Марина до сих пор видела во снах когтистые лапы, раздиравшие небо, безумные огненные глаза, горевшие в вышине, и град из осколков грани и мелких монстров. От битвы никому не удалось уклониться. Она велась везде — и на суше, и на море, и в небе. И когда неклейменой ведьме и дракону удалось объединить силы и заделать дыру между мирами — Мир изменился. Можно сказать — он умер, а затем возродился из пепла вместе с отростком и новой голубой «звездой», сиявшей на небе в любое время дня и ночи в центре огромной «паутины» из трещин. Уже на следующий день после окончания войны, во всех королевствах и землях были введены правила, регламентировавшие использование волшебной силы. Новые порядки отличались невероятной жесткостью — магию разрешалось применять лишь государственным магам, находящимся на службе у королей с официального позволения этих самых королей для защиты Мира от врагов. Всё. Никаких порталов, никакой бытовой помощи. Исцеление волшебством стало возможно только в случаях эпидемии и при лечении в королевских госпиталях. Остались лишь естественные свойства некоторых предметов — кварц, передающий мысли на расстояние, да, иллюзорная магия, которая строилась не на силе Древа, а на свойствах волшебного дурмана — капризной до климата, почвы и даже до настроения садовников травы, прорастающей только в гильдии Сина. Наверное, были и другие вещи, но Марина, далекая от магии, о них не знала. Многие, обладавшие силой, тяжело приспосабливались к новым условиям. Ведь даже клеймо, наложенное сирин на всех ведьм, чтобы они не могли провести обряд инициации, лишь искривляло волшебные энергетические потоки, но не запрещало пользоваться ими. А ведь всего можно было избежать, если бы птицы послушали предупреждения драконов. Вместо этого они посчитали, что крылатые посягают на их власть, и стали искать способы, тратя колоссальное количество магии на уничтожение «соперников». А Древо в это время росло и росло… Марина вздохнула. Было бы, да кабы… Уже ничего нельзя изменить ни в судьбе Мира, ни в ее судьбе. После того, как пепел сражения рассеялся, рассеялись и иллюзии девушки относительно будущего. Потрясенный гибелью Лорелейн, Ролло, изменился. Она видела, как он рассеянно всматривался в воды, но не найдя птицу, капитан замкнулся в себе. Мужчина доставил Марину на берег, вручив ее Франциску, королю Долины Голубых гор и дракону Аэктану, и вновь вернулся в море. Он искал, искал, искал… Марине хотелось подойти к нему, обнять, сказать, что она знает, что это за чувство, ну или просто побыть рядом, но Ролло так и не вернулся с корабля на сушу. Девушка ждала его на площадке возле храма. А затем дракон, используя свою личную, независимую от Древа магию, открыл портал. — Надо идти, — сказала ведьма Лиса, беря девушку за руку. И Марина нехотя согласилась. Дни, которые она провела в Берендее, походили на странный сон. Она всюду гуляла с ведьмой, смотрела столицу, но каждый раз ноги приводили ее на набережную, где несколько дней назад около причала стоял фрегат с единственными в Мире серыми парусами. Правда, тогда они были тщательно сложены, чтобы никто не смог узнать в нем летучего голландца. Временами Марина размышляла: а что, если ей уйти вместе с Лисой в ее мир? Оставить здесь прошлое, старое имя, которое уже никогда не вернется, воспоминания о Дани, Ролло и начать новую жизнь в странной пугающей неизвестности. Но ведь были известны случаи перехода и в одну, и в другую сторону. Приспосабливались же как-то новички. Может и ей стоило попробовать? Каждый день девушка говорила сама себе, что прекрасно понимает Ролло. Она помнила про их «договор» просто попробовать пожить вместе без обязательств. Марина по-прежнему была убеждена, что они не любили и не любят друг друга. Однако глаза девушки искали «Свободу», и всякий раз, стоило ей подумать, что Ролло ушел, даже не попросив подождать и не сказав: «Прощай», по щекам бежали предательские слезы. Узнав, что зеленовласка некогда проходила обучение в храме, король Берендея предложил Марине присмотреть за ростком, пока не отыщутся другие жрицы, сбежавшие с острова во время битвы. Девушка некоторое время размышляла: принять ли предложение Георга, или попытаться вновь вернуться на родину. Она знала, что у ее отца были верфи на севере Приморской гильдии, и Марина хотела попросить у короля Берендея поддержки и отдать наследство ей. В конце концов, она не сидела в сторонке, а принимала активное участие в спасение Мира. Так может она могла рассчитывать на прощение и снисхождение за попытку спрыгнуть со скалы и за проклятие? Марина иногда представляла, как поселится в уединенном домике и постарается вникнуть в дела семьи, пока Антоний не вернется. Антоний. Сердце болело за судьбу брата. До сих пор от него не было никаких новостей. Где он? Жив ли? Девушка знала только то, что он заключил сделку с капитаном голландца и отправился на поиски таинственных «слез», способных исполнить одно заветное желание или изменить момент в ближайшем прошлом. Брат раздобыл карту, копии дневника Рыжего Эрика и на своем корабле отправился в океан. Разум подсказывал, что ждать Антония не было смысла — даже голландец опасался выхода в те воды, что уж говорить про простой фрегат? Но сердце отказывалось принимать суровые факты. Наконец Марина временно согласилась присмотреть за Древом, чтобы наверняка рассчитывать на поддержку короля. Однако с приближением к острову девушка все больше и больше сомневалась в правильности своего поступка. Она совсем не подумала о том, что некоторое время ей придётся провести в месте, где все будет напоминать об их последней близости с Дани, о том, как она узнала о его гибели, как пыталась спрыгнуть с обрыва, как познакомилась с Ролло, который был здесь любовником Лорелейн, которая, кстати говоря, погибла здесь же. И Ролло бросил ее, Марину, тоже здесь. Она пыталась сбежать от чудовища прошлого, но угодила не просто в лапы или зубы, а прямиком в желудок. Лучше бы она сразу отправилась в Приморскую гильдию, и плевать, что её там ненавидели бы. Уж лучше бы она спряталась в маленькой, плохо проходимой для судов, бухточке в окружении знакомых деревьев и кустов рододендрона! А жизнь на острове возвращалась в прежнее русло. Уцелевшие горожане приводили в порядок свои дома, большая часть которых была разрушена упавшими во время пожара ветвями и осколками небесной грани. У сохранившихся причалов швартовались лодочки, корабли которых остались на рейде из-за нехватки места в порту. В административных зданиях открывались двери: война — войной, а работа по расписанию. В первый день возвращения на остров зеленовласка так и не рискнула покинуть пределы храма. Оставив свои вещи в единственной уцелевшей восточной башне, она бродила по опустевшим помещениям, где некогда работала прислужницей. По началу ей казалось, что она единственная живая душа среди этих серых камней. Но потом девушка заметила стражников в неброской форме, притаившихся по углам, а затем обнаружила, что на месте разрушенной библиотеки сирин полным ходом шла работа — люди разгребали завалы, пытаясь достать уцелевшие рукописи. Понимание того, что она не одна, принесло успокоение. Марина хотела помочь мужчинам, но камни оказались слишком тяжелыми. Вернувшись на площадь, девушка подошла к балюстраде и окинула взглядом некогда хорошо знакомый пейзаж. То же бирюзовое море, тот же раскатистый гул прибоя, те же облака, вот только на воде не было огромной черной тени Древа. Марина посмотрела на останки ствола и решила проведать росток. С того момента, как она ушла с острова вместе с Лисой, он практически не изменился. Зеленовласка облегченно выдохнула. Деревце по-прежнему доходило ей до пояса, его плохо оформленная крона была насыщенного зеленного цвета, а на листьях не имелось ни малейшего намека на буквы. Марина внимательно осмотрела растение — нет ли повреждений коры или плесени. Прежние жрицы всегда так поступали с корнями, а сирин — со стволом и ветвями, куда их слуги не могли добраться. — Как твои дела? — спросила девушка росток. — По всей видимости, неплохо. Одного Марина не могла понять, что стало со старыми листьями. Ведь, если легенды не врали, и каждый лист — это чья-то жизнь, то не могло же все население Мира погибнуть? Вот она, например, живая, сидит здесь, смотрит на небо, чувствует солнце. Хотя, может быть, проклятие обнулило ее связь с Древом? Но как же тогда остальные люди, работавшие на территории храма? — Наверняка, ты что-то придумало, — проговорила девушка, хотя прекрасно понимала, что разговаривать с деревом бесполезно. Может быть, оно и хотело ответить, — вон, как листья серебрятся, — но понимать его могли только полудевы-полуптицы, а Марина сирин не являлась. Всю ночь девушка проворочалась без сна — новая территория не способствовала спокойствию. Встав с кровати, Марина выглянула в окно. Над Миром раскинулась красивая звездная ночь, которую озаряли сияния двух светил: желтое — от полной луны и голубое — от заделанной магией грани. И, глядя на мерцающую россыпь, она вспомнила, как она и Ролло разглядывали небо, сидя у маяка. Взяв кварцевый круг, девушка попыталась связаться с капитаном, чтобы понять, где он, на «Свободе» ли? Но в его сознании было так темно, холодно и спутанно, что она поспешила уйти, ничего не добившись. С первыми лучами солнца Марина вновь наведалась к Древу, а затем набралась мужества и решила пройтись по острову. Накинув плащ, чтобы скрыть жреческое одеяние, она спустилась по каменной лестнице, у нижних ступенек которой стоял расколовшийся от встречи с осколком грани каменный валун. Именно здесь, пожалуй, в другой жизни сидел раненный Ролло. Гостиница же, в которой она встречалась с Дани, не уцелела. Все побережье было завалено обломками кораблей. А вот тела погибших людей и монстров уже убрали. Марина невольно обернулась, чтобы посмотреть на холм, откуда не так давно спустилась. Даже останки Древа издалека поражали — часть обугленного ствола была соизмерима с сохранившейся башней храма. Не удивительно, что пепел расчищали жители и присланные со всех уголков мира маги. Убирали руками, из-за чего временами поднимался ропот. Франциск же на недовольство подчиненных отвечал: «За магией теперь надо следить». А Георг для понятливости пообещал всем, кого поймают за волшебством, оторвать руки. И королю Берендея поверили. Слишком убедительно прозвучала угроза, поддержанная, стоявшим рядом с королем драконом. Марина шла вдоль берега, по привычке всматриваясь в безмятежную синь. Море и небо словно сливались на горизонте в нежном поцелуе. И девушка подумала, что ей сейчас очень не хватало объятий и поддержки. Беззаботный ветер трепал полы плаща, скинул капюшон, раздул юбку платья и беззастенчиво играл с волосами цвета морской волны, собранными в косу, а Марина смотрела вдаль и размышляла, куда ей отправиться, когда найдется хотя бы одна жрица. — Антоний? — прозвучал голос за ее спиной. Девушка вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял невысокий худощавый мужчина с очень знакомыми чертами лица. Его малиновый камзол, расшитый серебристыми нитями, сильно контрастировал с закопченными стенами прибрежных домов и бирюзовыми волнами. Золотистые пряди выбились из тугого пучка на затылке, и обрамляли узкое бледное лицо с голубыми глазами. Марина невольно рассмеялась — встреча оказалась слишком неожиданной. — Филипп, — воскликнула она, делая шаг навстречу старому знакомому, — я так рада видеть тебя, то есть, простите, господин Маккинзи. — Нет, я не против, — улыбнулся мужчина. — Мне даже приятно. И Марина против своей воли покраснела. — Почему вы в красном? — спросил Филипп, прерывая неловкую паузу. А девушка только сейчас поняла, что предстала перед торговцем в жреческом одеянии. — Это временно. Пока жрицы не вернутся. Они боятся. — Жрицы? Марина растерялась, она плохо помнила, какую историю рассказала Филиппу в их первую встречу. Кажется, он подумал, что она просто жила на острове с мужем, а когда началась война, и любимого убили — решила отправиться домой. И как же теперь все объяснить? Но Филипп не стал допытываться правды. — Значит, они боятся, а вы нет?? — задумчиво протянул он. — Разве мы не на «ты»? — перевела тему девушка. — Да, конечно, — улыбнулся торговец. — Просто… разве это не опасно находиться сейчас на острове? — спросил Филипп. — Ты не боишься? Все-таки здесь была битва, монстры. Это не самое подходящее место для девушки. «Про дом не спросил», — обрадовалась Марина. Битва закончилась. Монстров уничтожили. Боится ли она обугленного Древа? Нет. Стоит себе, черное от сажи. А вот воспоминаний рядом с ним — да. Но, к сожалению, от них никуда не убежишь, вот и приходилось привыкать смотреть прошлому в глаза. — Мы можем пройтись? — спросил Филипп и игриво предложил локоть. Марина присела в таком же игривом реверансе, и приняла руку мужчины.