Сам залез следом. На прозрачных стенках капсулы не было ни единого намека на пульт или другое устройство. – Как активировать эту хрень? – парень ударил кулаком по экто-стеклу. – Здесь голосовое управление, – раздался чуть насмешливый голос Стикса, – реагирует только на тахаэр. – Что? – Фил озлобленно вскинул голову. – Язык тенганарцев, – тихо подсказала Айна, – мужской язык. – Молодец, девочка, – хмыкнул невидимый элохим и добавил пару резких отрывистых звуков. Двери сомкнулись. По капсуле прошла легкая вибрация, а затем она на предельной скорости рухнула вниз. Айне на миг показалось, что ее голова отделилась от тела. Желудок подпрыгнул и перевернулся. Она со стоном сползла на пол и скрутилась комочком. Рядом стонал и ругался Фил: – Ублюдок! Я уничтожу тебя! А грузовой гиперлифт продолжал мчать в пустоту. Между ним и конечным пунктом прибытия находилось еще тридцать восемь отсеков. Каждый отсек был поделен на сектора, каждый сектор – на блоки. Шахта гиперлифта связывала их воедино, проходя через центр каждого отсека, как гриф проходит сквозь диски спортивной штанги. *** Дальше все было просто. Стикс потянулся, похрустывая суставами и разминая затекшие мышцы. Его тело раздалось вверх и вширь, треснула ткань, но он уже не пытался сдержать превращение. Наоборот, с хищной ухмылкой ждал, пока его внутренний Зверь выйдет наружу. – Ты хорошо подумал, мой мальчик? – озабоченно спросил Префект. – Этот мальчишка очень ценен для нас. Мы вложили в него много сил… – Не переживайте, шиссар, – ухмыльнулся Стикс, демонстрируя быстро увеличивающиеся клыки. – Я оставлю его в живых. – И, надеюсь, вменяемым. – А вот этого обещать не могу. Префект хотел возразить, но замолк, оставив мысли при себе: еще никогда он не видел Стикса Хасселя в таком состоянии. Но ведь еще никогда его подопечный не встречал женщину, к которой мог бы спокойно прикасаться, без страха, что потеряет ее. А эта девочка – Айна. Худенькая, невзрачная, с узким лицом. Почему именно она? Да и вообще, знает ли эта малышка, что держит в своих нежных ручках пульт от смертельного оружия? Для Префекта Стикс был оружием. Одним из трех. Живым, послушным и безотказным оружием, которое контролирует остальных тенганарцев. Но кем он сам считает себя? Еще минута – и с кресла соскользнуло длинное гибкое тело, ощетинившееся бронированными пластинами. Твердые когти клацнули по полу. Автоматика заставила двери открыться. Огромный зверь прыгнул в темный коридор. Ему не нужен был свет, он не ориентировался на запахи или звуки. Единственное, что его вело – это пульс жертвы. Пульс, который он чувствовал сквозь толщу металла. Своеобразный маячок, который нельзя заглушить. Разве что убить владелицу этого пульса. Тхейнар чувствовал Айну, потому что она была девственна. Но Стикс, запертый в его разуме, знал, что зверь не тронет ее. После вчерашних событий у него не было времени подумать и проанализировать случившееся. В голову лезли воспоминания, но он гнал их от себя. Запах Айны преследовал его. На губах до сих пор чувствовался ее вкус, а руки жгло ощущением ее тела. Теплого, живого и желанного женского тела. Так, словно то, что между ними было, произошло на самом деле, а не в симуляции. Стоило вспомнить о том, как она отдавалась – и неутоленное желание просыпалось с новой силой. Он хотел ее. Хотел так, как ни одну женщину за всю свою жизнь. И тхейнар был с ним согласен. Он почувствовал в Айне ханэ – свою хозяйку. Зверь, почти захвативший разум тенганарца, сейчас хотел подчиниться и признать власть женской ручки. Гигантскими прыжками он несся по коридорам вымершей станции: когда Лорд Смерти выходил из своей каюты, все остальные предпочитали держаться подальше. Мало кто мог выдержать рядом с ним дольше нескольких минут – энергетика Стикса подавляла соплеменников, загоняла их в угол, вызывала безотчетный ужас на инстинктивном уровне. Для всех он был чудовищем. Даже Префект предпочитал общаться на расстоянии, посредством голограммы. Он привык к одиночеству, привык к тому, что стоит войти в помещение – и все разбегаются, выдумывая несуществующие дела, бормочут бессмысленные извинения, боятся посмотреть в глаза. Но больше всего боятся, что он прикоснется к ним. Так было всегда, с раннего детства. Глава 22 Стикс не помнил себя до пяти лет, но знал, что его нашли в космосе. Видимо, кто-то из женщин, а может, и мать, положил его в спасательную капсулу, включил аварийный маячок и отправил в открытый космос на волю судьбы. Но судьба оказалась еще той насмешницей. Слабый младенец не умер, а сигнал маячка засек торговый корабль. Вскоре выяснилось, что пальцы мальчика пронизаны особыми рецепторами, способными вытягивать жизненную силу из любого, к кому он прикоснется. И что ребенок их не контролирует. Конечно, проще было его убить, но капитан торгового судна поступил иначе. Он продал Стикса военным. Те полностью изолировали малыша и приставили к нему нянек-андроидов. До пятнадцати лет он общался с соплеменниками только через средства связи, а потом узнал, что он такой не один. Есть еще двое, подобные ему. Никто не знает, как они выглядят, никто не знает, как их зовут на самом деле. Им, как и ему, дали прозвища. Они – смертельная троица, несущая ужас, карающая рука правосудия, верное оружие Кесаря. – Ты уникальный, Стикс, – сказал в тот день сам Кесарь – верховый глава конгломерата планет. – Твои способности – редчайший дар, который должен служить на благо государства. И сделал предложение, от которого мальчишка не смог отказаться. Теперь, спустя пару сотен лет и сотни смертей, Стикс уже не был тем наивным подростком, верящим, что его дар несет всеобщее благо. Он познал цену жизни и смерти. И видел слишком много, чтобы продолжать на что-то надеяться. Все эти годы он мотался по галактикам, от планеты к планете, от звездной системы к звездной системе, выслеживая соплеменников, которым Кесарь по какой-то причине подписал смертный приговор. Пять лет назад его занесло на Землю. И здесь он впервые понял, как одинок. А еще понял, что почти утратил надежду обрести свою ханэ. Последние годы все общение Стикса составляли только Префект да искусственный разум. Конечно, были слуги из числа коренных землян, были одноразовые любовницы, добровольно бросавшиеся в его объятия ради краткого экстаза и легкой смерти… Но все это было не то. Ненастоящее. Через его руки прошли десятки женщин, но ни одна не тронула сердце, ни одна не разбудила чувства. Ни одна не заставила желать ее до боли в глазах. Кроме Айны. Откуда она взялась? И почему именно в тот момент, когда он уже сдался? Стикс не мог объяснить свои чувства. Впервые в жизни он ощущал себя живым существом, а не разумным механизмом, подчиняющимся чужой воле. Сейчас, именно сейчас он хотел жить, как никогда прежде. И это желание переполняло его, бурлило в венах, кипело, выплескивалось наружу темной тягучей аурой, стелившейся за ним словно хвост за кометой. Сейчас он хотел только одно – вернуть себе Айну и сделать ее своей. По-настоящему. *** Грузовая капсула с грохотом пронеслась вдоль отсеков и резко замерла, достигнув точки назначения. Пассажиров по инерции швырнуло на стенки, потом на пол. Прозвучал механический голос, и прозрачные двери разъехались, открывая выход в пустой коридор. На полу завозился Фил: – Сволочь, – простонал, собирая в кучу руки и ноги, – я его уничтожу! Айна лежала, свернувшись клубочком. Ей казалось, что у нее все внутренности перевернулись и завязались узлом. Хорошо еще, что тренированное тело вовремя сгруппировалось, причем рефлекторно, без участия мозга, иначе бы ее расплющило ударом о стену. – Вставай, – бывший друг толкнул в бедро, – нам нужно идти. – Не могу, – выдохнула она и еще крепче зажмурилась, – у меня голова кружится. – Ничего твоей голове не будет. Вставай! В бок уперлось что-то острое. Шило. И Айна поняла, что придется вставать. Цепляясь за гладкую стенку гиперлифта, она поднялась. В голове зашумело, горло сжал рвотный рефлекс, а рот наполнился желчью. – Ну?! – Фил толкнул ее к выходу. – Пошевеливайся, чего ждешь? – Мне плохо, – прошептала она, борясь с тошнотой. – Думаешь, мне хорошо? – съязвил парень. – Шевели спичками, если не хочешь застрять в этой дыре! Или ждешь своего элохима? Фил играл свою роль слишком уж хорошо. Настолько правдоподобно, что на миг Айна ему поверила и по-настоящему испугалась. Так, что даже царапина на виске, оставленная шилом, и та засаднила в два раза сильнее. Но это только на миг.