Упираясь ладошками в его грудь, я попыталась встать, но у меня не получилось даже шелохнуться. Рука, тем временем, опустилась на ягодицу и с силой ее смяла. Из горла вырвался невнятный стон, и мужчина открыл глаза. Его взгляд, цвета ночи, в свете утреннего солнца совсем не казался мне пугающим. Скорее пытливым. Властным, удивленным, но не страшным. Сейчас этот взгляд изучал меня. С такой внимательностью, будто раньше не эти же глаза рассматривали меня во время танца. Его взгляд скользит от густых ресниц, по щеке, и замирает на губах. В глубине зрачков загорается тьма. Жадная, обжигающая, демоническая. Еще секунда, и она затянет меня в пропасть. Обволакивающее, усыпляющее бдительность, ощущение завладело рассудком. Мир вокруг нас растворился в невнятном тумане. Есть только эти глаза и губы, которые, как магнит, притягивают к себе все внимание. Усилием воли закрываю глаза, прогоняя наваждение. Это черти что такое — мне надо бежать, а я тут…, с ним… И к чему это все приведет — одному Богу известно. — Пустите! — говорю ему. Хотела сказать строго, но вышел невнятный шепот, больше похожий на скулеж побитой собаки. — Не могу, — говорит он с хитрой улыбкой на губах. Сердце бахнуло в пятки, и я нервно сглотнула ком в горле. — П-почему… п-почему не можете? — Руки не расцепляются, — выдал он и заулыбался, довольный своей шуткой и моим смущением. — То есть как? — выдыхаю удивленно. — Как это не разлепляются? — Очень просто, — отвечает этот шутник, явно наслаждаясь ситуацией. — Вот, — он наигранно попытался сдвинуть с места ладони, но они не шелохнулись. — Видишь? Не разлепляются. Когда-то в детстве у меня был друг Вася. Мы вместе как-то стырили шоколадку в местном магазинчике. Договорились, что спрячем и поделим ее вечером. А я не удержалась, и всю съела. А Васе я потом уверенно рассказывала о том, что шоколадку домовой унес. Тогда я была довольна своей выдумке, и тихо посмеивалась над парнишкой от того, что он верит во всякие сказки. Теперь же я поняла, что он верил, потому что я ему не оставила выбора. Но Вселенная справедлива, и организовала мне ситуацию, в которой я почувствовала себя Васей. — И что же нам теперь весь день так лежать? — спросила уже с вызовом, внутри закипая от собственного бессилия. — Вряд ли весь день, — ответил мужчина. — Но какое-то время все же придется. Мда, если влипать, так по полной. Чего уж там! Ни к чему нам полумеры! Правда, Викусь? Я раздраженно выдохнула, а мужчина попытался спрятать довольную улыбку. К слову, у него это совсем не получилось. Меня же просто распирало от возмущения. Я даже фыркнула гневно, но его не проняло. От слова совсем. — Не расскажешь? — спрашивает мужчина неожиданно. — Что? — рыкнула в ответ, снова беспомощно заерзав на нем. Но все безрезультатно. — Как ты докатилась до жизни такой, Виктория? Лицо вспыхнуло, как спичка. Ведь ответить мне нечего. Я и сама хотела бы знать, как так вышло, и как я докатилась… так, стоп! — Не понимаю, о чем вы, — заявила, гордо вскинув подбородок. Ага, прям уязвленное достоинство. Клянусь, в этот момент мне бы позавидовали все обладатели премии Оскар. И ведь тело еще предательски дрожит от приятных прикосновений мужчины, и в голове никак не развеется туман вчерашних событий. А мне все не по чем — я гордая! На мою ягодицу тут же опустилась тяжелая ладонь, звонко шлепнув и заставив меня вскрикнуть и покраснеть еще больше. Хотя, куда уже больше то? — И часто ты прыгаешь в постель к малознакомым мужчинам? — спрашивает Филипп стальным голосом, гневно сверкнув глазами. Такой резкий переход от шутника к властному повелителю мира вызвал у меня бешеное желание вжать голову в плечи. От его тона у меня внутри все похолодело. Никто и никогда не говорил со мной так. Даже отец. Тем более, отец. Ведь он был мягким человеком, и спросить так, что от одного голоса стынет кровь в жилах, просто не смог бы. — Вы не имеете права задавать мне такие вопросы! — выкрикнула ему в лицо. Что он о себе возомнил! Даже, если у нас что-то было ночью, это не значит, что он имеет право… Ай! Рука на моей ягодице крепко сжалась, впиваясь пальцами в нежную кожу. Захотелось заскулить, но я сдержала себя, больно прикусив нижнюю губу. Взгляд мужчины тут же прилип к моим губам. Филипп шумно втянул воздух сквозь зубы, а потом резко выдохнул. Меня снова обдало жаром. Близость сильного крепкого тела волнует, вызывает дрожь в теле. Горячие волны, одна за другой, проносятся по коже, концентрируясь внизу живота. Еще и он, смотрит так, будто сожрать готов. А я даже не представляю, как правильно вести себя в такой ситуации. Снова заерзала на нем, пытаясь выбраться, и замерла, ощутив сквозь ткань одеяла твердую выпуклость у него в паху, которая стала еще больше, слишком красноречиво напоминая о том, что мужчина уже на грани. — Пустите! — прошептала, снова пытаясь вырваться. — Если будешь так ерзать, то из спальни мы выйдем еще нескоро, — пугающе спокойно предупредил он. Я бессильно застонала. — Пожалуйста, отпустите, мне нужно вернуться до того, как…, — вот тут я прикусила язык. Даже в моих мыслях эта фраза прозвучала пошло и недвусмысленно. А, учитывая то, что лежу сейчас голая в объятиях мужчины, с которым провела ночь, говорить ему, что мне пора бежать к другому мужику, пока тот не проснулся… В ужасе я уставилась на мужчину, ожидая очередного хлопка по заднице. Но он лишь выдохнул и ослабил хватку. Медленно я сползла с него и, обернувшись одеялом, как плащ-палаткой, встала с кровати. Осмотрелась в поисках одежды. Как ни странно, она нашлась в кресле, сложенная в аккуратную стопочку. Схватила в охапку и заметалась взглядом в поисках укрытия, чтобы переодеться. — Ванная там, — махнул Филипп рукой в сторону неприметной двери справа. Не стала заставлять его упрашивать. Юркнула за дверь, не забыв запереться на защелку. Сквозь закрытую дверь мне было слышно, как мужчина с кем-то говорит по телефону. Но я особенно не вслушивалась в разговор, это не мое дело. Быстро оделась и вышла из ванной. Стараясь даже не смотреть на полуобнаженного мужчину, который был неприлично хорош с растрепанной прической и в домашних брюках, двинулась к двери. — Уже убегаешь? — услышала вдогонку его насмешливое. — До свидания, — отозвалась, громко хлопнув дверью. В доме тихо. Я спустилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Выбежала во двор. Мигом узнала в соседнем здании дом, который снял для нас Сергей, и помчалась туда со всей скоростью, на которую была способна. Аккуратно приоткрыла дверь, заглянула внутрь. Кажется, мой заказчик еще спит. Крадучись, поднялась по лестнице и спряталась за дверью своей спальни, прижавшись к ней спиной и облегченно выдыхая. Почти в то же мгновение послышался звук открывшейся двери, а потом шаги возле моей спальни. — Виктория, — раздался стук в двери. — Да? — отозвалась, продолжая прижимать руку к груди, в страхе, что сердце просто выпорхнет из грудной клетки. — Приведите себя в порядок и спускайтесь. Завтрак сейчас подадут. Фух, кажется, пронесло. — Хорошо, — отзываюсь, медленно сползая вниз по стене. Глава 13 Восемь часов назад. Филипп Аркадьевич не мог уйти с бала, едва только стихла музыка танца. Отпустил Викторию, хоть и не хотел этого, и отошел вглубь площадки, к навесу с алкогольными напитками. Хотелось виски, но выбор был крайне ограничен, и пришлось довольствоваться вином. Мужчина раздраженно сделал глоток. Ладно, пусть вино. Недолго ему еще быть здесь. Настроение враз испортилось. А все из-за того, что Виктория опять была не одна, а в компании мужчины. Он хорошо помнил, чем закончилась ее прошлая вылазка. А теперь она и вовсе поселилась в отдельном домике с его деловым партнером. И чем они там занимаются, когда она не танцует с ним, — одному Богу известно. Отчего-то такая неразборчивость в выборе мужчин Викторией раздражала. Просто выводила из себя. Конечно, она не наделает глупостей, он был уверен в этом. Но все равно гадкий червячок в голове точил противную мысль: «А вдруг?». Нет, не может быть. Она не настолько безрассудна. Ну, а вдруг? Раздраженно отпил из бокала и чуть поморщился, ощущая на языке терпкую сладость. И кому только пришла в голову разливать ликер? Вернул бокал с недопитым напитком на небольшой столик. — Филипп Аркадьевич, — обратился к нему женский голос откуда-то из-за спины. Мужчина обернулся. Жгучая брюнетка лет тридцати в алом платье, обтягивающем ее соблазнительные формы так, что казалось оно вот-вот лопнет. Женщина игриво улыбалась ярко-алыми губами. И Филипп брезгливо подумал, что терпеть не может целовать накрашенных баб. — Мы знакомы? — отозвался он совсем не вежливо. Брюнетка заулыбалась на все тридцать два отбеленных зуба. — Мы встречались на приеме у Лапшиных, помните? Нет, он не помнил. Вернее, помнил прием, но вот брюнетка в его памяти не отложилась. Впрочем, ничего удивительного, вокруг него всегда крутилось много красивых женщин. — Не помню, — ответил честно, обескураживая женщину. Но та не привыкла так легко сдаваться. Ее намерение сегодня ночью оказаться в постели мужчины слишком легко считывалось, и это еще больше раздражало Филиппа. — Меня зовут Лиза, — проговорила она, протягивая мужчине руку. Но Филипп никак не отреагировал. Терпеть этот фарс не было особого желания. Трахать Лизу ему совсем не хотелось, а Виктория прибыла не одна. И Филипп просто проигнорировал жест приветствия. — Извините, — буркнул раздраженно. Развернулся на пятках и пошел прочь. В тени раскидистого дерева мужчина остановился. Отсюда ему было хорошо видно, как Виктория, под руку с мужчиной, смирно стоит и, улыбаясь, слушает то, о чем он ей говорит.