– Все-таки ты ему нравишься! – категорично заключила Аулэ, выслушав подругу. – Подумаешь, – с делано безразличным видом пожала плечами Энту. – Ты еще скажи, что он тебе совсем, ну вот ни капельки не нравится, – хмыкнула Аулэ. – Ну капельку, может, и нравится. Вот такусенькую крошечную капельку. – И она показала расстояние размером в полфаланги мизинца. – Ну уж прямо! – не поверила Аулэ. – Агуду очень привлекательный мужчина и умный к тому же. – И что? Зато характер у него ужасный! – парировала Энту. – Так уж прямо и ужасный? – Ну, может, не ужасный, но непростой, это точно. – А у тебя простой? То есть, – уточнила Аулэ, – я не имела в виду, что у тебя плохой характер, но все-таки. – И у меня непростой, – честно признала Энту. – Поэтому я и хочу, чтобы рядом со мной был мужчина спокойный, понятный и добрый. А с Агуду, вот я уверена, с Агуду будет слишком сложно, всегда. – Может, не все так страшно? – Может, – не стала отрицать Энту и тут же добавила: – Но это вряд ли. Четверг напарницы провели за внимательным анализом договора. Кроме недостаточно подробно отраженных требований к работам, других существенных недостатков они не нашли, поэтому решили на всякий случай отразить те моменты, которые слишком сильно ущемляли интересы подрядчика, поскольку они могли стать причиной неудачи на переговорах о заключении договора. – Неужели тебе это нравится? – поинтересовалась Энту, когда они закончили и направились в библиотеку, чтобы немного почитать перед ужином. – Работать с договорами? – уточнила Аулэ. – Ну да. – А ты считаешь, что эта работа – скучная? Энту задумалась. – Нет, не скучная, скорее очень кропотливая, требующая постоянной сосредоточенности и концентрации внимания. – А разве твои карманники и мошенники не требуют внимания? Ты же сама говорила, что они работают с фантазией. Значит, за ними нужен глаз да глаз. – Это другое, – покачала головой Энту. – Это же работа с людьми, а не с бумажками. Она более живая, что ли. – А с договорами – более спокойная. И если бы не Калхус, – Аулэ передернула плечами, – я бы ни за что не ушла из мэрии. Мне там очень нравится: все размеренно, почти никогда не случается ничего непредвиденного. Можно спокойно все распланировать и работать по этому плану. – А вот это мне уже кажется скучным! – решительно тряхнула головой Энту. – Но разве ты не составляешь план расследования? – удивилась Аулэ, как раз недавно освежившая свои познания в криминалистике. – Составляю, – согласилась Энту. – Но ведь это такой, знаешь, очень общий план, и, если бы все всегда шло строго по плану, я бы, наверное, заскучала. А так, с одной стороны, вроде и план есть, а с другой – постоянно происходит что-то незапланированное. Хотя, конечно, бывают моменты, когда нарушение планов очень раздражает. Особенно когда сроки расследования по какому-нибудь делу подходят к концу, а тут на тебя сваливается новое дело, по которому есть какие-то неотложные мероприятия. И ты занимаешься этим новым делом, а в голове у тебя прямо вот голос начальника полиции звучит: «Что же это ты, неора Коурчи, опять нарушаешь сроки? Из-за таких вот, как ты, безответственных сотрудников наше Управление может не выполнить показатели по раскрываемости!» – У него что, и правда такой противный голос? – со смехом поинтересовалась Аулэ. – Ну обычно, конечно, не настолько, но когда неор Лагейрес отчитывает кого-нибудь за нарушение сроков, то вот практически один в один. – А за сами эти показатели по раскрываемости вас разве не ругают? – заинтересовалась Аулэ. – Нет, за них нет. Это просто бессмысленно – мы ведь и так заинтересованы в раскрытиях – нам же за каждое надбавку выплачивают, а если ТУП в целом или хотя бы конкретный отдел укладывается в минимальные показатели раскрываемости, то выплачивают премии. Самые большие бывают, если ТУП уложилось в показатели по итогам года. – Энту мечтательно прижмурилась. – Мне в первый же год повезло, и я с годовой премии брилювовую стиральную машину смогла купить, представляешь! – Ого! Да она же не меньше сорока пяти золотых стоит! – восхитилась Аулэ. – Ага, с установкой получилось сорок восемь. Зато она все делает сама, даже сушит белье. Правда, таких больших премий я пока больше не получала, но первый год же был самым затратным: у меня ведь кроме одежды и обуви практически ничего не было. Мне, конечно, выплатили пятьдесят золотых подъемных, и в приюте всем выпускникам давали небольшую сумму – откладывали из того, что мы сами зарабатывали, мне вот досталось двенадцать золотых, но о нормальной стиральной машине я еще бы долго мечтала, если бы не эта премия. Конечно, стиральный артефакт стоит гораздо дешевле, но с ним и возни гораздо больше: и воду нужно самой греть, и отжимать белье нужно руками, да и на просушку развешивать. В общем, повезло мне, – с довольной улыбкой заключила Энту. На этой оптимистической ноте разговор прервался сам собой, поскольку они как раз добрались до библиотеки, в которой, к облегчению Энту, никакого Агуду не наблюдалось. Перед ужином надо было сдать проверенные договоры неоре Налкайидэ, что Энту и Аулэ и сделали одними из первых. – А почему нам сразу не скажут, сколько мы набрали баллов, когда проверят первое конкурсное задание? Почему баллы будут называть только по окончании всех конкурсов? – недоумевала Аулэ. – Потому что такие правила, – пожала плечами Энту. – Но почему такие правила? – Думаю, что потому по самому, почему у нас в магических договорах без всякой на то юридической необходимости имеется пункт о том, что Королевская канцелярия не несет ответственности за вред, причиненный участницами друг другу. – А-а-а, – задумчиво протянула Аулэ. – Но нам-то могли бы наши баллы сказать! – А вдруг мы кому-то проговоримся? Да и какой смысл, если мы не будем знать, сколько баллов у других участниц? – Ну нам могли сказать, сколько у кого баллов, не называя имен. Или сказать, на каком мы месте, после каждого конкурса. Хотя об этом мы тоже могли бы проговориться, – со вздохом признала Аулэ. – Но я пока не сталкивалась ни с какими проявлениями враждебности со стороны других участниц. – Собственно, я тоже. Но я думаю, что это отчасти потому, что Доусэ стал за тобой ухаживать сразу, еще до того, как кто-то другой всерьез положил на него глаз. – А Агуду – за тобой? – Не думаю, что Агуду – такой уж лакомый кусочек, – хмыкнула Энту. – Характер-то у него тот еще! – Но для того, чтобы это понять, с ним надо для начала пообщаться, – возразила Аулэ. – Так, может, с ним уже много кто и успел пообщаться, попробовать, так сказать, – пожала плечами Энту. – И тебе все равно, что вокруг него, возможно, вьются другие девушки? – не поверила Аулэ. – Нет, мне не все равно, – после небольшой паузы ответила Энту. – Но это меня скорее радует, чем огорчает. Я правда хотела бы, чтобы Агуду держался от меня подальше, так что было бы очень неплохо, если бы его внимание отвлекла на себя какая-то другая девушка. Но что-то мне подсказывает, что этого не случится. – Предчувствие? – Не уверена. Я с этим невозможным мужчиной вообще ни в чем не уверена! – раздраженно воскликнула Энту, и Аулэ решила на всякий случай прекратить этот разговор, тем более что они уже почти дошли до столовой. Когда за ужином Доусэ без особого труда уговорил Аулэ пойти с ним на очередное свидание, Бар преувеличенно скорбно поджал губы и с подчеркнутой горечью заявил, что уже отчаялся добиться согласия пойти с ним на прогулку от прекрасной, но неприступной Ваны. – И правильно она не соглашается, я бы тоже с таким пройдошистым типом никуда не пошла! – заявила Энту, поняв, что Вана по какой-то причине никак не реагирует на эти обвинения. – Пройдошистым?! – Бар аж подпрыгнул. – Это я-то пройдошистый?! Да я!.. Да ты знаешь, кто я?! – Еще один Главный Королевский дознаватель? – рассмеялась Энту. – Еще один? – озадаченно переспросил Бар. – Ну да, – подтвердила Энту. – Вон Агуду тоже пытается намекать на то, что он Главный Королевский дознаватель. Но знаешь, Бар, ты похож на Главного Королевского дознавателя еще меньше, чем он. – Ну что, дружище, теперь ты в полной мере оценил, сколь беспощадны наши прекрасные неоры? – расхохотался Агуду, глядя на озадаченное лицо Бара. – Нет, подожди, давай-ка разберемся. – Бар с утрированной суровостью насупил брови. – Почему это я еще меньше похож на Главного Королевского дознавателя, чем Агуду? – Ты слишком легкомысленный для этой должности, – пожала плечами Энту. – А может, я просто притворяюсь? – прищурился Бар. – Может, – кивнула Энту, – но тогда Ване тем более не стоит с тобой связываться, поскольку ты притворяешься настолько хорошо, что никто из нас и понятия не имеет, какой ты на самом деле. – Знаешь, Энту, в этом своем отделе мелких хищений ты зарываешь в землю талант, применение которому нашлось бы даже в контрразведке, – неожиданно серьезно ответил на это Бар. – Вовсе нет, – не согласилась Энту, – расследование мелких хищений – очень ценный опыт и отличная тренировка. Еще два-три года, и я смогу перейти в отдел крупных хищений, а это уже совсем другой уровень. – Не в отдел насильственных преступлений? – заинтересовался Агуду. – Нет, – покачала головой Энту, – хищения, на мой взгляд, гораздо интереснее, а кроме того, в Тарджи женщину если и возьмут в отдел насильственных преступлений, то не раньше, чем ей исполнится хотя бы лет сорок. – А мужчин тогда с какого возраста берут? – спросил Агуду. – А мужчин – после тридцати, – пояснила Энту. – Считается, что до этого возраста у них слишком мало жизненного опыта. – А вот сейчас я не понял, – ошарашенно захлопал глазами Бар, – у вас там что – считают, что женщины медленнее набираются жизненного опыта?