Растерянно приняла приглашение. Не прошло и минуты, как я уловила легчайшую магию – Дарен позаботился о том, чтобы скрыть наш разговор от посторонних ушей. Никто и не почувствует чар, если не прикоснется к Дарену. Очень интересная формула, стоит ее запомнить… Запомнить? Стоп. Что еще я должна была запомнить?.. – Я уже со счета сбился, в который раз задаю этот вопрос, но… Эрни, во что ты опять ввязалась? – Я? – эхом переспросила. В голове опять проявилась знакомая дымка, соображать стало сложнее. – Я тебе кольцо на кой черт дал? – процедил ректор сквозь зубы, не забывая при этом вести в танце. – Сказал же, что оно защищает! В том числе, если на тебя пытаются ментально воздействовать. – К нему, знаешь ли, не прилагалась инструкция, – нашла я в себе силы огрызнуться. Я правда не понимала, что происходит. Пыталась сложить события в единую мозаику, но всякий раз что-то выбивалось. Помню, как шла к покоям леди Вилонс. Помню, как проникла в них и даже как подбросила письма. А потом… Принц, я видела принца! – Эрни, соберись, – уже спокойнее произнес Дарен. – И слушай меня. Сегодня, когда останешься одна в комнате, на минуту положи кольцо в рот, при этом активируя формулу очищения. Повтори… – Положить в рот на минуту, формула очищения, – эхом откликнулась я. – Молодец, – прошептал Неррс. – Это единственное, что тебе надо запомнить. – Подожди… – Я нахмурилась. – Я не останусь в комнате одна. – Что? – Король выдал нам с Ричардом одну спальню, – призналась я. Посчитала, что будет лучше, если Дарен узнает от меня. Он сбился с шага, сжал мою руку сильнее, чем следовало, но ничего не сказал. – Дарен, – тихо окликнула я. – Надеюсь, когда-нибудь я узнаю причину всего этого цирка, – произнес он. На этом наш танец и завершился. Дарен проводил меня к тому самому месту, где пригласил. Затем туда подоспел и сам Ричард. Неррс и леди Беатри довольно быстро скрылись с глаз. Я танцевала… с Ричардом? Нет, с Дареном. Точно, с ним. Черт, да что со мной такое? Почему память так меня подводит? Кольцо в рот, кольцо в рот – единственное, что мне надо запомнить. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем произошло… это. В зале вдруг сделалось слишком тихо. Оглушающая тишина – так бы я ее назвала, – которую разрушил Уилкинс-старший. – Дорогие гости, – начал мужчина, – огромная просьба всем, кто покидал зал за последние два часа, пройти в соседнюю комнату. Вот вроде «просьба», но отчего-то мне кажется, что приказ. Стоп, а я покидала зал? Растерянно глянула на Ричарда, он ответил с неменьшим недоумением. После этих странных переглядок облегченно вздохнул, пробормотав что-то вроде: – Я уж думал, что тебя надо срочно прятать от моего отца. Хорошо, что ты ни при чем. А точно ли ни при чем? Напрягла мозги – причем буквально, они аж заскрипели! И перед внутренним взором тут же замелькали кадры, как я отхожу от двери, на которой позолоченными узорами нарисована леди в пышном платье. Точно! Я отлучалась в дамскую комнату. Опершись на руку Ричарда, встала. Голова кружилась, но с каждым новым шагом мысли становились все четче. Когда мы добрались до лорда Уилкинса, туман рассеялся. Мужчина придирчиво оглядывал немногочисленных лордов и леди, заходящих в приоткрытую дверь. – И вы? – Он окинул нас с Ричардом цепким взглядом. От тона сделалось очень нехорошо. – Что ж, проходите… – Я одна, – поспешно уверила я. Не знаю почему, но в тот момент мне казалось важным сказать, что Ричард оставался в зале. Уилкинс-старший кивнул. Так я и оказалась на допросе. На самом жестком, самом беспринципном допросе в моей жизни. – Еще раз приношу свои глубочайшие извинения за то, что оторвал вас от празднества, – начал Уилкинс, когда закрылась дверь за последним зашедшим. Нас тут было немного, человек двадцать – и все явно чувствовали себя не в своей тарелке. – К сожалению, во дворце произошло пренеприятнейшее событие. Дело государственной важности, а потому оно не терпит отлагательств. В зале тут же поднялся шум. Я и сама испугалась – все ли живы? Неужели в тот момент, когда дворец максимально защищен, могло произойти что-то серьезное? Я попыталась вспомнить все, произошедшее за последнюю пару часов, в деталях, но не вышло. Может, я съела что-то не то? И стоит ли сообщать об этом Уилкинсу? В этот момент к нему подошел молодой парень в темном камзоле и вручил список. Уилкинс-старший пробежался по нему поспешным взглядом. – Леди Вилонс тоже покидала зал? А убеждала, что нет, – едва слышно произнес он. Я услышала его слова лишь по той причине, что стояла ближе всех. – Пригласите ее в мой кабинет. Ей я займусь позже. Происходит что-то странное – это единственная мало-мальски разумная мысль, которая пришла мне в голову. Кольцо в рот… Кольцо в рот… И формула, точно. Еще должна быть какая-то формула. Стоит ли сделать это именно сейчас? – Лорд Уилкинс, объясните, в конце концов, что произошло?! – возмущенно выдала одна из женщин. – Думаю, с каждым я побеседую в отдельности, – не обращая внимания на ее возмущение, произнес отец Ричарда. – Прошу подписать бумаги, которые вам выдаст мой помощник. Тот же парень, который вручил Уилкинсу список, словно из воздуха достал стопку желтоватых пергаментов. Я удостоилась чести первой прочитать суть, изложенную в бумагах. Артефакт истины?! Что?! Так вообще бывает?! – А начнем мы, пожалуй, с вас, леди Браунс-Роунвесская. – Уилкинс-старший перевел на меня колючий взгляд. В тот же миг вокруг нас вырос плотный светлый кокон, отрезающий всякий путь к отступлению. В руках у мужчины я приметила артефакт, похожий на самое простое куриное яйцо. – Должен сказать, Эрналия, этот допрос ничуть не доставляет мне удовольствия, – спокойно произнес лорд Уилкинс. В его глазах мелькнуло что-то настолько хищное, что я в этом усомнилась. – Также сообщаю о том, что, находясь в коконе истины, вы не можете солгать. – Это вообще законно? – слетело с губ. Лучше бы я промолчала. Эта простая мысль пришла в тот же миг, как я произнесла свою фразу. – Абсолютно, – сухо произнес мой вероятный свекр. – Думаю, вам известно, что служба королевской безопасности может прибегать к не самым стандартным мерам контроля. – Раньше мне не доводилось сталкиваться с артефактом истины, отсюда и удивление. Я нашла силы взять себя в руки и даже выдавила светскую улыбку. – Стоит отметить, что это заслуга вашего многоуважаемого ректора. Он талантливый артефактор, и корона часто прибегает к его помощи. По внимательному прищуру Уилкинса-старшего я поняла, что он следит за моей реакцией. Мне и тут удалось сохранить лицо, вот только внутреннее беспокойство лишь нарастало. Черт, да что мне скрывать? Я все время провела в зале, отлучилась лишь в дамскую комнату! Я чиста и перед короной, и перед законом. Ведь так?.. Какой-то особенной реакции дознаватель не получил, а потому довольно быстро перешел к вопросам. Где была? Что делала? Сколько времени отсутствовала в зале? Заметила ли что-то странное в поведении присутствующих на допросе… Мои ответы отличались краткостью и лаконичностью. Была в зале, отлучилась ненадолго, ничего не заметила. Мне даже показалось, что Уилкинс расслабился. Как оказалось, зря… – Я не могу не воспользоваться случаем и не задать тебе еще один вопрос, – вдруг произнес он. Черты лица заострились, взгляд стал совсем неприятным. – Что задумала твоя дражайшая родственница, графиня Роунвесская, в отношении нашей семьи? Я настолько удивилась, что даже не попыталась скрыть удивление. Кокон пугающе замерцал. – Как ты понимаешь, я пойму, если вздумаешь соврать, – мягче произнес он. Впервые за весь допрос я ощутила себя испуганным кроликом перед куролиском. Взгляд Уилкинса-старшего прошивал насквозь. Что он вообще хочет услышать? – Не понимаю, почему вы не воспользовались случаем и не пригласили на этот допрос саму графиню Роунвесскую, – сухо ответила я. Даже если бы я наверняка знала ответ, даже если бы мне вдруг сильно не нравились планы бабушки, даже… Этих «даже» можно было придумать с десяток, но все они упирались в один простейший факт: семья оставалась семьей, какой бы она ни была. Пусть моя бабушка – тиранка, желающая играть остальными членами рода, как тряпичными марионетками, но она все еще моя бабушка. Пусть мой отец – подозреваемый в серьезном экономическом преступлении, но он все еще мой отец. Осуждать их, и тем более обсуждать с людьми, которые могут причинить им неудобства, я не намерена. Со своими внутренними проблемами мы разберемся без посторонней помощи. – Не думаю, что она так просто шагнула бы в этот кокон. Отец Ричарда ухмыльнулся, лишь подтверждая мои подозрения о том, что первый советник короля подлейшим образом воспользовался ситуацией. – Эрналия, а вы внимательно прочитали соглашение, которое подписали? – вальяжно уточнил он, хитро изогнув бровь. – Вы про мелкий шрифт? В голове начало проясняться. Нет, тот туман, что был со мной десятью минутами ранее, никуда не ушел, но стратегию разговора с этим мужчиной я видела так же отчетливо, как свои ладони. – И про тот факт, что я не смогу никому рассказать, о чем вы меня тут расспрашивали? – продолжила с миленькой улыбкой. – А следовательно, не имею никакого права обсуждать предмет нашего разговора с бабушкой? Ну что вы, лорд Уилкинс, ваш сын никогда не выбрал бы в невесты непроходимую дуру. Тут я, конечно, немного покривила душой. За сегодняшний вечер я допустила достаточно глупых ошибок. – Похвально. – Первый советник короля кивнул. – Для моего сына, конечно же. Но я все же хотел бы услышать ответ на вопрос.