– Да, Кэт звонила. У нее отключен телефон. – А полиция? – Они сказали, рано поднимать панику. – Рано? А про Дейзи им не напомнили? И про Зои? – Напомнили. Они возразили, что девочка, скорее всего, найдется, но все равно на всякий случай пришлют кого-нибудь. Ее отец уже едет. Кое-кто из ребят собирается идти на поиски. Я чувствую слабость, из меня словно выпустили весь воздух. Я не успела ее спасти. Беверли придвигает ко мне бокал с виски, который я заказала ранее. – Вот, выпейте. Я делаю большой глоток. Напиток обжигает пищевод, и я наслаждаюсь этим ощущением. Все это нереально. Неужели опять? Внезапно меня охватывает нестерпимое желание закурить. Я уже готовлюсь попросить у Моники сигарету, но сдерживаю себя усилием воли. В дальнем углу поднимается шум, разговор на повышенных тонах, еще не ссора, но что-то близкое. Один голос перекрывает остальные: – Мне плевать! Я своими глазами видел! Чего мы ждем? – Нет! – отзывается знакомый голос. Брайан. Тон у него умоляющий и в то же время раздосадованный; он явно пытается удержать ситуацию под контролем. – Ну ребята! Хватит… – Эй, народ! – кричит поверх голов Беверли, и все в пабе умолкают. – Что у вас там происходит? – Ладно, валяй, – говорит кто-то из группы, окружившей Брайана. Вперед выступает парень, в котором я узнаю Пита из зала игровых автоматов. Гомон более-менее стихает. – Я просто сказал. – Пит обводит взглядом зал. – Мы все знаем, что именно он снимал девочек на видео. Так что это вполне логично. Надо идти туда к нему, наверх. Я замираю. Кое-кто бросает взгляды в мою сторону. Я понимаю, кого Пит имеет в виду и что это за видео. – Откуда вы знаете, что это он? Теперь взгляд Пита устремлен прямо на меня. Я не могу сообразить, что именно привлекло его внимание, как будто из съемки выпали несколько кадров, но потом он спрашивает, что я имею в виду, и до меня доходит, что это я заговорила. Кашлянув, я повторяю: – Откуда вы знаете, что это Дэвид? Что именно он снимал девушек? От толпы отделяется еще парень, стоявший у двери: – Я его видел. Все оборачиваются на него. – Он ошивался там, внизу, – говорит он, указывая в сторону лодочного спуска. – С камерой в руках. Вел себя в натуре странно. Потом я увидел девушек, Кэт и Элли. А он начал их снимать. Типа исподтишка. Со Смагглерс-уэй. Он имеет в виду переулок, который начинается сразу за пабом. – А ты-то сам что там делал? – интересуется кто-то из толпы. В ответ без промедления следует язвительное: – Не лез в чужие, мать твою, дела. И тебе советую. Суть в том, что он их снимал. На хрена? После того, что случилось с Дейзи и остальными, гадать не приходится. – Гадать о чем? – Это снова говорю я, и все взгляды обращаются ко мне. – Вы считаете, она у него? – Вам-то что? – Да ладно тебе, – перебивает Моника. – Она просто пытается помочь. – Никто ее о помощи не просил. Они сверлят меня взглядами. Я не знаю, что сказать. – Он и с Зои был знаком. Едва я произношу эти слова, как тут же понимаю, что делать этого не стоило. Теперь расспросов не миновать. Придется рассказать, что Зои изнасиловал взрослый мужчина, которого она называла своим бойфрендом. По толпе пробегает шепот. – Зря вы, – тихонько говорит мне Моника, без злобы, но с укором. На мгновение в зале наступает тишина, но решение уже принято. Народ тянется в сторону двери. – Ну раз так, идем, – заключает кто-то в первых рядах, невысокий малый с рыжим ежиком. – Разберемся с ним. – Погодите! – взывает Брайан из задних рядов, но почти никто его не слушает. – Давайте хорошенько все обдумаем… В толпе назревает раскол. С десяток человек под предводительством рыжего вываливаются наружу. Цель подогревает их: они думают, будто знают, где Элли, сейчас пойдут и вернут ее, а может, и отомстят попутно за Дейзи и Зои. Честное слово, им только вил не хватает. Меня накрывает чувством вины, гнетущим и странно знакомым. Это все моих рук дело, думаю я. Все из-за меня. Я кошусь на Брайана, словно он может остановить их, вернуть обратно и утихомирить, но он ничего не замечает. Он подходит к нам и заговаривает с Моникой. – Лучше нам тоже пойти, там будет жарко. – Он поворачивается ко мне. – Идем. Мы доходим до Скал и поднимаемся к Блафф-хаусу. Воздух кажется наэлектризованным, он дерет горло, я кошусь на своих спутников: они, похоже, ничего подобного не чувствуют. Брайан шагает впереди, пока перед нами не вырастает Блафф-хаус, все такой же мрачный и зловещий даже при свете дня. Я вытаскиваю камеру и немедленно испытываю очередной приступ угрызений совести, но напоминаю себе, что это моя работа и я не друзей искать сюда приехала. Толпа добралась до Блафф-хауса раньше нас, успев прирасти еще несколькими людьми, видимо присоединившимися по дороге. Большинство держатся в отдалении, вполголоса о чем-то друг с другом шушукаясь, но рыжий заводила уже стоит перед дверью Блафф-хауса. Он колотит в нее кулаком, раз, другой, потом отступает на несколько шагов. – А ну выходи, скотина! – кричит он срывающимся от гнева и ненависти голосом. Я беру его крупным планом. В глубине души я не могу не радоваться возможности заснять эту сцену, хотя ради того, чтобы вернуть Элли домой в целости и сохранности, я отказалась бы даже от нее. Брайан выступает вперед. – Ну хватит, – произносит он, и рыжий, похоже, одумывается. Он что-то говорит (мне не расслышать), на что Брайан так же негромко отвечает, после чего сходит с крыльца, чтобы тот мог постучать в дверь. – Дэвид? Это я, Брайан. Выходи, дружище. Дружище? Звучит как-то натянуто. И тем не менее мы ждем. Откроет или нет? Воцаряется гробовая тишина; толпа как один замирает, затаив дыхание, как перед началом представления. Внутри что-то мелькает, еле различимое сквозь разноцветное окошко в двери, мгновенная игра света и тени. Брайан придвигается ближе к двери, но ничего не говорит. Я ошиблась, это было всего лишь отражение в стекле. Дэвида там нет. Через несколько минут Брайан обращается к толпе: – Он не открывает. Подождите тут, я схожу взгляну на дом с тыла. – Мы только зря теряем время! – Да пусть сходит посмотрит! – выкрикивает кто-то. Это, похоже, слегка успокаивает собравшихся. Брайан исчезает за домом. Проходит примерно минута, он возвращается и объявляет: – Нет его тут. – Ни хрена! – раздается чей-то голос. – Он в доме ныкается. Смотрите! Мы все как по команде вскидываем голову. На этот раз в окне второго этажа невооруженным взглядом заметно движение. Колышется штора, как будто ее сдвинули в сторону, потом отпустили. Возбуждение в толпе нарастает, и кто-то запускает увесистый камень. Меткий бросок: камень попадает в то самое окно и со звоном влетает в дом. Толпа разражается радостным улюлюканьем, будто почуяв первую кровь. Я кошусь на Монику: та набирает что-то на экране своего телефона, и я вздыхаю с облегчением, когда понимаю, что она звонит в полицию. Ситуация на грани и грозит выйти из-под контроля. Это все из-за меня. Это я виновата. Перед глазами одна за другой мелькают картины: толпа высаживает дверь и врывается в дом; Дэвида вытаскивают на улицу, нос у него расквашен, лицо наливается синевой. Я вижу охваченный огнем дом, поднимающиеся к небу клубы едкого черного дыма. А может быть, Элли и правда там? Может, мы действительно зря теряем время, вместо того чтобы ворваться в дом и освободить ее? Брайан поворачивается лицом к толпе и вскидывает руки ладонями вперед: – Ребята, не будем пороть горячку! Ответом ему становится приглушенный хор презрительных возгласов. – Дайте мне поговорить с ним. – Не дожидаясь ответа, Брайан поворачивается к дому. – Дэвид! Спускайся, мы просто хотим поболтать! Толпа умолкает, но ответом Брайану – лишь свист свирепого ветра, дующего из-за дома. И тут над толпой разносится другой голос, звонкий и пронзительный, и к нам быстро приближается тоненькая фигурка. – Прекратите! Это Кэт. – Прекратите! – повторяет она. – Оставьте его в покое! Моника бросается ей навстречу, но Кэт решительно протискивается мимо нее. – Прекратите сейчас же! – срывается она на крик. – Ее там нет! Рыжий сплевывает.