– Точно. Она тоже сбежала. – Так говорят. Ходят слухи, что ее потом видели. Но я не единственная, у кого есть сомнения. – Правда? А вы обсуждали это с кем-нибудь еще? Шон снова предостерегающе смотрит на жену, но она игнорирует его взгляд: – Лиз, например. Из кафе, знаете? Я помню Лиз. Она вела себя со мной недружелюбно и подозрительно. Интересно, как же мне разговорить ее? Ладно, об этом я подумаю позже. – Ясно. Как я уже сказала, я тоже обеспокоена. – Стараюсь подобрать слова. – И то, что побудило Сэди сбежать, Дейзи толкнуло на ее поступок, а Зои… В общем, боюсь, все это продолжается до сих пор. Судя по всему, ни для кого из них мое предположение не становится неожиданностью. – Джоди, – говорю я, – что, по вашему мнению, произошло? Шон принимается ерзать в кресле, но она на него не смотрит. У нее вырывается тяжелый вздох. – Я не знаю, – качает она головой. – Но как минимум некоторые люди утверждали, что Дейзи не стала бы прыгать со скалы. Они считали, что там было что-то другое. А наша Зои… Она изменилась. Мы перестали узнавать нашу девочку. – Самые обычные подростковые выходки, – вмешивается Шон. – Хамство, выпивка, курево. – Да скажи ты уже правду, – ядовито набрасывается на него Джоди. – Какую еще правду? – Все было куда хуже. Она росла такой хорошей девочкой, пока не связалась с ним. – С кем? – Да с каким-то парнем. Зои не хотела нам про него рассказывать. Но она начала прогуливать школу. Пропадала где-то допоздна. Шлялась по Блэквуд-Бей. Домой заявлялась пьяная. От нее несло. – Несло? – Табаком. Травкой. Она даже сделала себе татуировку. – Значит, она принимала наркотики. Где она их брала? – У него, разумеется. Он был старше ее. Я думаю про Дэвида. – Насколько старше? – Без понятия. Мы никогда его не видели. Она встречалась с ним тайком. Мы лишь знали, что он не из школы. Одна наша соседка сказала, что видела ее с мальчиком постарше, но… – С мальчиком? Не с мужчиной? – Она сказала, с мальчиком. Но только я ей не верю. – Почему? – Потому что я вообще уже не знаю, чему верить. Теперь она чуть ли не шепчет. Хочется обнять ее, взять за руку, но я сдерживаюсь. Вместо меня это делает Шон, и она не отстраняется, хотя и не отвечает тем же. Из нее словно выпустили воздух, осталась одна оболочка, сосуд, в котором нет ничего, кроме боли. Наверное, то же самое я сделала со своей матерью, мелькает у меня мысль. В точности то же самое. Но потом я вспоминаю ее хахаля. Представляю, с каким облегчением он вздохнул, когда отпала необходимость терпеть мое присутствие в доме, и на мгновение меня охватывает уверенность, что в глубине души моя мать тоже была рада, когда я свалила. И все равно совесть связывает мой желудок в тугой жгут. – Ей было четырнадцать, – произносит Джоди, опуская глаза. – Четырнадцать. Я решаюсь на следующий вопрос: – Она занималась сексом? Джоди смеется, и Шон вновь пытается заставить ее замолчать: – Хватит! – Ну, надо полагать. Она была беременна. В комнате повисает мертвая тишина. – Беременна? Собственный голос кажется мне чужим и фальшивым. Поначалу я даже не уверена, что произнесла это вслух, но Джоди отвечает: – Она не хотела нам говорить. Но это было очевидно. – Зои не сказала вам от кого? – Это тоже было очевидно. – От него. – От кого же еще? Я снова мешкаю с вопросом. – По-вашему, она… Она вела беспорядочную половую жизнь? – Беспорядочную половую жизнь? Вы говорите как полицейский. – Женщина наклоняется вперед. – Ей было четырнадцать, милочка. Это изнасилование, как ни крути. Я вцепляюсь в подлокотник кресла: – Мне очень жаль. – Мы уверяли, что позаботимся о ней. Никакой нужды сбегать у нее не было, – подает голос Шон. – И она была совсем еще девочкой, – говорит Джоди. – Ребенком. Это целиком и полностью его вина, кем бы он ни был. А этого мы никогда уже не узнаем. – Она не упоминала о человеке по имени Дэвид? Джоди на мгновение задумывается, потом качает головой: – По-моему, нет. А что? – Не уверена, – говорю я. – Но есть один мужчина из Блэквуд-Бей… Ходят слухи… – Слухи? – Вы о нем не знаете? – Я знаю о нем, – отвечает она, – но… – Мы туда не ездим, – поясняет Шон. – Больше не ездим. – Да, – подтверждает Джоди. – Мы застряли здесь. Ее муж понижает голос: – Мы не застряли. Мы можем переехать. Она смеется, но ничего не отвечает, и я знаю, что именно она сейчас думает: «А вдруг она вернется? Вдруг она вернется, а нас нет?» – Разрешите мне взглянуть на ее комнату. Может, там найдется что-то, что поможет понять, от кого она забеременела или почему сбежала. – Извините, но… Однако Джоди решительно встает: – Идемте. – Она поворачивается к мужу. – Она мне нравится. В любом случае никакого вреда не будет. «Она мне нравится». Наверное, я должна быть польщена. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, она идет впереди. Печаль, точно аромат, тянется за ней; я, кажется, могу почти физически уловить ее запах, длинный шлейф горя. – Мы все оставили в ее комнате нетронутым, – говорит Джоди.