Более чем! Я вскочила с диванчика едва ли не раньше, чем он закончил вопрос. Вот только быстро информацию получить все равно не удалось. Перво-наперво меня отправили переодеваться – салфетки впитали жидкость, а пятна на блузке и юбке все равно остались. Когда же я, сменив наряд, вышла из ванной, Ньевор, ожидающий меня сидя на кровати, недовольно поморщился. – Что не так? Ты же сам выбирал, – удивилась я, осматривая очень даже симпатичные белые брючки, расклешенные на щиколотках, и разноцветную блузку навыпуск. – Я рассчитывал, что ты это на станции носить будешь. Для этого места слишком простенько… Ладно, – решительно хлопнул себя по колену и поднялся. – Пойдем по магазинам. – А шоши? – расстроилась я. – По дороге расскажу, – пообещал рарк. И действительно рассказал. К тому времени, когда мой гардероб пополнился внушительным запасом платьев, мой мозг получил ничуть не меньший багаж новых сведений. Некоторые из них подтвердили то, о чем я уже начала догадываться, а некоторые стали настоящим открытием. В общем, виной всему действительно оказалась… мрисса! Ею исконно лакомились древние шоши, бдительно охраняя территории, где эти растения росли. Возможно, именно благодаря этим ягодкам шоши сначала общались между собой, а потом наладили контакт и с остроухими рарками, позволив им одновременно с собой отведать чудодейственных ягодок. То есть я была права – мрисса-мудрисса на самом деле является связующим звеном, помогая создать некий временный симбиоз, в который включаются ягодки и те существа, кто их в себя, собственно, проглотил. Ну а эффект этого симбиоза – в возможности слышать мысленную речь. – Мысли? То, что думаешь? – попыталась уточнить я. – Нет, только то, что хочешь сказать, но делаешь это, не произнося ничего вслух. – Как же так получается? – Я не биолог, Дея, – развел руками Ньевор. – Мне механизм взаимодействия не интересен. Я вообще сомневаюсь, что кто-то досконально его изучил. Исследования мриссы запрещены, а сбор находится под жестким контролем. – Почему? – Растение редкое, растет не во всех провинциях, и урожайность низкая. Оно поэтому и стоит дорого. Да и не применяется больше нигде, только хозяева шошей его покупают, чтобы своих питомцев понимать. – А чужих? – осторожно поинтересовалась я. – Для этого надо вместе с чужим шошем мриссу съесть. А это проблема. Знаешь какие они… своенравные создания? О-о-о… Могу себе представить. С одним плодотворно пообщалась, едва сумев убедить, что вовсе не дура, от второго о себе «лестную» характеристику узнала. Но самое главное – для себя заметку сделала: слышать шошей ненормально. Так что, встречаясь с рарками, придется делать вид, что я не только немая, но и глухая. Мне проблемы не нужны. Вопрос, как сообщить дагону о поручении старосты, в таких условиях становится еще более актуальным, а задача видится просто невыполнимой. К тому же Ньевор от меня ни на шаг не отходит. В магазине рядом, в парке со мной и в столовой. Я уж не говорю про ночь. Не то чтобы он за мной следил или подозревал. Наверное, просто не хотел, чтобы мне было одиноко. Ну и защищал от возможных провокаций и излишнего внимания. Иначе объяснить его поведение я не могла, он ведь сказал, что никогда больше не будет во мне сомневаться. А уж что-что, но свои обещания этот рарк не нарушает. Любопытно, а как остальные? Я же, по сути, мало с кем так близко и долго общалась. Ньевора мне не с кем сравнивать, кроме как с Лаитом и тем настойчивым охранником на станции. Впрочем… может, и незачем? Украдкой смотрю на профиль, острые черты которого сейчас кажутся еще более резкими из-за контраста света и тени: атмосферная дымка почти погасла, в парке сгущается темнота, а лицо рарка освещается бликами, идущими от экрана. Вот только если раньше оно казалось мне хищным и опасным, то теперь ощущения совершенно иные. Его лицо завораживает и притягивает своей необычностью. Но еще больше тем, каким характером обладает тот, кто под ним скрывается. – Скучно? – не знаю как, но мое внимание Ньевор заметил. Даже маленький планшет, с которого читал, на колени опустил. – Может, спать пойдем? Завтра еще один бесполезный и долгий день будет. – Не хочу спать, – отрицательно помотала головой. – И вообще я насиделась в четырех стенах, да и ты тоже. Хоть пару дней давай проведем на улице. – Но ночевать-то мы не можем на скамейке, – засмеялся рарк. – Иначе дагон решит, что мы ему готовы вызов бросить, раз от предоставленной комнаты отказываемся. – Ладно, – покладисто согласилась я. – Ночевать пойдем к себе. А до этого… – Потянулась, с интересом заглядывая в экран планшета, где среди формул и символов угадывались очень знакомые. – Расскажи, чем ты сейчас занят? – Ты же все равно не поймешь, – необычайно ласково хмыкнул Ньевор. Оттого его слова не показались мне обидными. – И не надо, – улыбнулась я. – Это же ты новый проект обдумываешь? И хочешь, чтобы его детали сложились побыстрее, верно? Значит, тебе нужен этот… как его… – нахмурилась, приложив палец ко лбу. Мол, трудное слово вспоминаю. – А! Вот! Мозговой штурм! – Дедушка говорил? – губы моего спутника тоже растянулись в улыбке. – Ага, – уверенно кивнула я. – Еще он говорил, что штурмовать надо вслух. А там, глядишь, и мысль какая умная проскочит, которую в других обстоятельствах мог упустить. – А что? Возможно! – с энтузиазмом принял предложение Ньевор и – о чудо! – заговорил! Он сам с собой обсуждал идею, сам себе перечислял проблемы, сам себя убеждал, опровергал, доказывал… И даже не догадывался, с каким наслаждением я его слушала! Каким восторгом наполнялась моя душа, когда ответ, который приходил мне в голову, Ньевор тоже находил! Моих подсказок совсем не требовалось, зато прекрасно срабатывали воодушевление в глазах, если я чувствовала, что он движется в правильном направлении, или задумчивое внимание, если я тоже сомневалась в истинности пути. И тогда он нащупывал новый. В один прекрасный момент, когда последняя из особо коварных постоянных, не желающих находить себе место, неожиданно элегантно вписалась в формулу, Ньевор не выдержал. От радости забыв обо всем, схватил меня в охапку и, буквально сорвав со скамьи, закружил. – Дея, Дея! – повторял суматошно. – Ты хоть понимаешь, что это значит?! Это значит, что временное торможение может быть управляемым! Мы надеялись лишь на спонтанный эффект, а тут… Я понимала. И радовалась ничуть не меньше него. Особенно тому, что в моей голове, на основе этой самой формулы, начала рождаться схема аппарата, способного изменить скорость хода времени. И теперь мне было безумно интересно – рарки пойдут по аналогичному пути или в основу их модели ляжет какой-то иной принцип? Схема, правда, пестрела изрядными дырками и допущениями, но подумать над тем, как сделать ее целостной, мне мешали… руки Ньевора. Очень уж крепко они сжимали мою талию и не давали связно мыслить. И даже то, что ноги уже стояли на земле, ничуть не снижало той бури эмоций от нежданной близости, что захлестывала с головой. И, похоже, не только меня. Ньевор тоже тяжело дышал, всматриваясь в мое лицо. – Может, вызов, который был между нами, ты уже выиграл? – прошептала я с робкой надеждой, пытаясь вспомнить, что там было за условие? Что я тогда сказала? Кажется: «ты сможешь начать за мной ухаживать…» – Когда командировка закончится успешно, – неожиданно продолжив мою мысль, тяжко вздохнул Ньевор. Убрал руки и отступил на шаг. – Она еще не закончилась, Дея. И успех пока только на бумаге. – Но даже это здорово! – оптимистично воскликнула я, ободряя и не позволяя угаснуть той маленькой искорке счастья, что на миг нам удалось ухватить. – Идем спать! Завтра снова поштурмуем! «Завтра» началось поздно. Мы банально проспали, потому что легли поздней ночью, и на завтрак явились в столовую самыми последними. В том смысле, что там уже и народа практически не было, наш столик оставался единственным накрытым и незанятым среди тех, что были уже пусты, и тех, где гости трапезу уже заканчивали. Между прочим, не только гости! Хозяин особняка (я постепенно пришла к мысли, что называть домом это глобальное сооружение как-то дико) не являлся исключением. И сейчас он сосредоточенно, с несомненно хорошим аппетитом жевал, глядя сквозь прозрачную стену, рядом с которой стоял его стол. А вот шош дагона уже не ел. Лениво развалился на лежанке, отвернув морду в сторону, и в глазах его мне чудилось сытое отвращение. – Наконец-то явились. Мы тут скоро лопнем, вынужденно изображая неутолимый голод, а они спать изволят, – услышала я его сварливое ворчание. Пусть не так отчетливо, как в прошлый раз, скорее приглушенно, но наверняка из-за не самого маленького расстояния. Вынужденно? Я аж запнулась на ровном месте от неожиданности. Это что значит? Они нас ждут, а вид делают, что не ждут? Но почему? Зачем? Или я, опять же из-за дальности, неправильно слова расслышала? – Осторожнее! Почувствовала руку, подхватившую меня под локоть и больше уже не отпускавшую до тех пор, пока я не села на диванчик. Но даже после этого я не сразу смогла сосредоточиться на блюдах, утихомиривая желание обернуться и посмотреть на странно себя ведущую пару. – Спать хочешь? – по-своему расценил мою заторможенность Ньевор. – Можем после завтрака вернуться в комнату, и ты приляжешь еще немного подремать. – Давай лучше снова в парке посидим? Там тебе вроде бы хорошо думается. И мне приятнее на воздухе находиться. Я заставила себя выбросить из головы странности пригласившего нас хозяина и сосредоточиться на своем спутнике. Ну и на еде, разумеется, ведь она что вчера, что сегодня была достойна всяческих похвал. – Точно… В поселении ты могла свободно выйти из дома и весь день провести на улице, а в городе с этим сложнее. Как я раньше об этом не подумал? Надо было почаще с тобой гулять, – укорил самого себя Ньевор. Расстроился так, что даже очередную ложку каши из вальесы не на свою тарелку положил, а обратно в емкость с внутренним подогревом. – Ты не мог чаще. Тебе нужно было нас двоих обеспечивать, авторитет на новой работе получать, проблемы решать, – оправдала я его. А то ведь, не ровен час, повесит на себя вину и сочтет ее компенсацию новым вызовом. А мы еще с прежним толком не разобрались! Наложила кашку себе, заодно добавив пару ложек Ньевору. – Откармливает, – со знанием дела прокомментировал мои действия… Шош! Он снова был совсем рядом. Сунул свою узкую морду мне под локоть, словно оценивая – не слишком ли много ценной вальесы мы намерены съесть? И ладно бы просто сунул, так ведь еще и толкнул! А я, не ожидавшая подобной подставы, дернулась. И ложка в моей руке тоже дернулась. Ну и каша, само собой. Вот только если руку я остановила, ложку удержала, то кашу перехватить оказалось из разряда нереального. И она благополучно приземлилась на пиджак Дьера Шайхота, остановившегося рядом со своим питомцем! – Ой… Первый порыв – извиниться, пресекла вовремя. Молчать, молчать и еще раз молчать! Посмотрела на медленно сжимающиеся кулаки моего спутника и осознала: нет, все же говорить. Иначе это сделает Ньевор, и не факт, что результат будет приемлемым. – Пушистик! – умилилась наглой морде. – Ты чего толкаешься? Голодный? Тоже кашу хочешь? На, поешь. – Пушистик? Это я-то пушистик?! – возмущенно зашипел шош, сразу отскочив от меня метра на два. А может, от тарелки, которую я ему протянула. – Она съедобная! – естественно, я сделала вид, что понимаю только реакцию, а не смысл его повизгиваний. – И очень вкусная! Правда, правда! – Ему нельзя кашу, он на диете, – Дьер Шайхот спас питомца от моей настойчивости. – Хас, уймись! – приказал никак не желавшему прекращать ругаться, чуть ли не плюющемуся раздражением шошу, который уже и шерсть вздыбил, и зубки показал, и боком ко мне повернулся, выгнув спину, как это делают кошки, когда сердятся. Только что хвост столбом не поднял. Впрочем, последнее как раз понятно – проделать такое с пятнадцатисантиметровым обрубком проблематично. Шош послушно вернул себе нормальное положение тела, пасть закрыл, на пол уселся. Уровень негодования снизился. Внешне. Однако мысленно он возмущаться не перестал. – Вот чуть что, сразу Хас виноват… Сам напридумывал махинаций, а я крайний оказываюсь. И перед кем приходится унижаться?! Перед круглоухой обжорой, которая только думает, как бы своего любовника откормить… Еще и мне хозяйскую кашу предлагает. Да тут вся еда мне принадлежит!.. Стараясь не рассмеяться, я вернула тарелку на стол, а дагон… Если он и слышал в этот момент своего шоша, то очень хорошо его нытье игнорировал – на лице ни один мускул не дрогнул. Впрочем, нет, уголки рта все же поползли вверх, видимо показывая доброжелательный настрой, да и обратился к нам рарк более чем дружелюбно: – Судя по тому, что обсуждалось на совете тетрады, реализация проекта, который ты, Ньевор Хот, курируешь, повлияет на многие сферы жизни. Экономические и производственные в том числе. Мне хотелось бы воспользоваться твоим присутствием здесь и получить некоторые разъяснения, чтобы лучше видеть перспективу для своей провинции. Пока говорил, снял испачканный пиджак и небрежно бросил его моментально подскочившему служащему, оставшись в тонкой белой рубашке, заправленной за коричневый ремень на светлых бежевых брюках. – Сегодня днем у меня, к сожалению, не будет на это времени, а вечером… – он на несколько секунд задумался, словно перебирал варианты. Хотя мне кажется, все просчитал и продумал заранее. – Да, вечером я буду свободен. За тобой зайдет сопровождающий. – Снова задумался и исправился: – За вами обоими. Ты наверняка не захочешь оставлять свою спутницу, так что найдем и для нее интересное занятие, пока будем беседовать. Идем, Хас.