– Но теперь-то тебе уже информация не нужна, раз мы встретились. Может, нас заберут? Когда? И как? Земным кораблям соваться к раркам – настоящее самоубийство. – Как меня забросили, так нас и заберут, – подмигнув, таинственно заявила Ви. Определенно не намерена она была раскрывать мне чужие секреты. – А когда… Да я бы прямо сейчас отсюда сбежала, ни минуты не раздумывала. Виола коснулась пальцами губ и поморщилась, а я только теперь сообразила, насколько они неестественно красные и припухшие. Видимо, Лаит не церемонился, дорвавшись до лакомства. – Только мы торопиться не будем, – подруга решительно тряхнула головой, спутав волосы, которые причесывала с такой тщательностью. – Почему? – Потому что у них информация по перемещениям во времени! А твой кавалер имеет к ней прямое отношение. – Он мне не кавалер, – рассердилась я, почувствовав раздражение. Возможно, не имеющее реальных причин, но все равно неприятное. – Не важно, – отмахнулась Ви. – Стащишь у него накопитель, как и планировала, тогда я отправлю сигнал на эвакуацию. Улетим так быстро, что они и ахнуть не успеют. – А если у меня не получится это сделать до того, как Лаит заявит права на большее? Или я не смогу? – Ты справишься, я в тебе даже не сомневаюсь, – поощряюще улыбнулась Виола. – Лаит будет ждать, у меня еще два желания неозвученных. А для рарков не выполнить условий сделки – величайший позор. – Сделки? Я думала, ты бросила ему вызов. – По мне, так это сделка, – презрительно сморщила нос подруга. – Фактически я променяла пять желаний, которые он исполняет, на право меня касаться и в итоге возможность затащить в постель. Обычный торг, даже не пари. Шерьерон посчитал меня недостойной полноценного вызова, я ведь ему не ровня в социальном смысле. – Ты хорошо о рарках осведомлена, – я наконец сообразила, что же меня все это время так смущало. – Откуда, если контакты с ними запрещены? – Запрещены – это не значит, что ничего не известно, – нравоучительно отозвалась Ви. Поднялась с дивана, чтобы дойти до трюмо, забрать с него маленькое карманное зеркальце и вернуться ко мне. Навела его на дверь, посмотрела сквозь ставшую полупрозрачной зеркальную пластину… – Как же меня бесят двери без замков, – призналась, убирая приспособление в карман. – Так и кажется, что за ними кто-то стоит и нас подслушивает. Будто жучков в самой комнате мало! – Там кто-то есть? – на всякий случай поинтересовалась я, присматриваясь к кажущемуся таким надежным полотну. – Нет. Я просто проверила. Они тут ненормальные, всего можно ожидать. Лучше перестраховаться, чем потом последствия разгребать. – Если ты все про них знаешь, – не смогла я сдержать любопытства, – тогда скажи, в чем сакральный смысл отсутствия замков? И межкомнатных дверей? – А это не смысл, – фыркнула Ви, – это провокация. Поддашься соблазну, зайдешь в чужой дом без приглашения, тут тебя и порешат на месте. Смачно и с удовольствием. Рарки это за доблесть считают – потенциального вора пристрелить. А внутри дома отсутствием преград подчеркивается доверие. Вот и двойное дно, казалось бы, совершенно простого факта. Охотники… Ловят на живца, видите ли. Не удивительно, что с рарками так мало желающих общаться. – Видимо, они так же свою систему рассматривают, как дом, раз стреляют по всем, кто к ним прилетает, – сделала, в общем-то, логичный вывод. – Как сказать… – замялась Виола, посмотрев на меня извиняющимся взглядом. Продолжать не стала, но я все равно поняла – дело нечисто! – У них с землянами давние счеты? – высказала первое, что пришло на ум. Вернее, вспомнила слова отца. – Они именно нас не любят? Боятся? Ви! Хватит делать вид, что это секретная информация! Мы с тобой в одной лодке, и я хочу хоть в этом разобраться. Обещаю никому ничего не говорить. – Если проболтаешься, – скисла от моего напора подруга, – меня в тюрьму посадят. За разглашение. – Буду молчать как рыба, – клятвенно пообещала я. Поправила юбку, села удобнее и приготовилась слушать. Виола тяжко вздохнула, но все же сдалась. Она говорила, я слушала, а в моей голове складывалась любопытная картина, изумительно точно накладывающаяся на все то, что я узнала о прошлом рарков в музее… Оказывается, наши цивилизации действительно впервые столкнулись на той самой, расколовшейся на части планете, которая называлась Раминар. Вернее, это корабли землян ее обстреляли и уничтожили, чтобы убить того самого призрачного врага, что на ней обитал. Правда, в тот момент ни земляне, ни рарки близко не контактировали, не до этого было – и те и другие пытались спастись. Второй раз они встретились, когда повторная экспедиция рарков, полетевшая к Раминару, попала в плен. Те, кто не умер, были спасены именно военными-землянами. То есть были мы с ними вовсе не враги. Скорее, партнеры, которые плечом к плечу встали против амиотов, что пытались всех и все уничтожить. Мало того, земляне еще и оружием рарков снабдили. Вернее, установками, которые блокировали наступление призрачных субстанций. Все четыре планеты рарков были ими оснащены. Эти установки, вместе с теми, что размещались на других планетах, образовали единую сеть, не позволяющую амиотам продвинуться дальше. Все шло прекрасно, до тех пор пока неожиданно в этой защите не образовалась брешь. Амиоты в нее рванули так быстро, что никто даже не успел задуматься о причинах. Пришлось срочно разбираться с последствиями. Искать новое эффективное оружие. Защищаться. Нападать. Уничтожать… И лишь когда угроза сошла на нет, началось расследование. Результаты ошеломили – звездных систем рарков, в районе которых, как выяснилось, и произошел прорыв, на положенном месте не оказалось. Их просто-напросто не существовало. Они исчезли! – Все подумали, что амиоты успели их уничтожить, – объяснила произошедшее Виола. – Расстроились даже, как-никак союзники погибли. А через несколько лет от астрономов поступило сенсационное сообщение – звездные системы рарков на месте! И сами планеты, и установки на них, которые даже продолжают работать! На Ракис была отправлена дипмиссия, чтобы ситуацию прояснить, но она вернулась ни с чем. Корабли попали под обстрел. Им не позволили подлететь ближе. Союзники стали врагами. Почему? Никто так и не понял. Может, власть сменилась, может, иная причина сработала – выяснять ни у кого желания не было. На визиты к раркам просто наложили запрет и на этом успокоились. – Я знаю, почему их система пропала! – осенило меня. – Они во времени скакнули! – Куда скакнули? – не поняла Ви, недоумевающе похлопав ресничками. – В будущее! – подпрыгнула я в нетерпении. – Ямы, в которые мы попадали, это побочный эффект, отдача. А эксперименты, которые рарки проводят сейчас, это для того, чтобы исправить последствия. – Ты про то, что система разделилась и теперь их две? – Да! Они хотят их объединить обратно. – Дела… – Виола в потрясении откинулась на спинку дивана. И тут же, подскочив, подалась ко мне, воскликнув: – Я поняла, почему рарки землян обстреливают! Они думают, что мы им мстить будем. Ведь из-за их исчезновения столько других цивилизаций пострадало! – Это же паранойя, – не поверила я, хоть и чувствовала, что в ее догадке есть изрядная доля истины. Ви пожала плечами и выразительно развела руками. Мол, это же рарки. С таким «доводом» спорить было сложно. Да и не хотелось. Не так уж принципиально, кто именно прав. Важнее факты, а они определенно не оправдывают действий ушастых. – Давай-ка спать, – спохватилась подруга, приняв мое молчание за усталость. – Совсем я тебя заболтала. Да и поздно уже… Ты куда? – удивилась, когда я поднялась и направилась к двери. – В каюту. – Нет уж, – решительно заявила Виола. Крепко ухватив меня за руку, потащила к проему, ведущему в другую комнату. – У меня переночуешь! Тут аж три спальных места, куда мне столько? Да и как я могу тебя отпустить? Вдруг ты снова пропадешь! – Если я буду с тобой, то вряд ли накопитель стащу, – улыбнулась я ее горячности, рассматривая уютную, желто-оранжевую комнату, где не было иллюминатора, зато в обилии присутствовали думочки, мягкие ковры и кресла-подушки. Широкая кровать оказалась одна, но по бокам у стен действительно расположились еще две, более узкие. – Утром… нет! К обеду соберешься, сделаем тебя красавицей и пойдешь к своему ненаглядному. – Он не мой! – зашипела я. – И зачем мне быть красавицей? Я его соблазнять не собираюсь! Ньевор на это реагирует совершенно неадекватно. Эффект будет с точностью до наоборот. – Он импотент? – растерялась Виола, опускаясь на край кровати и неторопливо расстегивая пуговки платья на груди. – Или неправильной ориентации? – Нормальный он, просто принципиальный. Всех подряд в постель не тащит. – Так ты ж не «все подряд», – не согласилась подруга. – Сама же сказала, что он сам тебя подобрал, без вызова с твоей стороны. Значит, ты его чем-то другим привлекла. А чем, как не внешностью, раз вы до этого не встречались ни разу? – Одиночеством, – буркнула я, вспоминая признание рарка. – И отчаянием. Он просто сочувствие проявил. Ви выпучила глаза и поперхнулась воздухом. Долго не могла ничего сказать, судорожно хватая ртом воздух. – Сочувствие? – выдавила, когда продышалась. – Медея, ты тут, изображая дурочку, реально поглупела? Ты в каком месте у рарков сочувствие видела? Да они и слова-то такого не знают! Все их поступки можно трактовать исключительно с позиции выгоды и желания стать выше и круче других. Альтруизм тут неуместен. – Знаешь, в отношении Лаита я бы с тобой согласилась. Этот тип точно самовлюбленный нарцисс. Кстати, если я проявлю к нему интерес особого рода, он тоже возмутится и пошлет меня куда подальше, но я же не считаю его из-за этого импотентом. Просто видение отношений с круглоухими у них своеобразное. А Ньевор на самом деле другой. Он, конечно, тоже отнюдь не мягкий и пушистый, однако очень… человечный. Ви слушала мою отповедь с непонятной настороженностью и подозрением в синих глазах. Даже вытащенную из прикроватной тумбочки ночнушку на колени опустила, хотя до этого ей ничто не мешало переодеваться. Какие именно мысли крутились в ее голове, понять было невозможно, и меня это напрягало. Моя названая сестричка в наших отношениях всегда лидировала, несмотря на то, что была младше. Я с легкостью это принимала, воспринимала как игру, просто потому, что не хотела ее огорчать. Теперь же, фактически став ровесницей, своим напором она меня пугала. – Ты в него влюбилась, – подозрение оформилось в слова, причем сказанные отнюдь не с вопросительной интонацией. – Он мой друг, – твердо припечатала я. – Мне просто хочется объективности! Возможно, тот, кто вводил тебя в курс дела, когда отправлял на Ракис, сам не подозревал, что рарки могут так сильно отличаться. Вот, например, о существовании круглоухих рарков тебе было известно? – Нет. – О поселениях, где до сих пор живут как в древности, натуральным хозяйством? – Нет. – О говорящих птиценасекомых? – Нет. – Вот видишь! Все мы можем ошибаться. Особенно при недостатке информации. – Логично, – вынужденно согласилась подруга и, достав еще одну упаковку с бельем, протянула ее мне. – Давай-ка спать, медовая. Завтра день у нас сложный. Медовая… Это мама любила так меня называть. Говорила, что мой цвет волос ей напоминает гречишный мед. В доказательство даже показывала темную тягучую массу, играющую красивыми глубокими коричнево-янтарными переливами. Папа же с принципиальной настойчивостью заявлял, что к сладкому лакомству имя не имеет никакого отношения. Впрочем, и к хитрым особам он меня никогда не причислял. «Ты просто маленькая богиня, – улыбался и вновь возвращался к излюбленной теме: – А станешь большой и влиятельной, если будешь понимать закономерности строения технических устройств и научишься в них разбираться с одного взгляда». И я старалась. Вникала, запоминала, штудировала, собирала, разбирала… С закрытыми глазами могла бы починить любой знакомый прибор. Незнакомый вряд ли, но даже с ним требовалось бы всего лишь хорошенько подумать и найти узловые точки механизма – основу, на которой строится все остальное. – С людьми так же, – убеждала меня Виола, когда утром все же настояла на своем и заставила надеть ярко-красное платье. Необычайно элегантное и эффектное, но… вульгарное до ужаса! – И с рарками. Просто первые для нас с тобой хорошо знакомы, а вторые, как выяснилось, не спешат соответствовать определенным нами для них канонам. Но разобраться и найти подход все равно можно. Мало того – жизненно необходимо. Я не хочу возвращаться домой с пустыми руками, когда мы совсем рядом с такой потрясающей возможностью завладеть невероятным научным открытием! – Красивых слов много, а толку? – сердилась я, одергивая юбку с высоким разрезом, которая так и норовила подняться вверх по бедрам, чтобы продемонстрировать надетое на меня нижнее белье. – Чем мне поможет это дурацкое платье? – Нам нужно, чтобы Ньевор не видел, как ты забираешь накопитель, – смилостивилась наконец Ви, соизволив объяснить логику своей настойчивости. – Вызывающее платье будет его раздражать, значит, есть шанс, что он не выдержит и уйдет. Пусть даже на короткое время. А если среагирует иначе и будет пялиться, то, увлеченный, может не заметить других твоих действий. Ты, главное, потом не мешкай, сразу ко мне иди. Я предупреждающий сигнал вчера отправила, теперь у наших кораблей готовность номер один. План мне не нравился. Да, еще вчера я сама хотела стащить флешку и угнать корабль, но… Но понимала, что все это я задумала исключительно для того, чтобы был в моей жизни хоть какой-то смысл. Цель. Эфемерная, невыполнимая, она поддерживала и помогала не сойти с ума от безысходности. Однако, пусть в этом я себе и не признавалась, прекрасно знала, что никогда ее не достигну. Оттого и не продумывала все до мелочей, не вдумывалась тщательно в детали, ограничиваясь лишь мечтами. Сейчас, оглядываясь назад, я была уверена – реальных действий я бы так и не предприняла, потому что… Наверное, потому, что трусиха. Ведь когда Ви потребовала активных действий, в моей душе все этому воспротивилось. Ворочалось, сжимало тисками, скручивалось узлом в животе, заставляло слабеть мышцы и дрожать голос. Я боялась. Страшилась разоблачения, паниковала из-за возможной неудачи, опасалась реакции Ньевора… А еще помнила, прекрасно помнила момент вершения правосудия в поселении. Практически без расследования, за одно лишь подозрение – расстрел на месте. Жуткая картинка до сих пор перед глазами стоит.