— Да, могу сказать, что мы с ним лучшие друзья на всю жизнь. Но вот возвращается Боб, и мы подъезжаем к роще. — Затем, — сказал Блади-Фор, — надо перепрыгнуть ручей и ехать прямо между деревьями. Они довольно скоро миновали рощу и выехали в открытое поле, засеянное картофелем. Местами попадались холмы с более плодородной песчаной почвой. Ручей протекал мимо жилого дома, за которым находились конюшни и разные хозяйственные постройки. Дом был каменный, одноэтажный, хотя и с двух сторон над фронтоном и возвышались маленькие башенки. У входа росли два высоких тенистых дерева, под которыми стояло несколько столов и скамеек. На одной из них сидел пожилой человек с трубкой во рту. Это был высокий, широкоплечий мужчина с загорелым лицом и большой окладистой бородой. Настоящий западный человек, на которого достаточно посмотреть, чтобы сказать, что его руки не привыкли быть без работы. Когда он узнал провожавшего путешественников юношу, то встал ему навстречу и издали закричал: — Наконец-то, Блади-Фор, ты возвратился! Есть новости. — Откуда? — спросил тот. — Оттуда. — И он показал на запад. — Какие? Хорошие? — Не беспокойся. Кажется, Джемми опять взят в плен. Это известие так поразило молодого человека, что он спрыгнул с лошади и сразу же бросился к бородатому: — Ну, рассказывай же скорее! — Говорить-то немного, но прежде все-таки представь меня прибывшим джентльменам. — И это недолго. Ты — Хельмерс, владелец этой фермы, а это мои друзья: Хоббл-Фрэнк и Слайдинг-Боб, они тебя разыскивали, чтобы что-нибудь купить. — Но прежде чем иметь с ними дело, я должен их узнать поближе. — Ты можешь их свободно принять, ведь я уже сказал тебе, что это мои друзья. — Если это не было сказано из простой любезности, то я весьма рад видеть у себя твоих друзей. Он подал Фрэнку и негру руку и пригласил их сесть. — Прежде всего надо позаботиться о лошадях. Вы прекрасно знаете, что это первый долг западного человека. Вы когда собираетесь опять в путь? — сказал хозяин. — Мы ждем еще одного товарища, и, видимо, это задержит нас на несколько дней. — В таком случае отведите лошадей за дом и позовите негра Геркулеса. Он с удовольствием вам услужит. Они последовали его совету. Хельмерс проводил их взглядом и, качая головой, произнес: — Удивительных оригиналов ты привез с собой. — Не сомневайся в них и успокойся. Для этого тебе достаточно будет узнать, что это хорошие знакомые Разящей Руки, его-то они здесь и ожидают. — Неужели Разящая Рука едет сюда? — Совершенно верно. — Откуда ты это знаешь? — От Толстого Джемми Пфефферкорна. — И того ты видел? Я хотел бы еще раз с ним встретиться. — Это удовольствие ты скоро получишь, так как он принадлежит к той компании, которую эти двое здесь будут поджидать. Хельмерс закурил трубку, затянулся несколько раз и вскричал с сияющим от радости лицом: — Вот приятное известие! И Толстый Джемми! Это и радость и честь, которую я сумею оценить! — Теперь расскажи мне: что случилось там, в прерии? — Конечно, преступление, — ответил Хельмерс. — Скажи, сколько времени ты не был у меня? — Почти две недели. — Значит, ты не видел у меня и четыре семьи, которые были у меня и хотели пройти в Льяно. По они оттуда не возвращались. Траппер Уэльс приехал оттуда, они должны были его встретить. — Сваи были в порядке? — В том-то и дело, что нет, и он наверняка погиб бы, если бы за двадцать лет не изучил хорошо пустыню. — Где же он теперь? — Он теперь отдыхает наверху, в маленькой комнате. Исхудал и страшно устал, даже ничего не ел, чтобы поскорее уснуть. — К сожалению, я должен его разбудить и многое ему рассказать. Молодой человек заторопился и исчез в дверях дома. Хельмерс опустился опять на свое место и продолжал курить трубку, бурча себе под нос: — Толстый Джемми! Гм!.. И даже Олд — Разящая Рука! Гм… Приедет целое общество! Гм!.. Я хотел бы рассказать об этом моей Бербхен… Он вскочил, чтобы пойти сообщить жене свою радость, но остался на месте, так как из-за угла показался Фрэнк. — Что же, сударь, нашли вы негра? — спросил он. — Да, — ответил Фрэнк. — С ним остался Боб, и я поручил им лошадей. Прежде всего, я должен вам сказать, что я счастлив встретить здесь коллегу. — Коллегу? — переспросил Хельмерс. — Но где же? — Здесь. Я говорю, собственно, лично о вас. Блади-Фор сказал мне, что вы были лесничим, а так как я тоже изучал лесоводство, то мы с вами коллеги. Моя родина — Саксония. — Как? Следовательно, вы немец? Почему же вы говорите по-английски? (Разговор происходил все время на английском языке.) Они перешли на свой родной язык, и Фрэнк заговорил о том, где он родился, о том, как хорошо на родине и какой прекрасный народ немцы. Он оживился, говорил много и быстро. И, что удивительно, как только он заговорил по-немецки, в нем проснулось сознание собственного достоинства, так что хозяину ничего не оставалось, как слушать и то и дело пожимать ему руку. Наконец он выбрал удобную минуту, чтобы остановить своего собеседника и принести из дома пиво и две кружки, которые он и поставил перед гостем. — Пиво! Это восхитительно! — вскричал Фрэнк. — Это мне нравится. Я не знал, что здесь употребляют этот незаменимый напиток. — Вы забываете — там, где появится немец, там будет и пиво, а нас здесь немало! Он наполнил кружки и чокнулся с Фрэнком, приглашая его выпить. За пивом гость еще больше оживился и болтал без умолку. Наконец, он спросил: — А куда же пропал добрейший Блади-Фор? — Он пошел навестить моего гостя, чтобы узнать у него кое-что. Где же вы с ним встретились? — Возле ручья, это примерно час езды отсюда. — Я полагал, что вы были вместе гораздо дольше. — Это совершенно лишнее. Видимо, есть во мне нечто привлекательное настолько, что я очень быстро приобретаю друзей. Молодой человек уже рассказал мне свою историю. Я ему весьма симпатизирую и думаю, что наша дружба будет для него залогом настоящего счастья. Между прочим, не знаете ли вы его ближе? — Если он уже рассказал вам свою жизнь, то нет. — Собственно, чем он живет? Хельмерс отвечал уклончиво. Фрэнк опять перевел разговор на прежнюю тему, много говорил о своих знаниях и, наконец, поднявшись с места, стал декламировать стихи. И вероятно, еще долго продолжал бы это занятие, если бы не обратил внимание на хозяина. Тот едва сдерживался от смеха, хотя и старался этого не показывать. — Кажется, стихи не производят на вас никакого впечатления, — огорченно заметил Фрэнк, — у вас совсем не поэтическая натура. — Я все время удивляюсь, как вы можете так хорошо помнить стихи? — Это не трудно: я запоминаю, что читаю, а если и забуду, то прибавлю свое. — Вы сами поэт? — Почти что так… — Я вам бесконечно завидую. Однажды мне захотелось написать поздравительные стихи, я просидел два дня и так ничего и не придумал. В это время возвратился от траппера сильно озабоченный Блади-Фор и сообщил, что в пути убито много народу. — Как? Убиты люди? Когда же? — вскричал Фрэнк. — Это неизвестно. Восемь дней тому назад они вышли отсюда и до сих пор еще не прибыли в пустыню. Вероятно, они утонули.