Майор бросил быстрый взгляд в дверной проем. Потом он потыкал толстым пальцем в кнопки рации. Она обиженно хрюкнула в ответ. Он удовлетворенно кивнул и снова ткнул Виктора в ногу. — Ну что, сынок, не хочешь жить честно и спокойно? Вот и приходится на полу валяться мордой в грязь. И это только начало. Попомни мое слово. — Товарищ майор, — робко прошептала я. — Это… — Знаешь его? — Майор резко повернулся ко мне и заинтересованно взглянул мне в глаза. — Откуда? Кто такой? Где ты его видела? Ну! — Конечно, я его знаю, — как можно спокойнее сказала я. — И вы его знаете… — Это же Виктор, наш фотограф! — вылетела из-за моей спины Маринка. — Вы разве не помните Виктора, товарищ майор? Он еще вас фотографировал, когда вы в первый раз арестовали Ольгу… — Маринка замолчала, поняв, что стала напоминать что-то не совсем приятное для майора. В тот раз Виктор сделал несколько удачных фотографий со стороны, и меня всего лишь покатали в арестантской машине, но надолго задерживать не стали. Майору было сказано, что эти фотографии пойдут в следующий номер, если он меня не отпустит. Вот так, собственно, мы с ним и познакомились. Судя по быстро багровеющей физиономии майора, он этого тоже не забыл. Маринка, сообразив, что ляпнула лишнее, не нашла в себе сил замолчать на середине фразы и вяло закончила: — Вы еще тогда сами приходили к нам изымать пленку. И тогда мы в первый раз с вами поругались… Майор откашлялся и, не удостоив Маринку ответом, повернулся к Виктору. — Кто? Ах, фотограф… — майор сдвинул набок свою фуражку и почесал за ухом. — Да, и я его помню, — раздумчиво проговорил он и носком ботинка в третий раз дотронулся до ботинка Виктора. — Ну ты что разлегся, сынок? Вставай, полы, наверное, грязные. Виктор, ловко отжавшись руками об пол, встал на ноги. Они с майором молча осмотрели друг друга. — Молодец, — одобрил его майор Здоренко, — надоест тебе тут рядом с этими шебутными девками молчать, приходи ко мне, будешь молчать среди нормальных ребят. Виктор молча кивнул. Майор, не дождавшись ответа, хмыкнул и, не оглядываясь, твердой походкой вошел в помещение редакции. Мы с Маринкой довольно-таки робко проследовали за ним. Первая комната, то есть, собственно, редакция, следов разгрома и побоища на себе почти не несла. Все было как обычно, если не считать двух вещей. На полу было разбросано несколько газет из нашего архива да посередине комнаты стоял один рубоповец с черной маской на голове и с коротким автоматом в руках. Он стоял настолько неподвижно, что на секунду показался даже статуей. И не мне одной. Маринка толкнула меня в бок, а я, поняв ее буквально с первого толчка, ответила ей таким же тычком. Не время было сейчас выслушивать ее предложения о мужских статуях, поставленных по углам редакции. Майор молча прошел в мой кабинет, дверь которого была, слава богу, не сорвана с петель, а открыта по-нормальному. Мы с Маринкой и с Ромкой, пытаясь не стучать каблуками слишком громко, чтобы не провоцировать майора на новые крики, старались от него не отставать. Майор вошел в кабинет и неожиданно остановился посередине. Из-за его столь внезапной остановки я не рассчитала и толкнула майора в спину. — Извините, — проговорила я, отскакивая назад и толкая Маринку. Маринка такой же вежливой, как и я, себя не показала. Она ткнула меня локтем в бок и прошептала, что я совсем сумасшедшая, психованная… ну и еще несколько пошлых глупостей. Я не обратила на все это внимания. Кто бы говорил! — Не спеши, Бойкова, поперек батьки в пекло… Я еще сам ничего не понял, — пробормотал майор, поправляя на голове задетую моей рукой фуражку. Дело было в том, что в моем кабинете тоже находился один рубоповец и больше в нем никого не было. Около раскрытого окна лежала полуобуглившаяся пачка газет, взятая из-под Маринкиного стола. Она, видимо, и горела. Затушили ее самым профессионально рубоповским методом: сапожищами. Клочки газет лежали везде, где только можно. Сильно пахло гарью. — А где же задержанный? Не понял! — рыкнул майор своему рубоповцу. — Куда вы его спустили? Или упустили, что ли? — Никак нет, товарищ майор, — пропыхтел рубоповец, — задержанный остался в коридоре. А больше здесь никого не было! — Как это не было? — изумился майор и сдвинул фуражку на затылок. — Как это не было? А дверь была заперта? — Так точно. — Ну?! — А за дверью никого не было, — твердо повторил рубоповец. Майор сдвинул свою фуражку на один бок, потом на другой и, почесав затылок, нажал кнопку на рации. — Ноль шестой, слышишь меня? — крикнул он. — Так точно! — хриплым человеческим голосом ответила рация. — Кого задержал? — спросил майор. — Никого, товарищ майор. Майор недоуменно посмотрел на рацию, потом быстрым шагом подошел к открытому окну и выглянул в него. — Ты, Сидоров? — крикнул майор. — Сними-ка маску! Кто-нибудь выпрыгивал из окна? — Нет, товарищ майор, — громко ответили снизу. Майор отвернулся от окна и снова нажал кнопку на рации. — Ноль третий! — крикнул он. — Здесь! — каркнула в ответ рация. — На крышу кто-нибудь вылазил? — Нет, батя, не вылазил, — с ленцой ответили майору, и тут его наконец-то прорвало. — Какой я вам, на хер, батя на службе?! Какой я тебе батя, твою мать и всех святых?!! — заорал майор в рацию и с совершенно той же интонацией рявкнул: — Всем отбой! По машинам. Швырнув свою фуражку на мой стол, майор, засопев, пролез на мое редакторское кресло и уселся в него. Рубоповец синхронно, как робот, повернулся лицом, пардон, передней частью маски к своему начальнику. Майор махнул ему рукой, и, ни слова не говоря, тот вышел из кабинета. Нас здесь осталось четверо, но уже через секунду майор повторил тот же жест в сторону Ромки, и тот сообразительно выскочил вслед за рубоповцем. — Дверь закрой! — крикнул ему майор. Ромка послушался. В кабинете было прохладно, но закрывать окно не хотелось: еще не проветрилось, и запах гари был довольно-таки чувствительным. И зачем этому придурку понадобилось жечь газеты? Или он сначала открыл окно, потому что было жарко, потом решил разжечь костер из-за того, что стало холодно? Чушь, конечно, но ведь он маньяк! Мы с Маринкой открыли шкаф-гардероб и быстренько накинули на себя верхнюю одежду. Путешествие по свежему воздуху без плащей — испытание не для нас. — Фу, теперь все пропахнет дымом! — поморщилась Маринка и осторожно взглянула на майора. Майор сидел за моим столом неподвижно и таращился на нас с Маринкой своими рачьими глазами, не мигая. Видя, что он еле сдерживается, мы стали одеваться быстрее. — Садись, Бойкова, сама знаешь где, — буркнул майор мне, увидев, что я готова его слушать. — Разговор будет. Неприятный для тебя. Я села на стул для посетителей и с удивлением заметила, какой сейчас я себе кажусь маленькой по сравнению с майором, засевшим в моем кресле. Мне такое ощущение не понравилось, но делать было нечего. Сейчас в моем кабинете главным был майор, а не я. Обидно, но такова се ля ви. — Ну а ты, Широкова, решай, с кем тебе быть: с красивыми или с умными, — криво усмехнулся майор, поглядывая на Маринку. — В смысле? — не поняв, пролепетала Маринка. — В прямом. Или выходи отсюда и закрывай за собой дверь, или садись рядом с Бойковой. Со своей начальницей. Маринка не стала думать, она поставила стул рядом с моим и уселась на него. — Ну и что все это означает, Бойкова? — спросил меня майор, постукивая костяшками пальцев по столешнице. — Тиражи полетели, и ты решила сочинить про себя сенсацию, да, Бойкова? Тебе это боком выйдет! Предупреждаю! — Вы о чем? — не поняла я. — А о том! — заорал майор и застучал кулаком по столу. — Я все о том, что ты меня вызвала якобы на помощь, я приехал, а в твоей гребаной богадельне нет никого! Ты что же это творишь? Уже налетчиков себе сочиняешь? «Или, может быть, это был маньяк!» — кривляясь, передразнил он Маринку. — У тебя чердак едет? Или случайно так получилось? — К нам действительно залез незнакомый мужчина и захлопнул за собой дверь, — стараясь говорить спокойно, произнесла я. — Это правда! — Да понял я уже, что вам мужики мерещатся! Хоть и не весна сейчас, а все равно: мужики, мужики, мужики! Тьфу! — Майор демонстративно сплюнул на пол и заерзал по моему креслу. — И кресло у тебя неудобное… А может быть, вы сами дверь захлопнули и сочинили эту сказочку?! — снова рявкнул майор. — Почему я вам должен верить?!