– Думаешь, она напугана? – спросил Дэмиан. – Надеюсь, нет. То есть не больше, чем все. Она уже не ребенок. – Но она мать. – Верно, – сказала Фиона. – Верно. – Может, так мы вернем ее домой. Фиона в этом сомневалась. Мировой хаос никогда еще не помогал ей. Казалось нелепым, чтобы это случилось сейчас. – Давай не будем желать слишком многого, – сказала она. 15 июля 1986 года Озеро Мичиган, невозможно синее, зеркалит утренний свет в сторону города. Озеро Мичиган, замерзшее полосами льда, так что можно ходить по нему, если осмелишься. Озеро Мичиган, сереющее из высокого окна, сливающееся в одно целое с небом. Хлеб, горячий, из духовки. Или даже засохший, в ресторанной корзине, но снова вкусный благодаря соленому маслу. «Кабсы» в какой-то день выигрывают флаг. «Кабсы» выигрывают серию. «Кабсы» продолжают проигрывать. Его любимая песня еще не написана. Его любимый фильм еще не снят. Глубина масляного мазка. Синие окна Шагала. Синий человек с гитарой Пикассо. Доктор Ченг сказал: «Я буду записывать все, что говорю вам, чтобы вы могли перечитать потом». Скрип открываемой старой двери. Шкворчание чеснока на сковородке. Дробь пишущей машинки. Звуки рекламы из соседней комнаты, пока ты вышел на кухню, чтобы налить себе попить. Кто-то закрывает воду в душе. Все они старятся вместе на яхте для старых пидоров, о которой всегда шутил Эшер. Прямо вблизи пляжа Белмонт-рокс, говорил он, и у всех бинокли. Фонари в стиле ар-нуво. Лифты с раздвижными дверями. У Фионы дети. Он суррогатный дядя, покупает детям свитера, и леденцы, и книжки. Водит их по музеям. Говорит: «Ваш дядя Нико был хороший художник, и вы, может, тоже будете». Если родится девочка, он разрешит ей красить ему ногти. А если мальчик, он будет ходить с ним на бейсбол. Девочку тоже можно брать на матчи. Доктор Ченг сказал: «Вы молоды и сильны, и вы будете превосходно заботиться о себе». Хороший, густой кофе по-турецки. Кофе без кофеина с массой сливок после долгого ужина. Грустный, слабый офисный кофе. Год 2000. Последняя вечеринка 1999 года. Красное вино. Пиво. Тоники с водкой в летний день. Рождество, ставшее вдруг его любимым праздником. Когда-нибудь он полетит в Австралию. Швецию. Японию. Доктор Ченг сказал: «Я понимаю, меньше всего вам сейчас хочется снова сдавать кровь, но мы собираемся подсчитать сегодня ваши Т-клетки. Поскольку мы знаем, что инфекция у вас появилась только что, я ожидаю, что ваш результат будет очень обнадеживающим. Так что у нас будут хорошие новости поверх плохих. Мы возьмем кровь прямо здесь ». Артрит. Седые волосы. Кустистые брови, как у отца. Зубные протезы, трости, проблемы с простатой. Двадцать пятая встреча выпускного класса. Он бы на самом деле мог пойти, несмотря ни на что. * * * Он мог бы гулять с собакой вдоль озера. Доктор Ченг сказал: «Поначалу вам, возможно, не захочется об этом говорить, но я запишу информацию о группе поддержки Информационной сети положительных анализов. Вот здесь, внизу первой страницы». Промозглый ветер на платформе надземки. Полсотни человек сгрудились под греющей лампой. У ног их топчутся голуби. Купить дом. Покрасить дверь, чтобы говорить друзьям «ищите сиреневую дверь». Продукты, еще не достигшие Америки. Что-то такое, чего он не пробовал, по чему все будут сходить с ума через десять лет. Как Чикаго смотрелся из окна самолета, на подлете с востока. Только так и можно действительно увидеть лицо города. Доктор Ченг сказал: «Мы не представляем, какие разработки ждут нас в будущем. На мой взгляд, это игра на выжидание. Потому что медицина не стоит на месте. Может, есть какой-нибудь цветок в Амазонии. Может, это будет завтра, может, через год. Нет причин не верить, что в какой-то момент мы научимся выживать». Бетонный пляж под Брин-Мором – кто-то нарисовал там психоделическую ступню. Следующий Харви Милк[128]. Первый сенатор-гей, первый губернатор-гей, первая женщина-президент, последний конгрессмен-ханжа.