— Наврали, значит, — констатировала Дачесс. Шелли улыбнулась, вскинула руку. — Да ты дослушай сначала! Они из маленького городка. Питер — доктор, Люси — учительница начальных классов. — Какой именно доктор? — Обыкновенный. — Не психиатр, случайно? Не хочу, чтобы кто-то рылся в мозгах у моего… — Питер — настоящий врач. Практикующий. Больных людей делает здоровыми. — Они мне нравятся, — сказал Робин. Дачесс вздохнула. — Если хотите, встретиться можно в следующие выходные. Робин глядел на Дачесс с мольбой, пока та не кивнула. * * * Оба в «Тойоте» Марты, Уок за рулем, отрезок пути — между Медфордом и Спрингфилдом. До огней Салема, до нормального асфальта — сто миль. «Тойота» подпрыгивает на ухабистой грунтовке, что пролегла через округ Мэрион, через ряд его некогда населенных, а ныне существующих только на старых картах пунктов. Марта спала. Когда колдобин поубавилось, Уок рискнул отвлечься от дороги. Одного взгляда на Марту оказалось достаточно, чтобы резко усугубить боль, которая не отпускала Уока с той минуты, как он дерзнул вернуться в ее жизнь. Лицо Марты дышало спокойствием и умиротворением; оно было столь прекрасно, что Уоку стоило изрядных усилий не приложиться к ее губам. Над хайвеем Каласейд зарозовела заря. Уок к этому моменту клевал носом; «Тойота», теряя управление, катилась по двойной желтой полосе. Ладони Марты легли на руль, выравнивая его. — Тебе надо отдохнуть. — Я в порядке. Они уже выехали на хайвей Силвер-Фоллз. Из-за дальних гор показалось солнце, разлило по равнинам дюжину оттенков зеленого. В закусочной Уок и Марта позавтракали яичницей с беконом; прихлебывая крепчайший кофе, Уок ощущал, как волнообразно, толчками, прибывает энергия. — Уже недалеко, — сказала Марта, сверившись с автодорожной картой. Они направлялись в Силвер-Фоллз, в реабилитационный центр «Согласие». Именно на счет этого учреждения переводил деньги Дикки Дарк — и уже давно, судя по информации из банка. Данные добыла Ди Лейн. Сутки назад, вечером, явилась к Уоку домой и вручила клочок бумаги с названием и реквизитами получателя. Выпив по три чашки кофе, они поехали дальше. Кофеин еще активно циркулировал по венам Уока, когда впереди вырос знак «Национальный парк Силвер-Фоллз». Марта быстро сориентировалась; вековые деревья приблизились, скалы нависли над зеленой долиной. Уок опустил стекло, чтобы полнее вобрать шум водопада. Еще поворот — и вот он, реабилитационный центр. Уок звонил заранее, сказал, что хочет на месте ознакомиться с техническими возможностями учреждения. Теперь он назвал свое имя в микрофон, и ворота поползли вверх. Длиннющая аллея упиралась в здание современной постройки — никаких острых углов, темные оконные рамы контрастно выделяются на стенах из силикатного кирпича. По стилю — скорее престижный кондоминиум в девственном лесу. На крыльце, сердечно улыбаясь, их встретила женщина по имени Айчер. Провела в просторный холл; среди прочих произведений современного искусства выделялся объект, работая над которым, скульптор, вероятно, держал в уме горного орла. Атмосфера была спокойная: врачи, медсестры, нянечки передвигались без суеты и спешки. «Согласие» производило впечатление этакого пансионата, где, отойдя от дел, доживают век финансовые воротилы. Айчер заговорила о деятельности заведения, о круглосуточном уходе за пациентами и обеспечении абсолютно всех их нужд. Двигалась Айчер легко и стремительно, несмотря на лишние пятьдесят фунтов веса. Ее акцент, вроде немецкий, не получалось идентифицировать из-за обилия местных фразочек. Она не допытывалась, для кого конкретно Уок подыскивает лечебницу. По телефону он упомянул родственника, которому требуется уход и помощь специалистов, и теперь Айчер от души предложила экскурсию. Конечно, они пошли, и конечно, воздерживались от вопросов. Марта вообще молчала, фиксируя в памяти просторные комнаты отдыха, грузовые лифты, ковер с ворсом чуть ли не по щиколотку. Айчер поведала об истории строительства «Согласия», особо подчеркнула близость национального парка и его благотворное влияние на общую атмосферу. Сообщила, что реабилитационный центр располагает оборудованием для оказания первой помощи и поддержания жизни, что здесь всегда дежурят пять докторов и тридцать медсестер. Вслед за Айчер они прошли в сад, что тянулся до ручья, ограниченный невысокой изгородью. На травке расслаблялись двое привратников; под строгим взглядом Айчер они затушили сигареты и заняли свои места у дверей. — Могу я спросить, как вы на нас вышли? — Один знакомый посоветовал. Дикки Дарк, — отвечал Уок. Айчер сверкнула белоснежной улыбкой, открыв щель между передними зубами. — Понятно. Отец Маделины. Уок промолчал. — Маделина — удивительная девочка. И сам мистер Дарк держится молодцом — после такой-то утраты… Вы знали Кейт, его жену? — Не слишком близко. — Марта поспешила Уоку на помощь. Айчер заметно погрустнела — эффект был как от трещины, что прошла по свежеоштукатуренной стене. — Кейт — из местных. Родилась и выросла в Кларкс-Гроув. Маделина — вылитая мать. Они вернулись в главный холл, где Айчер протянула Уоку рекламный проспект и заручилась его обещанием позвонить. Уок не задавал вопросов — он не зря приехал, вся информация у него теперь есть. — Передайте от меня привет мистеру Дарку. Наверное, он уже почти поправился. Уок обернулся, и по его лицу Айчер поняла, что он не в курсе. — Ой, так вы не знаете… Я о травме. В прошлый раз Дикки хромал — сказал, что поскользнулся. Неудачное падение — и вот… Уок почувствовал прилив адреналина. — Когда он сюда приезжал? — С неделю назад. Бывают люди, за которыми неприятности идут буквально по пятам. Айчер улыбнулась напоследок и ушла. До Кларкс-Гроува было пятнадцать миль. Уок и Марта оставили машину, пошли прогуляться по колоритной главной улице — точной копии кейп-хейвенской Мейн-стрит. Городок сразу очень понравился Уоку. Главная улица упиралась в муниципальную библиотеку — старинной постройки, отчаянно нуждающуюся в ремонте; казалось, библиотека живет одной только милостыней. Внутри было безлюдно, сумрачно и прохладно, и пахло совсем как в колледже города Портола, где Уок проучился два года. Пожилая библиотекарша неотрывно смотрела в экран, и пришлось Уоку с Мартой заняться самообслуживанием. Они сели рядом за компьютер — так близко, что их бедра соприкасались, — и Марта приступила к поискам. Уок не отрывал от нее взгляд: как она хмурит лоб, как в волнении вздымается и опадает ее грудная клетка. — Вы что, пялитесь на меня, инспектор Уокер? — Нет. Виноват. Вовсе не пялюсь. — А жаль. Уок рассмеялся. Марта набрала в поисковике «Кейт Дарк», и архив выдал не меньше дюжины полных тезок. В молчании Уок и Марта прочли об автомобильной аварии, о том, что Кейт скончалась на месте, а Маделина-Энн получила тяжелейшие травмы головного мозга. Имелись фото: шоссе, блестящее от гололедицы, «Форд», который вынесло на обочину, чтобы он кувыркался по пологому склону, пересчитывая деревья и разбрасывая осколки лобового стекла. На заднем плане, внизу — равнодушное к трагедии озеро Эйт. Нашелся и семейный снимок. Марта его приблизила, и Уок опешил: без теперешней мертвой пустоты во взгляде Дарк был едва узнаваем. — Маделине сейчас лет четырнадцать, — произнесла Марта. — Да. — Господи… Она уже девять лет в реабилитационном центре. И примерно столько же времени Дарк занят своими махинациями. Лечение ведь баснословно дорогое. Уок нашел еще одну статью — о Маделине и успехах реабилитационного центра «Согласие». Пустые фразы, одна другой хвалебнее, а суть проста: отключи аппарат жизнеобеспечения — и девочка умрет. Дарк, значит, уповал и продолжает уповать на чудо. 33 Харбор-Бэй. На безлюдных улицах Кабрильо Уок держал скорость в тридцать миль, мигалку не включал. Ему позвонили через час после того, как он вернулся из Портленда. Уок оставил машину у ворот, прошел к берегу, ступил на дощатый пирс. На волнах покачивались ослепительные катера марки «Бэйлайнер» и целый ряд надувных лодок «Навигатор». Сквозь щели было видно, как хлюпает, облизывая опоры, океанская вода. Старый рыбак забросил наживку, чем привлек вымпельных сомиков. Сомики устроили мини-бурю. Пахло солью и страхом.