Барабанщик обозлился и уткнулся в планшет. * * * Живые карие глаза, принадлежащие темноволосому молодому человеку по имени Кирилл, чье лицо было спрятано за огромными темными очками, с интересом наблюдали за молодой девушкой с тяжелой копной длинных темно-ореховых волос, собранных в небрежный хвост. Она заинтересовала его еще тогда, когда прощалась со своим парнем, который был обладателю темных глаз отлично знаком. Он совершенно случайно заприметил их в пестрой шумной толпе, пройдя после прибытия в общий зал ожидания, где должен был встретиться с дядей. Кирилл прилетел буквально на день, для подписания кучи документов, связанных со второй группой, которую он решился спонсировать – инкогнито, конечно же. Местный аэропорт ему не нравился – ни в какое сравнение он не шел с теми международными аэропортами, в которых молодой человек привык бывать в последние несколько лет в составе своей группы. Хотя надо признать, что бывал он и в настоящих дырах. Чтобы скоротать время, Кирилл купил в какой-то забегаловке кофе на вынос – божественное дерьмо, как сказал бы Гектор, фронтмен их общей группы. Гектор вообще любил всяческие оксюмороны и запутанные выражения и наслаждался, когда люди не понимали. Глядели на него удивленно, силясь понять смысл сказанного, а он пытливо смотрел им в глаза, копируя выражение их лиц, и только пожимал плечами, не утруждая себя пояснениями. А когда они уходили, не смеялся и не вздыхал глумливо, а только лишь приподнимал бровь, умудряясь демонстрировать всю глубину своего разочарования в подобных экземплярах. Правда, так Гектор делал, когда у него было настроение. Когда настроения не было – мог и ударить какого-нибудь наглеца. А если рядом находился Марс, то он обязательно встревал и начиналась драка. В начале их карьеры менеджер задолбался разруливать последствия этих самых драк. Впрочем, сейчас о друзьях-музыкантах Кириллу думать не хотелось. Все мысли были об этой темноволосой девчонке. Как сказал Андрей, ее зовут? Катя? Катя трогательно прощалась с Кеем – и это Кирилл тоже видел. Он аккуратно последовал за ними к стойкам регистрации, глотая на ходу горячий, слишком сладкий кофе. Казалось, они не могли оторваться друг от друга, и это умилило случайного свидетеля их прощания. Кирилл вообще любил наблюдать за людьми – они были источником его вдохновения. Он с детства мог смотреть на человека, хоть стоя рядом, хоть глядя из окошка, и придумывать историю о нем: куда он идет, какое у него настроение, что его ждет дома – или кто. Детская игра стала взрослым невинным хобби. Как только оглядывающийся, как мальчишка, Кей, – этот самый высокомерный тип, который покорил Кирилла своим голосом и манерой исполнения и выбесил нарочито равнодушно-надменным поведением, скрылся из виду, Катя изменилась в лице. Улыбка медленно сошла на нет, и Кирилл с удивлением заметил, что растерянные большие глаза ее полны слез. Девушка вытирала их украдкой, явно не желая, чтобы люди вокруг заметили, но не могла справиться с собой. И в какое-то мгновение – Кирилл даже вперед подался – закрыла лицо ладонями. Пришла в себя девушка не сразу – минут десять простояла у колонны, вытирая слезы, а после направилась к бару, откуда открывался вид на взлетное поле. Кирилл, который написал встречающему его Андрею, что скоро будет, направился следом. Отчего-то ему стало интересно – а что такого эта Катя нашла в Кее? Уже много позже Кирилл понял, что поймало его на крючок – его задела ее искренность, та самая искренность, которую он боготворил и в то же время ненавидел в людях; подобная искренность была в Дэне – его лучшем друге. Кажется, чувства этой Кати были искренними, хотя ему было сложно понять, как можно испытывать любовь – настоящую, не фанатизм или страсть – к таким, как он, Кирилл, известный в миру под псевдонимом Кезон, или к таким, как Кей. Им двигало любопытство – и оно же сгубило его в конечном счете. Кирилл сел за столик рядом с Катей, которая даже не притронулась к заказанному ею чаю, и вместе с ней взглядом проводил самолет, в котором сидел, если верить объявлением, Кей. Самолет разогнался, взлетел, словно птица, и скрылся в голубом высоком небе. Катя больше не плакала, но сидела с потерянным видом, явно не понимая, что ей теперь делать. И Кирилл вдруг на какое-то мгновение осознал, что несколько завидует белобрысому – у него есть тот человек, который по нему искренне скучает. Уже скучает. Спустя полчаса после расставания. Катя, так и не притронувшись к чаю, вышла из бара, вновь оказавшись в общем зале, где было много людей. Она достала телефон, попыталась сделать звонок, но тут же, поморщившись, запихала мобильник в карман джинсов – видимо, тот разрядился. Кирилл шел рядом, а она его совершенно не замечала, что его устраивало более чем. Они почти дошли до выхода, когда вдруг в буквальном смысле из-за угла выскочили три девушки весьма неформальной внешности: брюнетка, рыжая и синеволосая. Они едва не столкнулись с Кириллом, правда, не обратив на это никакого внимания. Зато увидев неподалеку Катю, очень оживились. – Это же та девчонка! – воскликнула рыжая эмоционально. – Из подъезда Кея! – Точно, она! И это она нас подставила, получается, – сощурилась брюнетка. Но слышавший все Кирилл не понимал, о чем идет речь. – Хорошо, что Паша нас предупредил, что «На краю» сегодня улетают… – А что она тут делает, интересно? Кея провожает, что ли, по-соседски? – Надеюсь, они еще не улетели… – Слушайте, а если она и есть его подружка? – вдруг спросила синеволосая, нехорошо вглядываясь в ничего не подозревающую Катю. – Эй! – заорала она, как сирена. – Ты! На ее вопль оглянулась добрая половина народа в округе – и Катя в том числе. Увидев фанаток Кея, она остолбенела от удивления – явно не думала встретить их здесь и сейчас. – Иди сюда! – завопила с азартом синеволосая. – Решила нашего Кея увести? Смелая, да? Жить надоело?! Катя огромными глазами смотрела на приближающихся фанаток «На краю». – Говори, где он? – бушевала рыжеволосая, и в глазах ее загорелся отлично знакомый Кириллу огонек фанатичности. Именно из-за таких поклонников «Красным Лордам» приходилось гастролировать с охраной и ночевать в гостиницах, под окнами которых собирались толпы фанатов, готовых разорвать кумиров на части. – Украла нашего Кея! – воинственно завопила и брюнетка. Тут перед изумленным Кириллом вихрем пронеслась высокая светловолосая девица на огромных каблуках, цапнула Катю за руку и побежала с ней к выходу. Неформальное трио бросилось следом, но хитрый Кирилл вовремя поставил подножку брюнетке, возглавляющей погоню, и она, запнувшись, остановилась. Синеволосая, которая бежала следом, врезалась в подругу, и они обе упали. Рыжеволосая погоню в одиночку продолжить не рискнула и осталась рядом с ругающимися подружками. Кириллу вдруг послышалось, что девица на каблуках демонически захохотала, но бежать следом за ней и милой Катей он не стал – нужно было встретиться с Андреем. Тот, как оказалось, уже ждал его в автомобиле на стоянке, и молодой человек тоже направился к выходу. И вдруг остановился – от изумления. На миг Кириллу показалось, что он увидел Кея, но без привычного сценического грима и несколько странного, и только потом уже осознал, что это не солист «На краю», а некто, очень на него похожий: немного ниже, у́же в плечах, с более темным оттенком волос и несколько иным овалом лица. В нем Кирилл узнал брата-близнеца Кея, которого, кажется, тоже звали Кириллом – как и его самого. Он стоял рядом с невысокой тоненькой девочкой с яркими синими, как у какой-нибудь эльфийки, глазами, и что-то сухо ей говорил. Кирилл подошел ближе и услышал обрывок разговора: – …сейчас улетаешь, поняла меня, Дина? – Но я не хочу, – возразила та, которую звали Диной, и в синих глазах ее плескалось отчаяние. – Я хочу быть рядом с тобой. Брат Кея вздохнул и потер лицо ладонями. – Мы договорились, что ты улетишь домой. А ты прилетела опять. Зачем? Тебе скучно? Скажи мне, Дина? – Я просто… – Она закусила губу. – Хочу быть рядом. – Нет, – свел, совсем как Кей, брови к переносице Кирилл. – Ты просто сходишь с ума и сводишь с ума и меня заодно! Что за цирк ты устроила? – Это не я устроила, а ты! – звенящим голосом проговорила Дина. – Ты ведь здесь из-за нее! – поняв, что сказала лишнее, девушка прикрыла рот рукой. Кирилл, услышав это, только улыбнулся едва заметно. О, эта неверность! Сколько раз он сталкивался с ней. Брат Кея, кажется, рассердился еще больше. – Не неси ерунды. Я тут по делам компании. И в этом городе, знаешь ли, живет моя мать. «И брат», – мысленно добавил Кирилл. Отчего-то ему стало смешно. – Значит так, Дина, – тоном, не терпящим возражений, заявил Тропинин. – Я иду покупать билет на ближайший рейс, как и сказал. И ты улетишь домой. Иначе твоей матери все станет известно о твоем очередном вранье. Ясно? И не надо смотреть так на меня! – воскликнул он. – Я забочусь о тебе! С этими словами он ушел, оставив Дину с большой сумкой. Та проводила молодого человека печальным взглядом, а после достала телефон из маленькой аккуратной сумочки. Кирилл стал случайным свидетелем ее разговора. – Добрый день. Это опять я, – проговорила Дина, не обращая на музыканта в солнцезащитных очках никакого внимания. – Такие обстоятельства… Я возвращаюсь домой. И то, что мы хотели, нужно отложить. Иначе Кирилл может догадаться. Нет-нет, не вы. Я сама. Сглупила случайно… Проговорилась на эмоциях. Нужно перенести… И еще – прошу об услуге. Кое-что отправлю вам в письме… Разговор показался Кезону не слишком интересным, и он двинулся к выходу. «Если мы еще раз увидимся, Катя, я тебя больше не отпущу, – вдруг подумал он. – И ты расскажешь мне, каково любить таких, как я и малыш Кей. А лучше покажешь». Из аэропорта он уезжал в отличном настроении. * * * – И-ди-от-ка! – сложив ладони рупором, прокричала Нинка подруге, уже сидя в комфортабельном салоне такси, которое ждало девушек на стоянке – она заранее вызвала его, как только приехала в аэропорт. Чувства чувствами, но вот о своем комфорте Журавль не забывала позаботиться никогда, действуя в этом случае в соответствии с принципом: кто, кроме меня? – Знаю, – хмуро отозвалась Катя, все еще тяжело дышавшая после стремительного бега. Спасение в виде Нинки появилось внезапно, но особой деликатностью не отличалось. – Как можно было спалиться перед этими сумасшедшими девками? Уму непостижимо – моему, разумеется, – недоумевала Нина. – Ну и фанатки у этого долбодятла, просто жесть! Под стать кумиру. Хотя какой он кумир – так, кумиришко невразумительное. С-с-сопляк, – прошипела она по-змеиному, не в силах забыть грандиозную игру Кея. Если бы он играл не с Катей, она бы даже оценила эту забаву по достоинству. – Но ты видела, как они дружно упали? – захохотала блондинка, ничуть не смущаясь весьма заинтригованных взглядов, которые бросал на девушек через зеркало заднего вида водитель. – Видела, – все так же хмуро отозвалась Катя. – Не иначе, как кара Божья их настигла, – веселилась Журавль. – Ну и рожи у них были – и так не красавицы, а тут вообще хоть без очереди к пластическому хирургу шуруй. И… Эй, ты чего такая вялая? – ткнула она подругу в бок. – Уже страдаешь по своему блудоногому? Да ладно тебе, Катюха, он же обещал озарять наше захолустье своим сиянием. Приезжать то есть. Это была максимальная поддержка, на которую была способна Журавль, и Катя это знала. – Ревела? – строго осведомилась Нинка. – Немного, – слабо улыбнулась ее темноволосая подруга. – Ну и дура, – вынесла вердикт Журавль. – Я же не железная леди, как ты, – отвечала та спокойно, ничуть не обидевшись. – Ты из-за своего Ефима и слезинки не проронила. – А чего я должна по нему рыдать?! – крайне изумилась блондинка. – У меня на лбу написана, что я страдаю психическими отклонениями? Нет уж, подруга моя милая, по этому выродку я плакать не буду, – уверенный громкий голос ее отчего-то едва заметно дрогнул, и Катя внимательно посмотрела на Ниночку. – Точно? – осведомилась она. – Точнее некуда. А, ну его к свиньям, – отмахнулась девушка. – Рыло – к рылам, – решила она, рубанув ребром изящной ладони по воздуху. – Дьявол, я опять мозоль натерла. – И она, сняв туфли, с ногами устроилась на сиденье. – Как ты вообще тут оказалась, Нин? – спросила Катя.