– Катенька, что такое? – осторожно спросил папа. – С такси проблема. А на автобусе не успею, – с отчаянием призналась я, в который раз кляня себя за глупость и забывчивость. Аэропорт находился за чертой города, и чтобы добраться до него, нужно было садиться на специальный рейсовый автобус… – И в городе пробки, – радостно вставила Нелли, которая громко чавкала жвачкой. – Центр-то перекрыли, дороги делают. Я в новостях читала… Ее слова меня не обрадовали – напротив, я стала нервничать еще больше. К горлу подкатил ком, ногти впились в ладони, щеки, кажется, побледнели, что не укрылось от взгляда Томаса. – Все проблемы решаемы, – улыбнулся вдруг он и откусил кусок яблока. – Не решаемы, – буркнула я. И отец только улыбнулся: – Ну что ты такой пессимист, Катенька. Сейчас позвоню кое-кому, и тебя с ветерком домчат, – пообещал он. – Кому? – подняла я на него удивленные глаза. Кажется, у надежды появились невесомые легкие крылья бабочек. – Есть кое-кто, чудесный человек, байкер, живет неподалеку, – туманно изрек Томас и ушел в свою комнату, а я прислонилась к стене, вытирая лоб. Слова о том, что тот, кто «с ветерком меня домчит» – байкер, я как-то упустила из виду, переписываясь с Антоном, у которого, слава богу, еще не началась регистрация. Звонить ему и говорить, что приеду, я не стала – мне вдруг подумалось, что не стоит заставлять волноваться и Тропинина. Вдруг я не успею, а он из-за меня опоздает на рейс. Мне нужно приехать до того момента, как Антон окажется в «стерильной зоне» после регистрации и проверки документов. Иначе мы не сможем встретиться. – Я все устроил! – торжественно оповестил меня и Нельку Томас, выходя из своей комнаты с сияющим лицом. – Что устроил? – вышел наговорившийся по телефону со своей новой пассией Леша. – Что тут у вас творится, дорогая семейка? Чего моя племянница истерит? Я поджала губы. Признаваться в том, что я – истеричка, не хотелось. А кому бы хотелось? – Любопытная Варвара, Алексей, носа лишилась, – отвечал ему вместо меня Томас. – Да ты что? Какая незадача! – всплеснул руками дядя. – Какая неуклюжая женщина, эта ваша Варвара. – Можно подумать, ты лучше, – махнул рукой папа и ехидно напомнил: – А кто к пластическому хирургу обращался? – Зато теперь у меня нос аккуратный, – обиделся Леша. – Не то, что у тебя – шнобель. – Может, у меня-то и шнобель, зато все свое, естественное, – не остался в долгу его старший брат. – Я, знаешь ли, ценю природную красоту. С чем человек рожден, то он и должен в себе любить! – А чего ты тогда имя поменял? – осведомился тотчас Алексей. – Тимку в себе ты как-то не особо любил, братец. И они принялись самозабвенно, не без участия Нельки, спорить. А я молча сидела, не слушая их. В результате спустя пятнадцать минут, когда я вся изнервничалась, папе, наконец, перезвонили – сказать, чтобы я спустилась вниз. Едва только Томас передал мне это, как я выбежала из квартиры и лихорадочно стала тыкать кнопку вызова лифта, пока тот не поднялся. Еще через полминуты я вылетела из подъезда и первое, что увидела – черный, с хромированными блестящими элементами мощный мотоцикл. Не легкий, маневренный, какие частенько носились по дорогам города, обгоняя транспорт на зависть пассажирам в автобусах и водителям в машинах, а тяжеловесный, брутальный – на подобных гоняли друзья Томаса из местного байк-клуба. На байке восседал водитель и смотрелся, честно говоря, гордо и грозно: шлем, похожий на маску хищника, черные джинсы, заправленные в тяжелые ботинки, того же цвета короткая куртка с карманами, молниями и надписью на спине, перчатки – полная байкерская экипировка. Не удивлюсь, если под одеждой куча протекторов для защиты. Я с долей опаски глянула на очередного друга Томаса, только сейчас, наверное, осознав, что мне придется ехать в аэропорт на настоящем байке и с настоящим байкером. Всю дорогу прижиматься к постороннему мужику не особо вдохновляло, но выбора не было. Если будешь с таким отрывом от реальности осознавать все на свете, в лучшем случае сойдешь за чудачку, а в худшем – за первоклассного тормоза! – Ну, чего стоишь? – раздался голос, но совсем не мужской. Байкер приподнял стекло шлема, и я с изумлением увидела темные глаза с подводкой, явно принадлежавшие молодой женщине. – Ты – Катрина? – спросила меня знакомая Томаса. Мне оставалось лишь кивнуть в ответ. – Отлично. А я – Светлана. Не знала, что у Томаса есть дочка. Такая взрослая. Надевай каску, и погнали к аэропорту по обходной, – продолжала она. – У него две дочки, – зачем-то сказала я, беря протянутый шлем – увесистый и закрытый. Подобные мне раньше доводилось лишь видеть на других людях. – Какой кошмар, – расхохоталась весело Светлана и, видя, с какой нерешительностью я смотрю на шлем, слезла с мотоцикла и помогла мне надеть защиту – на земле байкерша смотрелась менее грозно, чем на своем железном коне. Светлана оказалась одного со мной роста и, скорее всего, экипировка скрывала неплохую женственную фигуру, делая ее похожей на мужскую, широкую в плечах, и скрывая грудь. – Хорошо, что сына нет, – умело застегнула мне кожаный ремешок под подбородком Светлана. – Второго Радова этот мир не пережил бы. Наверняка он бы унаследовал его сумасбродство. – Есть сын, – слабо улыбнулась я. – Только он на Томаса не похож. – Я даже не знаю, что сказать, – расхохоталась Светлана. – А за сколько мы доедем? – спросила я. – Минут за двадцать, не тушуйся, – подмигнула байкерша и наскоро объяснила, как сидеть на байке и за что держаться. Я, перекинув сумку через плечо, залезла на мотоцикл, тотчас крепко вцепившись в Светлану. Отлепляться от нее во время поездки я совершенно не планировала, ибо скорость все же пугала. Хотя перспектива опоздать в аэропорт пугала куда больше. Я успею. Я обязательно успею. Я… И тут, как назло, к подъезду бодрым мелким шагом подошла Фроловна, совершающая свой обыденный дневной моцион. Под руку с ней семенила еще одна бабулька, которая живо что-то рассказывала – подозреваю, очередную сплетню: – И тут энта Валька кавалеров своих… Узрев меня на мотоцикле, бабулька удивленно замолчала, а Фроловна только языком зацокала. Взгляд ее был крайне неодобрительным. – Вчера с одним целовалась, сегодня уже в другого вцепилась, – услышала я ее надтреснутый голос. – Шалава, как есть, тьфу ты, прости Господи, – обласкала она меня, продолжая испепелять взглядом. – Яблоки от яблоньки недалеко падают. У этих сектантов все яблочки с гнильцой, – закивала ее спутница, мигом забыв про некую Вальку и ее кавалеров. – Тот хоть высокий, а этот недоросток, – досталось и моей случайной темноглазой помощнице. – Погнали? – весело осведомилась Светлана. Ее байк послушно взревел и вылетел прочь со двора, оставив позади зловредных старушек, которые явно выбрали меня сегодняшней темой пересудов во дворе. Гонка на мотоцикле запомнилась мне плохо. Улицы, дома, люди – все проносилось мимо с бешеной, как мне казалось, скоростью, и от ветра заледенела кожа, но я продолжала холодными пальцами цепляться за байкершу. Упасть я не боялась, однако и скоростью не могла насладиться – воздух был не моей стихией, и куда увереннее я чувствовала себя, твердо стоя обеими ногами на земле. Зато я, кажется, поняла, почему байкеры всегда, даже летом, одеваются в кожу – на скорости даже жара не чувствуется. Светлана сдержала слово – примерно через двадцать минут мы добрались до аэропорта, и как только я слезла, чувствуя головокружение, тотчас проверила мобильник – Антон писал, что вот-вот начнется регистрация и недоумевал, почему я перестала ему отвечать. – Спасибо! – от чистого сердца поблагодарила я Светлану. – Что я вам должна? – Ничего, малышка, – улыбнулась она, помогая снять мудреный мотошлем. – Рада была помочь дочери Томаса. Твой папаша – свой в доску мужик! Передавай ему, чтобы заходил, – куда конкретно, байкерша так и не пояснила. – Ну-ка, стой, – потянулась она к моим волосам, которые после поездки были весьма, подозреваю, взъерошенными, – листик прилип, – пояснила Светлана. – Все, убрала, беги к своему парню, красавица. – Почему к парню? – была я безумно рада, что успела. – А к кому еще так будут торопиться девчонки? – коротко рассмеялась байкерша. – Ну, давай, удачи. А я погнала, тут долго стоять нельзя. Мы распрощались, и я, прижимая к уху мобильник, почти бегом бросилась к нужному терминалу аэропорта, похожего на огромный громкий стеклянный улей. Суета, постоянное движение и едва уловимая атмосфера тандема предвкушения и неуверенности с лихвой наполняли это место, переполненное людьми: пассажирами, провожающими и встречающими. Мне не слишком нравились подобные скопления людей, и я терялась, но попыталась взять себя в руки и отыскать того, ради которого примчалась сюда. Антон трубку взял почти сразу. – Ты сейчас где? – выкрикнула я, оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать Тропинина взглядом. – У стойки регистрации. Скоро наша очередь. Что случилось? – удивился тот. Слышно его было плохо. – Мне надо найти тебя. Я в аэропорте. – Катя! – воскликнул Тропинин, явно ошарашенный моим поступком. – Зачем ты приехала? Мы же договаривались! – Извини, Антош! – прокричала я, пробираясь дальше и вертя головой. Терминал казался мне огромным. – Но мне нужно кое-что тебе отдать. Объясни, где ты, я быстро отдам тебе кое-что и уйду. – Стой на месте, – велел мне парень, и я послушно замедлила шаг. – Что находится рядом? Я сам найду тебя. – Но у тебя же посадка, – растерялась я. – Регистрация только началась и будет длиться два часа, – оборвал меня Антон. – В любом случае не опоздаю. Говори, что находится рядом. Найду тебя. – Я стою около информационного табло. Неподалеку бар. – Понял, где ты. Сейчас буду, – тотчас бросил Антон и спустя минуту появился рядом со мной. Родной. Серьезный. Как всегда в кепке и в солнцезащитных очках – привычная его «экипировка», помогающая сохранить инкогнито. В этом обычном с виду парне в простых джинсах и в клетчатой рубашке нельзя было заподозрить популярного музыканта. Даже походка изменилась. Я в который раз убедилась, что он – отличный актер. – А сумки где? – спросила я отчего-то растерянно. За плечами Антона был лишь рюкзак. – Ты уже сдал вещи? – Вещи с Арином. Он ждет меня, – отрывисто ответил Антон, странно глядя на меня.