– Только не говори, что у тебя права Фила, – недоверчиво уставился на него Келла. – Ты сам сказал, – широко улыбнулся Рэн. – Утром подложу ему обратно. Он пока все равно с теми девочками развлекается. Я, кстати, на права так и не сдал, – признался он, пытаясь ехать более ровно. Получалось это у него не слишком хорошо. Гитарист словно все ямы и кочки на дороге собрал. Если бы не высокая подвеска, им бы явно пришлось туго. Синеволосый оглушительно расхохотался, не боясь разбудить Нинку, волосы которой машинально гладил, сам этого не замечая. – А права как получил? – заинтересовался он. – За меня Филиппок сдал, – жизнерадостно отвечал Рэн. Брат, в отличие от него, водил аккуратно и тихо, не нарушая правил и не превышая скорости. – С первого раза, удачливый ублюдок. Парни, болтая, поехали дальше. И Келла не раз и не два ловил себя на довольно странных мыслях. Ему даже пришло в голову, что сейчас он сможет отомстить ей за все унижения и за те пощечины. Скажем, разденет ее, уложит в кровать и сделает улетные горячие фоточки, а потом будет шантажировать ее ими. Или утром с довольной лыбой скажет, что им с Рэном безумно понравилась ночь с ней, заводной девочкой. Или… Однако едва только Келла переводил взгляд на мирно спящую Ниночку, все эти нехорошие мысли мигом испарялись из его головы, оставляя лишь странную болезненную нежность, которую парень совершенно не хотел признавать и сам себе внушал, что это жалость. А когда Нина вдруг что-то пробормотала тихо – что-то, весьма напоминающее его настоящее имя, синеволосый вдруг точно понял, что никаких гадостей этой девушке сделать не сможет. И ему еще больше захотелось узнать, что за урод приставал к ней, а потом найти и поучить его хорошим манерам. Когда они добрались до дома Келлы, и автомобиль только-только затормозил, синеволосый выдал: – Я передумал. – Чего? – удивился гитарист НК. – Что ты там передумал? – Не хочу ее к себе домой. – Капризничать изволил? – рассердился Рэн. – Нет, – мотнул головой Келла. – Просто… Не надо ее ко мне. – А-а-а, – догадался друг и понимающе кивнул. – Боишься, что не выдержишь и продолжишь дело того чела, который на малышке платьице порвал? – Типа того, – криво усмехнулся Келла, хотя боялся он совершенно не этого. Он еще все-таки был – как сам считал – в добром здравии, дабы контролировать свои поступки и желания. Опасался он совершенно другого. Того, что останься с ним на всю оставшуюся ночь эта ведьма, она окончательно околдует его. А просить прощения и все такое он не намерен. Он не тряпка. Не подкаблучник. И не даст Королеве больше унижать себя. – И куда мы ее денем? – спросил Рэн. – Давай, в парке оставим на лавке, – предложил Келла, мотнув головой влево – слева от жилого комплекса как раз находился парк с высокими деревьями и многочисленными дорожками. В ночи он казался черным и зловещим. – Ты дурак, Синий? – внимательно посмотрел на него друг. – Забавная, конечно, месть. Но ее там, по-моему, местные гоп-стоперы не только обчистят. – Твоя правда, – вынужден был признать барабанщик. Он пытался не глядеть на Журавля, с ненавистью чувствуя, как плавится от мерзких непонятных чувств его железное сердце. – К вам ее не потащу. Не хочу, чтобы вообще помнила про меня. – В отель? – предложил хитрый Рэн. – Идея, – оживился Келла. – Есть что поблизости? – Это ты тут живешь, а не я, – хмыкнул гитарист. – Должен знать. – Да я тут почти и не бываю, – нетерпеливо мотнул головой Келла. В результате отель пришлось искать через Интернет. Поблизости нашлось несколько частных гостиниц. И уже спустя полчаса в номер одной из них входили Рэн и Келла с Ниночкой на руках. Получилось так, что номер был хоть и двухместным, но класса «люкс», и барабанщику пришлось хорошенько раскошелиться за то, чтобы снять его – других свободных в наличии просто не было. Сверху пришлось добавить парню-администратору на ресепшн – дабы тот зарегистрировал номер без паспорта, на поддельное имя. – Неплохой номерок, – Рэн, которого ситуация крайне развлекала, с размаху плюхнулся в мягкое кресло. Келла уложил Нинку на огромную мягкую двуспальную кровать с белоснежными простынями. – Неплохой, – согласился он. – Но не понимаю, зачем отваливать огромную сумму денег, если можно остановиться в хостеле. Синеволосый не то, чтобы был жадным – чаще наоборот, но умел обходиться малым. Когда он еще до того, как играть в группе «На краю», путешествовал по стране, всегда так и делал – останавливался в хостелах или вообще у друзей, да и на каком-нибудь вокзале мог спокойно заснуть. – У тебя психология нищеброда, – ухмыльнулся ехидный Рэн. Келла тотчас запульнул в него подушку. Честно говоря, он устал – морально более всего. Хотя и таскать Журавля туда-сюда было тяжело. – А что? – ловко поймал ее гитарист. – От жизни надо брать все. У тебя философия бродяги, чувак. Ты в восторге, когда у нас турне. Все эти перелеты, переезды, дороги – это же твое, да? Весь мир – дом? Он пытливо, словно издеваясь, взглянул в лицо друга. Келла отчего-то улыбнулся и уселся в кресло напротив – теперь парней разделял лишь журнальный стеклянный столик, на который синеволосый без зазрения совести положил ноги. – Не-а, – возразил он уверенно. – У меня есть дом. Далеко отсюда. Но есть. Не навязывай мне свои тупые мысли. Рэн улыбнулся. – Ты такой умный. Так ловко меня раскусил, приятель. – Я еще и треснуть тебя по морде могу не хило, – сообщил барабанщик. – Охотно верю. О'кей, прощайся со своей красоткой. А я пока покурю. Вид отсюда неплохой, – с этими словами Рэн действительно скрылся на балконе. – Не заиграйся, – напутствовал он друга напоследок, и тот лишь показал ему кулак, мол, не трепи лишнего. Номер располагался на пятом этаже, и вид с его балкона открывался довольно-таки неплохой – на реку, недавно построенный на противоположном берегу жилой комплекс и парк, прилегающий к нему. Ночью, правда, всей красоты не было видно, зато глаз радовали огни моста, мерцающие в черной воде. Рэн достал сигарету, зажигалку и с блаженством затянулся. Ночной свежий воздух холодил кожу. Ветер играл с волосами. Дым сигареты успокаивал. Парень улыбнулся. Он умел получать удовольствие от малого – пришлось научиться. И теперь, куря и глядя с высоты на реку, Рэн чувствовал себя не то чтобы счастливым, но наполненным энергией и вместе с тем умиротворенным. В скором времени исполнялась мечта его брата – и, наверное, и его мечта тоже. Одна на двоих – почему бы и нет? Мечта – не девчонка, ею можно делиться. По крайней мере, Рэн готов был сделать это. Келла оказался прав – не он был тем самым бродягой, которому нравились все эти дороги, перелеты и гостиницы, новые люди и спешка, суета и скорые саундчеки с вечными накладками. Таким человеком был сам Рэн. Ему доставляла удовольствие вся эта движуха: город за городом, клуб за клубом, новые впечатления и встречи с фанатами в местных музыкальных магазинчиках или квартирниках. Он заряжался энергией, когда они были в пути, и «стухал» на репетициях, хотя, конечно, отчаянно старался соответствовать уровню остальных музыкантов. Рэн знал, что он – самое слабое звено группы, да и вообще потащился в НК следом за братом, которому нужна была музыка – нужна, как глоток свежей воды. И хотя Рэн умел неплохо играть на гитаре, все же много репетировал, чтобы догнать остальных. Старательно, до изнеможения, зная, что не должен сдаться. И если сначала идея быть музыкантом – этаким свободным художником казалась ему странной, позднее Рэн так проникся ею, что начал получать немалое удовольствие от всего, что с ними происходило. Может быть, он и не был выдающимся гитаристом, но отлично знал свои партии, старался не лажать и вносил в общее звучание что-то свое, особенное, свойственное лишь ему одному – что-то с двойным дном: заводное, но в то же время почти отчаянное. А еще Рэн был ответственным, хотя казался таким же разгильдяем, как Келла. Недаром по просьбе Кея он столько часов проторчал у ресторана в ожидании Кати и не уходил – потому что обещал другу. И пока тот не позвонил, не уехал. Быть не ответственным Рэн не мог – из-за Фила. Огни в реке замерцали ярче. Молодой человек в очередной раз беззвучно затянулся сигаретой, думая о чем-то своем. И услышал странный звук, похожий на приглушенный всхлип. Интереса ради парень, затушив сигарету, заглянул за тонкую фанерную перегородку на балкон соседнего номера, из окон которого лился теплый свет. На балконе в плетеном кресле сидела худенькая девушка в ночной короткой рубашке. Длинные темные волосы, стянутые в высокий хвост на затылке, заплаканные глаза, миловидное узкое личико – она была хороша собой, но чем-то безумно расстроена. – Что случилось? – с улыбкой спросил Рэн. Девушка с испугом глянула на него и немедленно села прямо, словно боясь, что ее увидели в каком-то неподобающем виде. – Все хорошо, – сказала она, спешно вытирая лицо. Голос ее был хриплым. – Когда все хорошо – не плачут, – заметил Рэн. – Я не плачу, – тотчас ответила брюнетка. – Да ну? – прищурился музыкант. Она молчала, и он продолжил: – Я – Игорь. А тебя как зовут? – Дина, – несмело отвечала та. – Приятно познакомиться. Он не стоит твоих слез, Дина, – сказал все с той же улыбкой Рэн. Незнакомка подняла на него изумленные глаза. – А откуда ты знаешь?.. – спросила она нерешительно и замолчала. Молодой человек позволил себе усмехнуться – по-доброму. – Девушки странные. Могут не плакать, когда им дико больно, но если дело касается Его, то рыдают взахлеб. – Я не рыдала взахлеб, – пробормотала Дина. – Я тихо поливала подушку слезами пару часов, – шутливо отвечал Рэн. Не то, чтобы она ему понравилась, но отчего-то показалась интересной – этакой хорошей девочкой, которую можно было включить в игру. Правда, Рэн уже давно не играл – было некогда, а, может быть, вырос из этого развлечения. Кею тоже было особенно некогда играть во всю эту любовь, чувства и прочие глупости, однако Катя воистину его покорила. И устоять он не смог. Повторять ошибки друга Рэн не собирался – он вообще был умным парнем, одним из тех, кто умеет учиться на промахах других. – Поссорились? Бросил? Предал? – стал перечислять самые популярные причины девичьих слез музыкант, подставив лицо ветру, который все усиливался.