Журавль не выглядела растерянной, хотя упоминание о Кате задело ее, да еще как – аж кровь вскипела, и надрать задницу проклятой Лесковой захотелось сильнее. – Позабавлюсь с ним немного. Всегда мечтала намотать мужские волосы на кулак. Знаешь ли, нравится быть доминантой, – поделилась она. У каждого сильного человека есть свое слабое место. У Нины это была Катя, а у Алины – Арин. И теперь обе девушки смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью. Чувство это со стороны Лесковой подпитывалось алкоголем – сегодня она выпила немало, а со стороны Ниночки – бурей чувств, которые вызвало появление Келлы, и ей очень нужна была разрядка. Алина положила руку на плечо Нины. – Еще слово о моем брате, – проговорила она тихо – Журавль едва расслышала ее голос из-за музыки. – И я тебе кишки выпущу. – Закрой флудило, – посоветовала ей мрачно блондинка. – Хотя лучше открой пошире, чтобы я твои кишки прямо оттуда вытащила. * * * Пока эти две замечательные во всех отношениях девушки вели сей содержательный разговор, стоя так близко друг к другу, что, казалось, вот-вот обнимутся, на них весьма выразительно пялилась компания молодых людей, отдыхающая у столика рядом с барной стойкой. – Какие девочки, – сказал с придыханием один из парней, засмотревшись на Нину и Алину. – Вот бы их обеих закадрить… – Отменные, – подтвердил его друг, не зная, что ему больше нравится: ножки одной или декольте другой. – Фигурки – класс! – Только они, по ходу, того… – Встрял третий, рыжий, с бокалом пива в руке. – Чего – того? – не поняли остальные. – Не той ориентации, – уверенно проговорил рыжеволосый, глядя сначала, как брюнетка, улыбаясь, касается лица блондинки, а после и вовсе по-свойски кладет руку ей на обнаженное плечо. Да и блондинка была не промах – полезла к какой-то девице с приставаниями. То, что Ниночка всего лишь вытерла о ту самую девицу помаду, с этого ракурса видно не было. Да и разговор Журавля и Лесковой, естественно, никто не слышал. – Закадрить двух таких девочек да еще и не той ориентации – вишенка на моем торте, – сообщил тотчас один из парней с мечтательной улыбкой. – Что за идиотские фантазии? – возмутилась какая-то девушка. – Они просто подруги или, – пригляделась она и хмыкнула, помешивая свой коктейль трубочкой, – терпеть друг друга не могут. Сейчас как вцепятся в волосы… – Или поцелуют, – не согласился рыжий, не сводя влюбленного взгляда с Нины и Алины, которая так и не убрала руку с плеча блондинки. – Придурок, – поморщилась еще одна девушка, которой фантазии друзей тоже казались глупостью и пошлостью. Ребята, впрочем, не остановились и с легкими сердцами стали рассуждать о возможных романтических отношениях между брюнеткой и блондинкой. Те, конечно, услышав подобное, забыли бы обо всех обидах и дружно придушили наглецов, но Нина и Алина были заняты другим делом – выяснением отношений, и потому молодые люди остались в добром здравии. Зато их разговор услышал сидящий за барной стойкой черноволосый парень в модном клубном пиджаке и солнцезащитных, несмотря на то, что находится в помещении, очках. И Журавля, и Лескову он знал отлично – был из той категории тусовщиков, что и они сами. И обеих терпеть не мог: обе они ему отказали, с той лишь разницей, что Алина сразу послала к черту, заявив, что на такое дно она не планирует опускаться, а Ниночка – милостиво разрешив сводить себя на свидание и разведя на ужин в дорогом ресторане. После ужина – за одну только бутылку вина пришлось заплатить, как за полет на Луну! – Нина высокомерно заявила, что он – не в ее вкусе, и ушла, громко стуча каблуками. Услышав новость о том, что между ненавистными Лесковой и Журавль что-то есть, брюнет в очках встрепенулся. Поскольку уловил он не весь разговор, а лишь его фрагменты – музыка все-таки была громкой, он сделал неправильные выводы, решив, что Лескову и Журавля связывает нечто большее, чем дружба. «Надо разузнать подробнее, – подумал молодой человек, горя желанием отомстить обеим девицам и наблюдая, как Алина запускает пальцы в шикарные светлые волосы Нины. – Если реально правда – то это просто зашквар!». * * * – У меня нет никакого желания играть с тобой в игры, Журавль, – тихо произнесла Алина. Отчего-то вся ее ненависть к Кате Радовой в эти минуты перекинулась на ее омерзительную подружку. Не удивительно, что они общаются. Дерьмо всегда липнет к дерьму. – Ну что ты, милая, – проворковала Нинка. – Какие игры? Я тебя сейчас просто разорву на кусочки, и никаких игр. Хотя… Может быть, сделать из тебя живой пазл? Собирать и разбирать, когда вздумается. Или лучше поиграть с твоим братиком? – никак не могла она оставить в покое Арина. – Такой парень, так бы и обманула! – До уровня моего, как ты выразилась, братика тебе не дорасти, сладкая, – проговорила, едва сдерживая ярость, Алина. – Ты ведь знаешь, кто он? – вновь на ухо сказала она врагине. Та знала – один из музыкантов «На краю». – Моя Катя доросла до такого уровня, – нашла, что сказать, Нина. – Твоя Катя слишком много на себя берет, – процедила сквозь зубы Лескова. – Начиная с факта своего существования, заканчивая ее последней детской проделкой. Или это ты ей подсказала? Думаешь, я не знаю? – вдруг хрипло спросила она. – О чем ты, собачка? – О ее плане. Глупо. Но глупость и иллюзии – девиз твоей Катеньки. Научи ее, ты ведь умная девочка, – ухмыльнулась Алина, и ледяные глаза ее все же стали таять – она вдруг крепко схватила Нинку за волосы – со стороны казалось, что она просто запустила в них руку, но Журавлю стало больно, и она крепко сжала пальцами тонкое запястье Алины – как потом оказалось, до синяка. Да и ногтями впиться в нежную кожу не забыла. Еще бы несколько секунд – и они бы набросились друг на друга, забыв обо всем на свете, как их внезапно прервали. – Какие девушки! – раздался над ними громкий, хорошо поставленный мужской голос. – Гоша, сюда! Дамы, расскажите, как вам в клубе? Можно взять у вас интервью? Поскольку смотрелись обе девушки потрясающе, немудрено было, что к ним подкатили два типа: один представительный, с микрофоном, второй – невзрачный, с профессиональной видеокамерой на плече. – MBS, Алексей Лукашевич, – представился молодой мужчина, сверкая белозубой улыбкой. – «Клубная жизнь» – программа о лучших ночных клубах России, ближнего и дальнего зарубежья. И Нина, и Алина о такой передаче по популярному музыкальному каналу слышали. Более того, знали, что она пользуется большой популярностью. Ведущие делали обзоры на самые классные или же, напротив, самые жуткие клубы, и в программе вперемежку мелькали кадры то с отрывами на лучших танцполах, известными диджеями и тематическими вечеринками, то с грубым персоналом, ужасной музыкой и клиентами, находящимися в состоянии алкогольного или даже наркотического опьянения. Попадать в программу с дракой ни Алине, ни Нинке совершенно не хотелось – позора не оберешься. И обе барышни мигом остыли. – Не хочу, – бросила Алина и гордо удалилась со свитой, шепнув Журавлю: – Туалет, через десять минут. В планы Нины светиться в какой-то там передаче не входило – вдруг увидит отец и поймет, как она проводит свободное время, а потому она принялась очаровывать Алексея, вскоре и забывшего, зачем он сюда пришел. Когда Лукашевич опомнился, девушки уже и след простыл. – Ну, ты и идиот, – проскрипел оператор. – Упустил таких цыпочек. Обе в кадре смотрелись бы шикарно. – Отвяжись, – косо глянул на него ведущий, придя в себя и всматриваясь в пеструю танцующую толпу. Клуб ему категорически не нравился своей вторичностью, но деньги за пиар уже были заплачены, более того, на них уже был куплен последний навороченный смартфон одной крайне известной компании – так что обратно не отдашь. Как хвалить это провинциальное убожество, завсегдатай лучших ночных заведений столицы представлял с трудом, хотя сие местечко, судя по всему, пользовалось популярностью – взять хотя бы толпу на входе. «С нее и начну, – решил про себя Лукашевич. – Пусть расскажут, зачем в этот клоповник лезут». А порядком заинтригованная Нина в это время шагала в туалет, мечтая о том, что сейчас разобьет этой наглой Лесковой куцее личико. По дороге она выпила еще один коктейльчик, отчего злость в ее крови увеличилась втрое. – С дороги, – оттолкнула она плечом какую-то девицу и зашла в туалет. Алина уже ждала ее – без подружек, что Журавля несколько удивило. В кабинках они, что ли, спрятались, чтобы выскочить и напугать ее? Вот же тупые курвы. И Нинка покрепче сжала в руке миниатюрный перцовый баллончик, который, если понадобится, она собиралась пустить в дело. – Так что ты там пиликала, скрипка моя однострунная? – уже совсем другим голосом спросила Нина, входя в пустой светлый туалет, в котором по сравнению с танцполом была благословенная тишина – лишь негромко играла музыка. Алина, стоящая у раковины, даже и не посмотрела на соперницу – взгляд ее был направлен в глаза собственному отражению в большом прямоугольном зеркале. – Передай подруге, что еще есть время все исправить, – сказала она. – Пусть оставит Дракона. И я обещаю, что забуду о ней. В ее голосе не было сарказма, усмешек или иронии. Одно лишь только обещание и серьезность, и блондинке это не понравилось. – Лескова, ты понимаешь, что больная? – прямо спросила Нина. – Тропинин тебя бросил. Выбрал ее. Тебе не кажется, что все претензии – к нему, а не к моей подруге? – Она выбрала за него, – Алина глядела в глаза своему неподвижному отражению. – И забрала Антона. Он глупый. Решил, что это любовь, – Лескова замолчала, стиснув зубы. В глазах ее, как звезды на черном небе, сияла ярость. – Только это не любовь, Журавль. Это большое заблуждение. Ниночка приподняла и без того высокую бровь. – Да у тебя диагноз, Лескова. Антонофриния. Честно – не понимаю, что вы нашли в этом белобрысом выродке. Певец-то он, может, и хороший, – словно забыла Ниночка, как сама убивалась по нему, – а вот человек – дрянь. Мне тебя даже жалко, милая. Сколько лет вы встречались? Около пяти? Теперь понятно, почему ты стала поехавшей, – усмехнулась она. – После стольких лет рядом с этим двуличным вантузом. – Не говори о нем, Журавль, – предупредила Лескова с тихой угрозой. – И Катеньке не забудь сказать, чтобы готовилась к ответу. Она, наконец, перевела глаза с отражения на Нину. Их взгляды встретились. – Твоя Катенька – его очередная игрушка. На месяц, два или на год. В твоих интересах защитить ее. Мне надо вернуть Дракона. Тебе – помочь подружке. После Дракона сложно прийти в себя, – прошептала Алина, и Нинке стало не по себе. – Справиться ли Катенька с этим? – Как ты заботишься о моих друзьях… Я растрогана. Стоп, Лескова. Ты мне предлагаешь сделку? Алина улыбнулась уголками губ. – Не заставляй меня думать, – ухмыльнулась Нина. – А ты не так безнадежна. Да. Сделку. – О'кей. Ты пытаешься рассказывать о своей невероятной настоящей любви к Тропинину. Я бы, может, и поверила, но ведь в похудении тебе помогали оба братика, – подмигнула Ниночка, используя информацию о Кирилле, которую узнала от Радовой. – Кто из них лучше: Антон или Кирилл? Или Кирилл заменяет тебе Антона? – в голосе Нины слышался яд. Ответа Нина не получила – Алина с размаху ударила ее по щеке. – Не смей говорить обо мне своим грязным языком, – прошипела Лескова. Кажется, Журавль только этого и ждала. Она молнией бросилась на Алину, ударив по скуле и вцепляясь в волосы, и повалила ее на кафельный холодный пол. Лескова, впрочем, не испугалась, и уже в ее пальцах виднелись белые волосы. Журавль оказалась сверху, сидя на животе Алины, та попыталась сбросить с себя столь тяжелую ношу – и девушки покатились по полу, что характерно, совершенно молча, точно зная, что не стоит привлекать внимание посторонних к своим разборкам.