– Ты говорить умеешь? – окончательно вышла из себя блондинка. – Умею. Он уже ушел, – ответил, наконец, Матвей. Глаза его весело блестели. Журавль сощурилась. – Идем внутрь, дорогая? Друзья жаждут с тобой познакомиться. Они о тебе много слышали, как оказалось. – Пять минут назад ты писал мне, что он тут, – медленно проговорила девушка, окидывая тяжелым взглядом парня. Идти с ним она никуда не собиралась. – Ему хватило и минуты, чтобы сесть в тачку и свалить, – пожал широкими плечами Матвей. И Нина вдруг поняла совершенно точно, что ее развели и что Келлы тут не было, а она – гордая, сильная и независимая женщина! – ухватилась за соломинку. Ее обманули. Она сама себя обманула. – Ты, кусок навоза, – медленно проговорила Нинка, и в глазах ее зажегся опасный огонек. Если бы рядом была Катя, она посоветовала бы Матвею в спешном порядке делать ноги, ибо огонек этот был демоническим. – Играть со мной вздумал? Наверное, окажись на ее месте другая девушка, она бы почувствовала себя растоптанной – таким коварным способом, используя силу эмоций, украли поцелуй, да еще какой! Нинка, однако, чувствовала себя не раздавленной, а еще более разъяренной – сейчас ярость ее достигла апогея. Она не была бы сама собой, если не воспылала бы жаждой мести: немедленной и беспощадной. – Хотел перед друзьями со мной поиграть? – зловеще уточнила она. – Ты не так поняла, Нина, – отвечал Матвей лукаво. – Я тебе помог сегодня утром, будь добра, отплати мне той же монетой сейчас. – Отплачу, – пообещала Журавль. Голубые глаза ее цепким взглядом обвели стоянку. И прежде чем Матвей успел что-либо сказать или сделать, Нинка быстро сняла с себя туфли и в три прыжка оказалась около его машины – даже узкое платье не помешало. Каблуки были высокие и острые, а стекло не такое уж и прочное. Несколько ударов туфлями – и по переднему стеклу стала расползаться паутина трещин. Вообще, по идее стоило бы уйти с гордо выпрямленной спиной, холодно улыбаясь, а затем нанести удар в спину, но Ниночке нужна была разрядка, и мстить хотелось прямо сейчас и прямо здесь. – Ты что делаешь! – заорал потрясенный Матвей. Он знал, что у дяди ненормальная крестница, но не до такой же степени! Новенький автомобиль ему было откровенно жаль, да и друзья прилипли к окну бара, явно обалдев от происходящего. Матвей схватил Ниночку, пытаясь спасти машину, думая, что Журавль начнет вырываться и орать, та, однако, в его объятиях притихла, с яростью сжимая в пальцах туфли. И Матвей, ожидая подвоха, отпустил девушку. Она нападать на него, впрочем, не стала, как и на злосчастную машину. – Ты думаешь, это все? – злорадно улыбнулась Нинка. – Твои страдания еще впереди. Она невозмутимо обулась и пошла с гордым видом по улице. На нее оборачивались люди, но Ниночке было все равно. Она продумывала долгосрочный план мести наглецу, посмевшему решить, что обман Нины Журавль сойдет ему с грязных рук. «Ничего, паскуда, – думала она, не обращая внимания на сигнал проезжающего мимо автомобиля, в котором сидели молодые люди, обратившие не совсем здоровое внимание на яркую девушку в синем платье. – Я тебе еще кровь гнилью разбодяжу. Ха-ха-ха». Матвей же стоял около своего автомобиля, глядя то на побитое стекло, то на удаляющуюся высокую женственную фигуру. – С ума сойти, – подоспели к нему ошарашенные друзья. – Что ты ей сделал? – Изменил, а она узнала, – слабо улыбнулся тот. – Ну, ты и дурак, такой девчонке изменять, – покачал кто-то из парней головой. – Верность – для слабаков, – живо возразил ему другой приятель, и парни засмеялись. Матвей лишь улыбнулся и погладил машину по капоту. * * * Этот вечер явно не был Нинкиным. Она прошагала гордо пару кварталов, а после, узрев знакомую вывеску клуба, решительно направилась к дверям. Кровь ее кипела, и хотелось отрываться по полной. Танцевать, кричать, растворяться в музыке… Хотелось веселья, драйва и алкоголя. Хотелось не страдать, а веселиться. Наслаждаться жизнью. Фейс-контроль проблемой для Нины не стал, да и охранник знал ее – Журавль часто тусовалась в этом местечке. Ей хотелось тянуть за собой и Катьку, да только та подобные заведения терпеть не могла. Ей больше нравились сериалы и книги. – Давненько не было видно, – улыбнулся крепкий парень на фейс-контроле, оценив обтягивающее фигуру платье. – Отдыхала, – состроила ему глазки Ниночка и словно невзначай коснулась его предплечья, проходя мимо. На нее недовольно уставились те, кто все еще стоял в очереди – желающих попасть в сие заведение было немало. Клуб, небольшой, но в городе достаточно известный, встретил ее звуками громкой ломаной энергичной музыки, и девушке тотчас захотелось на танцпол, в пеструю двигающуюся толпу, похожую на калейдоскоп из людских тел. По этой толпе, стенам, потолку метались разноцветные огни, выхватывая лица, руки, металлические конструкции – клуб был оформлен в футуристическом стиле. Почти тут же Ниночку, которую резкие громкие звуки, вопреки логике, успокаивали, узрели знакомые и потащили к своему столику – справляли чей-то день рождения, а после Журавль, выпив для разогрева шампанского, пошла на танцпол. И там она была настоящей королевой, давая выход всем своим эмоциям. На нее завистливо смотрели девушки и восхищенно – парни. А она ни на кого не обращала внимания, превратившись в поток ритма. К диванчикам Нина отправилась довольная, с гудящими ногами, но легкой головой. Там-то она и встретила свою давнюю врагиню Алину Лескову, которая в окружении своей свиты царственно плыла к танцполу. Девушки не просто увидели друг друга или встретились взглядами, они столкнулись – плечом к плечу. – О, Журавль, – почти обрадовалась Алина. – О, Лескова, – передразнила брюнетку Нина. С одинаковыми змеиными улыбками они принялись осматривать друг друга. Выглядели обе девушки прекрасно, но отличались, как день и ночь: эффектная голубоглазая блондинка в синем и яркая темноглазая брюнетка в алом – два разных типажа. Красивые, стильные, на высоких каблуках, самоуверенные и гордые – и совершенно разные. Духи, украшения, макияж – у обеих все это было подобрано с тем самым вкусом, который можно назвать почти безупречным. Не зря эти девушки много лет находились в состоянии холодной войны, не в силах решить, кто из них лучше. Только вот глаза Алины были холодны, как лед, а глаза Нины горели сухим огнем. Девушки из свиты Лесковой о чем-то зашептались, кто-то даже засмеялся, отпуская колкости, но не тем была человеком Нина Журавль, чтобы смутиться из-за такого пустяка. Впрочем, и Алина Нину не боялась. Справедливо опасалась – да, но готова была дать отпор. Взаимный отпор. – Рада видеть тебя, дорогая, – проговорила блондинка милым голосом, обворожительно улыбаясь и с трудом подавляя желание мертвой хваткой вцепиться мерзкой Лесковой в длинные черные волосы, рассыпавшиеся по бронзовым плечам. – Похудела, – констатировала Ниночка и вздохнула делано печально. – Несчастная любовь – лучшая диета, да? – Лучшая диета – качественный секс, но, скорее всего, тебе об этом неизвестно, – отвечала Алина, пропустив мимо ушей слова о несчастной любви. Кажется, она несколько перебрала с алкоголем, и от нее исходила энергетика завуалированной агрессии. – И кто же тебя в облака поднимает? – хихикнула Ниночка, не сводя глаз с Лесковой. – Что за гигант подушек и простыней? – Журавль завидует. Журавль, не надо так, – хихикнула подруга Алины, которую блондинка когда-то прозвала Плохой Печенью, и сразу же попала в черный список скорой расправы, возглавив чарт недругов. – Тс-с-с, – повернувшись к свите, приложила палец к губам Алина. – Не спугните пташку. Раздались издевательские смешки. Журавль хищно улыбнулась в ответ. – На фоне грязи и камни блестят, да, Алинчик? – с задором спросила она. Та коротко рассмеялась. – И ты отлично выглядишь. Была бы мужиком – запала, – и Лескова развязно подмигнула. Красные губы ее растянулись в улыбке. – Любила бы тупых стерв, – и черноволосая ласково провела рукой с длинными темно-вишневыми ногтями по лицу Ниночки. Та, ничуть не смутившись, убрала руку Лесковой, взяв двумя пальцами ее запястье. На пару секунд Журавль развернула ладонь Алины тыльной стороной и с большим скепсисом посмотрела на изящное кольцо из белого золота в виде спирали на всю фалангу. – Любимый подарил? – невинным тоном спросила Ниночка. Кольцо она оценила по достоинству. А то, что такая красота украшала лапу Лесной Кикиморы – нет. – А, он же тебя бросил, – «вспомнила» Журавль. – Брат, – вырвала руку Алина. – Если брат похож на тебя, хотела бы я с ним познакомиться поближе, – хищно улыбнулась Ниночка. – Ох, мы бы и зажгли. А, подождите-ка, я же уже с ним знакома. – Какие знакомства, дорогая. У тебя ведь траур? – осведомилась Алина и выразительно посмотрела на платье Журавля. – Ты вся в синем: платье, туфли, сумочка, – с большим намеком добавила она, явно находясь в курсе событий. Нинка усмехнулась. – Милая, тебе не идет помада, – встряла вновь Плохая Печень. Алина недовольно взглянула на подружку, а Ниночка же провела несколько раз большим пальцем по пухлым губам, а после с невинным видом, глядя прямо в глаза Лесковой, размазала помаду по нежно-фиалковому платью посмевшей встрять в разговор девушки. Та взвизгнула. – И правда, не идет, – согласилась Нина задумчиво, глядя на испорченный наряд. – Нарываешься? – лениво спросила Алина, делая шаг вперед и стоя теперь вплотную к блондинке. Она была немного ниже, но это ее не смущало. Алина знала, что лучше. В разы лучше этой крашеной твари в человеческом обличье. – Нарываться на тебя, Лескова, – это так примитивно, – сморщила носик Нина, чувствуя, что «взаимное расшаркивание» сейчас закончилось и веселье вот-вот начнется. – Как кидать камни во вшивую собаку. – Притормози, Журавль. Помни, с кем разговариваешь. Иначе вшивая собака перегрызет тебе горлышко. И передай своей подруженьке, – на ухо Ниночке проговорила Алина ласковым голоском, зная, на что нажать, – я заберу свое. Я всегда забираю. Она пожалеет. Дракон – мой. – Какого Дракона, Лескова? – спросила Нина, смеясь. – Ты трипуй, но в меру. Ау, очнись, мы не в фэнтези! Хотя твой братец похож на эльфа, признаю. Сэдбой. Я все-таки познакомлюсь с ним поближе.