– В смысле? – явно пребывала в недоумении Катрина, не понимая, спит или же это сон. – Это водитель. Помог донести пакеты. И он сейчас уходит, – не терпящим возражений голосом ответила Нина и, наконец, обняла подругу, энергично постучав по спине. Та обняла ее в ответ. – Да-да, это все же я, – захихикала Журавль, понимая, в каком состоянии сейчас пребывает Катя, – можешь падать от счастья. А ты иди. – До встречи, – чуть насмешливо сказал ей в спину Матвей, но Нинка, отпустив ошарашенную Катю и подхватив пакеты, сказала нагло, что чаевых не даст, и закрыла дверь у него перед носом. – Что происходит, Нин? – спросила темноволосая девушка, одетая в легкую ночную сорочку с медвежатами. Журавль, скептическим взглядом оглядев наряд подруги, отвечала: – Твоя лучшая и неповторимая подруга устроила тебе сюрприз! Не прошу аплодисментов, но хоть улыбнуться-то мне можно! Пару часов назад наш самолет приземлился в местном убожестве, которое по какому-то недоразумению называется аэропорт. И вот я у тебя. С подарками, между прочим! Как Дед Мороз, – захихикала Нина и приставила к подбородку волосы на манер бороды. – Но… – ничего не понимала Катя. – Как ты мне писала несколько часов назад, если должна была быть в небе? – Боже, Катька, сейчас не каменный век. В самолете был вай-фай, – отмахнулась Нинка. – Вот оно что, – протянула Катя, идя следом за подругой на кухню и зевая. – Ты что, не рада? – угрожающе сдвинула брови к тонкой переносице Нинка, обернувшись. – Я старалась, по ночи перлась, хотела увидеть свою подруженьку, упросила этого слащавого дегенерата, которого ты только что лицезрела, мне помочь, встретила тут Пыльного и Синекосое рыло, а ты даже и не сказала слов добрых! Нинка поставила пакеты с подарками около кухонного стола и стала методично что-то вытаскивать из них. Движения ее, правда, как тотчас подметила Катрина, были нервными. – Кого ты встретила? – не поняла она. – Рыло и Клея, сиречь Келлу и Кея, – зловеще объявила Нинка – мастерица давать самые разнообразные прозвища разной степени обидности. – Накорми меня, – потребовала она. – Я в последний раз в самолете ела, а там жуткую резиновую дрянь давали. Ну, ты понимаешь, наше авиасообщение оставляет желать лучшего по сравнению с европейским. – Погоди, – остановила ее Катя, садясь рядом. – Ты встретила их… Где? – Не тупи, – посоветовала Нинка, хватая из вазочки шоколадную конфету. – На лестничной площадке перед твоей дверью. Ну-ка, поделись рецептиком, как ты настолько привязала этого чокнутого с раздвоением личности, что он аж ночами под твоей дверью пасется? – и, не дожидаясь, пока Катя ответит, Нинка лучезарно улыбнулась. – Молодец, поздравляю! Это успех, Радова! Теперь ты должна достойно отомстить. Он не только пальцы ног целовать тебе должен, но и следы лизать, – воинственность в ее голосе и лице зашкаливала. – Антон просто заезжал ко мне, – пожала плечами Катя. – Что значит – «просто заезжал»? – не поверила Журавль. – Соскучился, – неуверенно отвечала Радова. – И сколько же вы не виделись, что он так соскучился? – полюбопытствовала Нинка. – Несколько часов. – Ого! Несколько часов – это же целая вечность! Какое испытание для любви, – всплеснула руками слишком уж активная Ниночка. – Как вы это пережили? Можно, я начну называть тебя Джульеттой? Катя лишь улыбнулась и спросила: – Откуда тут взялся Антон, мне понятно. Но Келла… – Пришел в качестве группы поддержки, – ухмыльнулась Нинка. – С лесным чудовищем. Девка с ним была, – пояснила она подруге. – Страшная, жесть. С конской заточкой, – воодушевилась Нинка, вспоминая ту, которая посмела целоваться с Келлой. – Зато с дарами божьими, – красноречиво обрисовала она два огромных шара перед собственной грудью, тоже, впрочем, вполне женственной. Катя только головой покачала. В конце концов, Нинка более-менее внятно объяснила ей, что случилось на лестничной площадке, то и дело давясь от смеха. Вот только за смехом этим прятались обида и злость. Проклятый Ефим. А ведь так складно врал ей, когда с точно такой же страстью целовал ее на палубе теплохода или на крыше. Свинья. Пока Катрина разогревала картофельную запеканку с мясом, Нинка доставала один за другим подарки, поясняя, что и кому должно достаться. Говорить больше о Келле она не хотела, а потому пыталась отвлечься. – Так, магниты – можешь ими облепиться, хе-хе. Венецианские маски – каждому своя, умора, да? Эта рубашка – Леше. Вроде бы должна подойти, – говорила она, роясь в своих многочисленных пакетах. – Не фуфло какое, а ограниченная серия от Бонне, – назвала она очередного деятеля моды, в которых отлично, как и дядя, разбиралась. – Это – ваза Томасу. Отец решил, что он оценит. Нельке – браслет. Что дарить твоему брату, я решительно не знаю. Поэтому ему – алкоголь. Ты видела его пьяным? – Не доводилось, – покачала Катя головой. – Он после рейдов и так, как пьяный. – А это тебе, – протянула ей огромный пакет Нинка. – Что это? – Твое самое красивое платье! Внутри лежало коктейльное атласное платье цвета румян с элегантно задрапированной юбкой в стиле 60-х и с декольте, украшенным прозрачным кружевом. Ткань была отличного качества, да и сам наряд казался очень красивым. – Спасибо, – слабо улыбнулась подруге Катя. – Красота… Не стоило. – Я лучше знаю, что стоило, а что нет. Вкусно Леша готовит все же, – похвалила Нинка с набитым ртом. – Это не Леша, а я, – сообщила ей со смехом подруга. Журавль тотчас подавилась. – Ты-ы-ы? – протянула она, закашлялась и стала судорожно пить воду из высокого стакана. – Ты что делаешь, Катька? – прокашлявшись, сиплым голосом проговорила Нинка. – Чуть подругу на тот свет не отправила. С такими заявлениями надо быть аккуратнее. После животрепещущих разговоров обо всем, что происходило за время отсутствия Журавля, Нинка пошла на балкон, где и дышала воздухом, пока хозяйка дома мыла посуду. Вспомнив Келлу, Нинка совсем не по-женски стукнула кулаком по перилам. До боли. С соседнего окна испуганно сорвалась птица и улетела от греха подальше. – Не переживай, – легла не плечо Ниночке рука Кати. – Я и не переживаю, – дернула плечом та. – Было бы из-за кого. – Я же вижу, – возразила Радова. – Ничего ты не видишь, – огрызнулась ее светловолосая подруга, которая не желала признавать, что Синильное рыло, действительно, заставляет ее сердце болеть. – Смотри, какое небо красивое, – ласково сказала Катя, задрав голову. – Небо как небо, – никогда не ценила Нинка подобного. – Обычное, утреннее. Ненавижу утро… – Ты, наверное, обратишь внимание на небо, если там только какое-нибудь слово появится, – вздохнула Радова. – Матерное, – хихикнула Нинка и невинным тоном озвучила парочку из них, заставляя Катю морщиться. – Я ведь красивее ее? – вдруг спросила Журавль ни с того ни с сего. Катрина тотчас поняла, кого ее подруга имеет в виду. – Я ее не видела, – осторожно отвечала она. – Но я уверена, что да. – Вот же синяя борода, – кровожадно стиснула на перилах пальцы Нинка. – Придушила бы! Все настроение испортил! Я хотела сделать тебе классный сюрприз, а взамен мне в очередной раз смачно харкнули в душу. Да как он смел со своей марамойкой тут вообще появляться! – В тебе пропадает настоящий женский талант, – заметила Катя. – Это какой? – удивилась блондинка. – Обвинять во всем всех, кроме себя. Ты ведь сама не захотела с ним быть, верно? – посмотрела в голубые глаза подруги Радова. Розовый рассвет оттенял их, придавая лавандовый оттенок. – Еще бы, мне не нужен второй сорт, – фыркнула Нина. – Если бы Рыло встал на колени, я бы еще подумала. Но он ведь начал обвинять меня! Меня, представляешь? – в голосе ее был неподдельный праведный гнев. – Притворялся влюбленным, паук ему в глотку! – Она сжала пальцы так, что костяшки побелели. – Но ты ведь тоже притворялась, – справедливости ради заметила Катя, которая одна из немногих могла говорить Нинке в лицо правду. – Положим, притворялась, – стиснула зубы Журавль. – Но я бы не притворялась, если бы Рыло не притворялся! Все, давай не будем, – вдруг хрипло сказала она. Катя, вздохнув, кивнула и заправила Нине за ухо выбившуюся прядь светлых волос. – Как он целуется? Расскажи! – вдруг спросила Журавль с огромным любопытством. – Кто? – Можно подумать, у тебя целый гарем, – хмыкнула Нинка. – Антон, естественно. Господин Пыль. – Хорошо, – широко улыбнулась Радова и автоматически дотронулась пальцами до нижней губы. Нинка довольно-таки ехидно посмотрела на подругу. – Просто хорошо? – занудливо уточнила она. – Или?.. – Очень хорошо. Нет, – поправилась Катя, и глаза ее сделались мечтательными, – безумно здорово. До головокружения. Мне кажется, с ним я лечу… – Главное, не залететь, – тоном профессиональной бабушки добавила Нинка. – Надеюсь, вы с ним уже… не того, – выразительно поиграла она бровями. Как бы Тропинин ни раздражал ее, как бы ни хотелось вырвать его пакли и пустить по ветру, ей было интересно. Все-таки, можно сказать, первые взрослые отношения у единственной и лучшей подруги. Ниночка считала своим долгом проконтролировать их, чтобы ее дурочку не облапошили, как это сделал смертник Максим. – Эй! – возмутилась Катя. – Сама ты того, – и она весьма выразительно покрутила пальцем у виска. – А что? – сделала ангельские глаза Нинка. – Вы уже большие девочка и мальчик. Хотя ты-то у меня совсем еще тут, – теперь уже Нинка дотронулась указательным пальцем до виска, – ребенок. Хочешь, я тебе раскрою тайны взрослых людей, о том, как отсрочить появление наследников? – изящно вывернула она. – Отстань, – злобно посмотрела на нее Катрина, а Журавль весело расхохоталась.