Кровь в нем немедленно вскипела, в голову ударил адреналин, по венам заструилась агрессия, которая требовала немедленного выхода. Вот на ком можно отыграться! Ниночку хочется придушить, но не будет же он трогать девушку. А вот очередного ее поклонника – запросто! – Какая встреча, крошка, – хищно улыбнулся злопамятный Келла. – Папочка тебя сейчас поучит хорошим манерам. – Иди к черту, синий, – смело отвечал Валерий. – Я тебя так отделаю, что вставать не сможешь месяц. И жрать будешь через капельницу. – Такое чувство, что это какие-то слишком мужские разборки, – полушутливым тоном произнес Матвей. – Двое не поделили одного. – А ты молчи в тряпку, – огрызнулся Валерий, день которого совершенно не задался. Он был ужасно зол. – Знаете, у вас ширинка расстегнута, – обратился к нему Матвей. – Не подумайте ничего дурного, но тут девушки. Ниночка, нам в какую квартиру? Вопрос Матвея она проигнорировала – живое воображение подсунуло ей дивную картину в голубых тонах: соперничающих из-за бабы-яги Кея и Келлу. И Нина рассмеялась еще громче и обиднее. Валерий тотчас отвернулся, дабы исправить свою оплошность, а Кей закатил глаза. Происходящее стало напоминать ему цирк. Он только что попрощался с Катей. Только не без труда отпустил ее обратно в квартиру, как дверь квартиры по соседству тихонько распахнулась, и из нее выскользнул Валерий Он, в свою очередь, наскоро попрощался с Настей, к которой, собственно, и приходил в гости. А потом, в самый неподходящий момент, домой вернулась Настина бабушка – Семеновна. Валерий ей вроде как даже нравился, но Настя не была уверена, что бабушка по достоинству оценит их совместное времяпрепровождение, и спрятала своего незадачливого парня от ее цепкого взора. Весь вечер и полночи просидел Валерий в комнате Насти, ожидая, когда же уснет страдающая бессонницей Семеновна, дабы тайно покинуть квартиру. А когда все-таки дождался, оказался на лестничной клетке, то судьба столкнула его с Кеем собственной персоной. Тот моментально признал в Валерии того самого человека, который прятал от него Катю и который угостил бутылкой по голове его друга. Слово за слово, и парни зацепились друг за друга. Кей находился под некоторым влиянием алкогольных напитков, Валерий был зол из-за того, что вынужден был прятаться от бабки. – Надеюсь, что больше не увижу тебя около моей девушки, – серьезно сказал ему Антон. После часа объятий и поцелуев он находился в весьма неопределенном состоянии, которое требовало эмоционального выхода. Набить кому-нибудь морду было неплохим вариантом. – Надеюсь, я тебя самого больше никогда не увижу, рок, мать его, стар, – огрызнулся Валерий, готовый, если надо, дать отпор. Зря он, что ли, ходил в качалку и специально занимался с тренером по единоборству, дабы стать Ниночкиным идеалом? Антон нехорошо улыбнулся. И Валерий, уже готовый дать ему в бубен, вдруг понял, что если сейчас они начнут тут свои разборки, чутко реагирующая на посторонние звуки Семеновна проснется и прильнет к двери. Быть замеченным Настиной бабкой ему совершенно не хотелось, а потому он попытался уговорить беловолосого психа остановиться. Тот прижал его к стене. Валерий вновь попытался объяснить, что здесь и сейчас разборок устраивать не нужно. А потом не вовремя приехали Ниночка с двумя мордоворотами и незнакомая девица в пошлом облачении – такие бабе-яге никогда не нравились. – Давайте не будем устраивать здесь сцен, – с опаской глянул Валерий на дверь Настиной квартиры. Расстегнутая ширинка если и смутила его, то только из-за Ниночки, которая заливалась громким звонким смехом. Ее присутствие вообще его смущало. – Я тебя на скотобойню отведу, – пообещал ему Келла весело. – Ну что, Кеич, надерем ему задницу вместе? Вместо ответа тот лишь загадочно улыбнулся. – Можно, мы с моей девушкой в квартиру пройдем, а вы делайте, что хотите? – спросил Матвей, которого забавляла ситуация. – Заткнись, – не выдержал синеволосый, бросив на противного мажора агрессивный взгляд. Честно говоря, ему бы он вмазал с куда большим удовольствием, чем бабе-яге. – И проваливай. Нинка, услышав это, перестала смеяться, едва не взрываясь от злости. – Пойдем, милый, – царственно цапнула она Матвея под руку. – Нас это не касается – мужские треугольники, – уточнила она. – Да, мы с тобой под радужными флагами не ходим, – усмехнулся тот и поцеловал белокурую девушку в щеку. На него тотчас пристально уставились три весьма недобрых молодых человека, позабыв о распрях между собой. Каждый из них счел сей намек за оскорбление. Кажется, назревал новый по своим масштабам конфликт. – Ну-ка, повтори, – медленно двинулся на Матвея Келла, у которого от ярости перед глазами замерцали алые полосы. Однако на этом противостояние их и закончилось. – Пошли вон, наркоманы! – раздался, наконец, голос Семеновны из-за дверей. – А то милицию вызову! Валерий, не будь дураком, тотчас отступил к лестнице – видеться с бабушкой Насти для него было очень опасно. – Сейчас – полиция, – тотчас отреагировал Келла. Дверь одной из квартир приоткрылась, и в подъезд высунула нос Семеновна. – Так-так-так, – оглядела она присутствующих, аки злейших врагов. Особенного взгляда удостоилась Веста в своем откровенном наряде – при виде нее добрая бабушка просто сплюнула под ноги. – Знакомые морды, – заприметила она и Антона, которого знала, как парня Катьки Радовой. – Буяните, значит? – Мы в гости пришли, – лучезарно улыбнулась ей Нинка и демонстративно потянулась к звонку в квартиру подруги. – Вижу я, какие гости. Непотребством занимаетесь? – осведомилась Семеновна. – Щас живо вас в отделение-то доставят, – помахала она трубкой телефона, явно собираясь позвонить, куда следует. – Бабушка, закрой дверь, – появилась из глубины квартиры и Настя. Она осторожно выглянула из-за ее плеча, удостоверилась, что Валерия среди орущих в подъезде нет, нехорошо глянула на Нинку, которую терпеть не могла, игриво помахала Антону и захлопнула дверь. Антон в это время молча нажал на кнопку вызова лифта, и тот моментально распахнулся. Он точно знал – если сейчас встретится с Катриной, отпустить во второй раз он ее не сможет. – Пошли, – хмуро бросил он Келле. Тот, одарив Матвея еще одним весьма недобрым взглядом, тоже зашел в лифт. Веста поспешила следом. Последнее, что видел злой Келла перед тем, как створки захлопнулись – поцелуй Демоницы и ее хлыща. Она стояла к нему спиной, и барабанщик мог видеть чужие мужские руки на ее талии. Они упоенно целовались. Келла до боли стиснул зубы, и когда Веста попыталась прильнуть к нему, отодвинул ее в сторону. – Не сейчас, – проговорил Келла, вмиг словно протрезвев и став жестче, злее, чем был на вечеринке. Внутренний огонь его вдруг потух, оставив золу. – Я тебя обидела? – жалобно спросила девушка. Кей понимающе посмотрел на синеволосого друга и хмыкнул, но вновь промолчал. Выглядел он усталым – очередная бессонная ночь давала о себе знать. Ну а все мысли его были о Кате, и о таких мыслях ей не следовало знать. – Нет, – односложно отвечал синеволосый музыкант. Веста соблазнительно улыбнулась, и ладони ее скользнули по его груди и рельефному животу вниз, к самому ремню. Действовала она очень настойчиво. Кей, видя это, только усмехнулся. – Я же тебя попросил, – сказал Келла, убирая ее руки. Повторять дважды он не особо любил. Веста словно и не услышала: глядя ему прямо в глаза, она продолжала свою игру. – Ты не слышала меня? – запустил пальцы ей в волосы довольно грубым движением барабанщик. – Слышала, но… Я тебе больше не нравлюсь? – закусила Веста губу, не совсем понимая, почему ее спутник так изменился. Только что был горяч, а теперь… – Нравишься, малышка, – холодно улыбнулся молодой человек, больно накручивая прядь ее волос на палец. – Ты хочешь прямо здесь? – вдруг жестко спросил он. Его злость никуда не делась. – Что? – растерялась Веста. – Но тут он, – взглядом указала она на Кея. – Ничего страшного, – зловеще произнес Келла, окидывая взглядом ее аппетитную фигуру с ног до головы. – Я закрою глаза, – с готовностью подтвердил солист НК. Палец Келлы застыл над кнопкой «стоп». – Ну как? – с любопытством спросил он, беззастенчиво задирая ей и без того короткую юбку. Девушка отвела взгляд, но отказом не отвечала, впрочем, как и согласием. За нее ответил распахнувшийся с традиционным сиплым кашлем лифт. Келла убрал руку и, широко улыбаясь, сказал: – Дамы вперед. Веста как-то странно улыбнулась, но все же вышла и первой оказалась на улице, на которой уже светало. Келла, достав сигареты, уселся на забор, но почти тут же вскочил, ругаясь, – оказывается, забор, как и лавки, оказался обмазан чем-то липким. Это была вынужденная мера пенсионного патруля, с генератором идей в лице Фроловны. То, что около подъезда постоянно собирается молодежная компания, которая шумит и мусорит, ей порядком надоело, и потому забор с лавками был обмазан этакой липкой смесью, напоминающей нечто среднее между клейстером и клеем «Момент». Келла угодил штанами прямо на эту потрясающую смесь, и, конечно же, настроение это ему не повысило. Он был так зол, что Кей даже не стал смеяться в голос, пряча улыбку за костяшками пальцев, которые прижал к губам. Веста же смотрела на шипящего проклятья синеволосого музыканта с некоторым изумлением. – Просто он употребляет, – просветил ее фронтмен «На краю», пока друг не слышал. – Нестабильное настроение, все дела. Не бери в голову. Келла все же нервно покурил, и они сели в машину, правда, везти Весту к себе барабанщику уже не хотелось. Он совсем остыл. Спросил только адрес черноволосой девушки и всю дорогу молчал, играя во что-то в телефоне и изредка чертыхаясь. Зато разговаривали водитель и Кей, и Веста внимательно слушала их, словно запоминая. – Я тебе позвоню, – лениво сообщил Келла, когда машина затормозила около ее дома в одном из спальных районов города. – Но ты же не знаешь мой номер, – приподняла бровь Веста, а синеволосый лишь расхохотался в ответ. Он протянул ей свой телефон. – Забей номерок, малыш. Запиши себя Готической Деткой. Чтобы я запомнил. – Как скажешь, – улыбнулась в ответ девушка. Ее взгляд встретился со взглядом Кея, который смотрел на нее через зеркало заднего вида, и Веста неожиданно улыбнулась – не соблазнительно или вызывающе, как Келле, а совсем иначе – тонко, с долей иронии. Вскоре она покинула машину и направилась к крайнему подъезду безликой высотки со спящим двором. – Она мне не нравится, – сказал Кей задумчиво. – Фанатка, которой не обломилось, – только и сказал Келла, забыв, как неистово хотел оказаться с Вестой наедине. Чертова Журавль.