* * * Чтобы встретиться с Матвеем, Нинка специально подстроила все так, чтобы попасть к нему домой вместе с родителями на какой-то праздник. – У тебя уже девчонок много было, – заявила она тогда, много лет назад, запирая на замок дверь спальни испуганного такой просьбой Матвея, который вообще-то играл в компьютерную игру и не был готов к столь наглому вторжению. – Так что ты целоваться наверняка умеешь. А ну, иди сюда! – Отстань, – попытался отмахнуться от Нинки Матвей, но она вцепилась в него словно клещ. С несколькими девушками из школы он действительно гулял. То есть опыт какой-никакой имел. Но эта наглая девчонка ему была нужна, как собаке пятая лапа. – У меня скоро будет первое свидание! – шипела Нина. – Я не могу опозориться! Немедленно учи меня целоваться, скот! – Совсем озверела?! – возмутился парень. – Нужна ты мне, малолетка! – Учи, говорю, – не отставала та. В голубых глазах появился задор. – Не собираюсь даже! И убери свои руки! В результате Нинкина все же взяла, и Матвей, усадив гостью на диван, попытался войти в роль учителя поцелуев. Ученицей Ниночка оказалась прилежной, можно сказать, старательной. – Ну как? – с любопытством спросил Матвей, отстранившись от нее. Дышать стало чуть тяжелее, как от духоты, хотя окно было открыто. – Мокро, – пренебрежительно отвечала девушка, проводя по нижней губе пальцем. – И что в этом классного? Никакого кайфа. Парень недовольно поджал губы. Ему-то в отличие от Журавля было приятно. – Маленькая еще. Подрастешь – узнаешь, – усмехнулся он. – Чего там знать-то? – пренебрежительно дернула плечиком Нина. – Я уже и так все поняла. Все эти шуры-муры – фигня! – решительно объявила она. – А чего тогда на свидание идешь? – хитро прищурился Матвей, пытаясь скрыть некоторую неуверенность. Раньше ему еще не заявляли после поцелуев, что все это – фигня. Мужская гордость была задета. – Тебя забыла спросить, – отрезала Журавль. Внимание ее уже переключилось на экран компьютера, где стояла на паузе одна весьма популярная и кровавая игрушка с монстрами, оружием и кровищей. Голубые глаза ее загорелись. Матвей, решивший доказать, что он все-таки целуется классно, попытался погладить ее по лицу, однако потерпел сокрушительное фиаско. – Иди в лес, убогий. И вообще, дай-ка, я порублюсь, – решительно ударила его по руке гостья, которой было плевать на нежности. Какое-то время они молчали. – А почему я-то? – полюбопытствовал Матвей, наблюдая, с каким мастерством Нинка проходит уровни и убивает одно чудовище за другим. – Ты недавно медкомиссию проходил, анализы сдавал. Не болеешь ничем, – отозвалась Нинка, азартно щелкая мышкой. – Ну, спасибо! – не ожидал такого Матвей. Ему стало обидно. Он тогда даже подумал, может быть, маленькое ручное чудовище Журавль влюбилось в него, но нет! – Так приятно. – Какая мне разница, приятно тебе или нет, – отмахнулась Нина. – Главное, теперь я на свидании не опозорюсь. Я – самая крутая! Перед тем, как выйти из его комнаты, она вдруг решительно подошла к своему «учителю», положила руки ему на плечи и серьезно сказала: – Еще раз. Чтобы я точно все знала. Только без слюней, пожалуйста. Впрочем, и второй поцелуй на юную Журавль не произвел должного впечатления. – Глаза закрывай, – мрачно посоветовал ей Матвей. Происходящее ему не нравилось. И вообще ему казалось, что им попользовалась эта наглая хорошенькая малолетка. – Зачем? – несказанно удивилась Нинка. – Так надо, – туманно отвечал парень. – Ну, хорошо, – пожала плечами Журавль и ускакала есть торт. «Я тебя еще сделаю», – мрачно подумал Матвей тогда. А потом безнадежно влюбился – этакой подростковой болезненной то ли любовью, то ли влюбленностью, однако он был не настолько глуп, чтобы признаваться в этом Нинке или кому бы то ни было. * * * «Притворись моим парнем. И молчи!!!» – написала Нинка и спешно отправила сообщение Матвею. Тот, услышав писк мобильника, сначала не захотел вытаскивать его, однако Журавль состроила такую рожицу, пользуясь тем, что Келла и Веста встали перед ними, держась за руки, что Матвей все же достал телефон, удивленно взглянув на Нину. Лифт тронулся вверх, по-стариковски покряхтывая. – Читай, – одними губами приказала Нина. Парнем Матвей оказался понятливым. И тотчас вспомнил, что рассказывал ему дядя о неком бывшем синеволосом дружке крестницы, от одного вида которого Виктор Андреевич начинает скрежетать зубами. Матвей сообразил – синеволосый развязный тип, стоящий перед ними в лифте, – и есть, скорее всего, тот самый дружок. Интересно, что он тут забыл? «Ок», – только и написал Матвей в ответ, а сам улыбнулся и сказал громко: – Любимая, ты помнишь, что завтра мы встречаемся с моими друзьями в «Берлине»? – назвал он одно довольно-таки известное местечко – гриль-бар с собственной пивоварней. – В девять. – Конечно, милый, помню, – мурлыкнула Ниночка, оценив старания своего спутника. Не такой он уж и тупой, как сначала казалось. Келла, естественно, его слова отлично слышал. От злости у него едва дым из ушей не пошел, и он крепко стиснул зубы. Этого хлыща в пиджаке хотелось хорошенько отделать, так, чтобы кровь по смазливой роже размазать. Хотя – тут парень криво улыбнулся – жизнь его уже отделала, раз свела с Королевой. Веста удивленно взглянула на музыканта, но ничего не сказала, а положила голову ему на плечо. Келла наклонился и коротко, но очень чувственно поцеловал ее, вновь укусив за нижнюю губу. Девушка едва сдержала крик. – Скоро мы окажемся вдвоем, крошка, – шепнул он Весте – естественно вполне отчетливо. – Жду, – выдохнула та. Нинка все это видела и слышала, и теперь едва ли не рычала от ярости. Да как он посмел! При ней! Второй раз целовать этот пылесборник в наряде дешевой куртизанки! Ножик захотелось достать с утроенным желанием, и лишь силой воли Ниночка заставила себя успокоиться. – Парни очень хотят с тобой познакомиться, милая. Я им столько о тебе рассказывал, – продолжал тем временем Матвей с легкой душой, не подозревая, что творится с Келлой. – Они не верят, что существуют такие девушки, как ты. Идеальные. Журавль кокетливо рассмеялась и в шутку ударила Матвея по руке. – Что ты им про меня рассказал, милый. Я ведь совсем обычная… «Обычная, ага, щас, – с ненавистью и отвращением подумал Келла. – Стерва ты конкретная». Никто из девушек не унижал его так, как это сделала она. Лифт в это время как-то странно закашлял и замер. Синеволосый музыкант вдруг даже подумал мимолетом – а вдруг лифт, как и в тот раз, когда он тащил Королеву на руках, застрянет. Он даже почти надеялся на это, не совсем, впрочем, осознавая. Однако лифт не собирался устраивать такую подлянку, и створки его распахнулись. Все четверо оказались на полутемной площадке с четырьмя дверьми. Однако тут они были не одни. На ступенях стояли двое парней: один – прижавшись спиной к стене, второй – напротив, уперев кулак в ту же самую стену и не давая возможности уйти. Парни смотрели друг на друга немигающими взглядами, полными глубокой антипатии. – Не надо. Не здесь, – тихо говорил тот, что стоял около стены. Одет он был по-деловому: в черный костюм с рубашкой, но без галстука. Однако, увидев новых действующих лиц, замолчал. Тот, кто удерживал его – светловолосый парень в весьма неформальной одежде, услышав звуки лифта и шагов, повернулся. Красивое лицо его с опасно сверкающими глазами – во всем виноваты были янтарные линзы, не выражало ничего, кроме высокомерного презрения. По крайней мере, так показалось Матвею, которого подобные неформалы забавляли. Он считал их кем-то вроде клоунов. Веста замерла, и на лице ее промелькнула улыбка, однако девушка промолчала. Изумленная Нинка немедленно узнала в этих двоих Кея, которого мечтала разорвать собственными руками, и Валерия, своего давнего, липкого, как мед, поклонника. Эти двое смотрелись так комично, более всего напоминая нетрадиционную парочку, решившую устроить разборки. Еще чуть-чуть, и глядишь, один поцелует другого. Кей, правда, нехотя убрал руку, и Валерий, прозванный Нинкой бабой-ягой, спустился на пару ступеней вниз. – Да здесь подъездная любовь, – не сдержалась Журавль все-таки и захохотала. – Что тут происходит? Что за мудак? – обратился к Кею удивленный Келла, готовый, если надо, вступиться за друга и набить морду кому угодно. Вообще-то он готов был увидеть тут Катю, а не левого фраерка в костюмчике. – За мудака ответишь, – живо отреагировал Валерий и весьма красноречиво обозвал барабанщика. – Ты! Это же ты, убогий! – с некоторым запозданием вдруг признал Келла в нем давнего недруга, как-то ударившего его в висок бутылкой. А ведь все из-за этой чертовой Демоницы! Которая стоит и смеется! Она опять над ним смеется!