Джейн долго не хотела уходить. Корабль приближался и в распахнутое окно, вместе с шумом прибоя и ярким солнцем, уронившим желтое пятно на деревянный пол, Гейл видел и то, что крошечная точка судна приближается так же неумолимо, как его час расставания с мадам. — Как я тебя оставлю! — проговорила она, опускаясь рядом. — Это же ненадолго! — запротестовал Гейл. — Вы отправитесь с Нортоном домой, после снарядите корабль за мной и постарайтесь передать Мей любым способом, что я жив. Джейн закивала, но при этом не сделала и шага от постели любимого сына. — А что, если Эдгар... — начала она и осеклась. Сын пристально посмотрел на нее, а затем, превозмогая боль, потянулся и обнял. Джейн почти утонула в его руках и только теперь, неожиданно для себя, поняла, что ее мальчик вырос. Какими огромными были его ладони, обнимавшие ее спину, какой сильной грудь. В ее памяти до этого момента он все равно был забавным мальчуганом с саблей, оседлавшим деревянную лошадку. Такой красивый, такой родной. — Вам пора, матушка! — Гейл разжал объятия, и Джейн выскользнула из его рук, встала и улыбнулась. — Я все сделаю! — произнесла она, а про себя давно уже решила, что сделает все возможное, чтобы ни один человек Нортона не поднялся по этой тропе. Но все оказалось проще. Ей совсем не пришлось обманывать, объяснять или уговаривать моряков, приплывших за женщиной на лодке. Ей помогли перебраться на шлюпку, и они отчалили от каменистого берега, оставляя позади островок с одиноким домом, стоявшим над пропастью. Она не позволила себе проявить эмоции, хотя ее сердце болело. Оставлять беспомощного сына одного она не хотела, но не могла поступить иначе. Встреча с Нортоном прошла почти официально и крайне сухо, и только оказавшись в каюте, отгородившись от мира тонкой дверью, она села на край койки и закрыла лицо руками, позволив себе заплакать. Так не хотелось делать это при сыне. Для него Джейн всегда оставалась сильной и мужественной. Но здесь, скрытая от чужих глаз, она тихо зарыдала, чувствуя, как соленые горячие слезы катятся по щекам… и их невозможно остановить. А корабль снялся с якоря и, набирая ход, поплыл прочь от острова, оставляя позади ее сердце. А Гейл остался один, впервые осознав свою почти полную беспомощность. Ему, человеку, привыкшему с легкостью справляться с проблемами своими силами, сейчас было тяжело. Льюису предстояло ждать прихода корабля и спасения, но, зная Второго Министра, он не сильно на это рассчитывал. Хорошо, хоть мать удалось отправить с острова, а что ему делать дальше? «Если план А не получится, придется приступать к плану В!» — сказал себе Советник, при этом надеясь, что все же ему не придется осуществлять задуманное. Слишком опасным был его запасной план. Но когда по истечении нескольких дней он понял, что более ждать нечего, Гейл решился. Обложив многострадальную ногу досками, специально припасенными после отъезда матери — для этого материала ему пришлось разобрать одну из скамей на кухне, куда мужчина добирался почти час, волоча за собой ногу и сцепив зубы. Уже на кухне, упав на стул, он отдышался и приступил к работе. Почти два часа потратил на то, чтобы обложить ногу этими самыми досками и обвязать полосками ткани. Затем решился встать на ноги и тотчас пожалел о таком решении. Ногу прострелило острой болью, и Гейл охнул, уцепившись пальцами за край стола, но затем, сцепив зубы, разжал пальцы и сделал шаг. Снова вспышка боли. Не выдержав, мужчина выругался, но продолжил идти дальше. Еще шаг и еще... Боль была нестерпимая, но Советник терпел, понимая, что для того, чтобы выжить, ему надо шевелиться, а не сидеть сиднем. «Последний срок истекает завтра! — подумал он, доковыляв до выхода из дома. Накинул длинный плащ и толкнул двери. — Прости меня, матушка, но ждать дольше я не могу себе позволить!» За порогом дома уютно светило солнце, если бы не ветер, что дернул его за подол плаща, неожиданно оказавшийся холодным, словно в лето заглянула осень. Гейл добрался до края пропасти и посмотрел на море, плескавшееся далеко внизу. Он закрыл глаза и подставил лицо теплым лучам солнца, что словно руки матери, погладили кожу, улыбнулись ее улыбкой и исчезли, будто наваждение. День клонился к закату, и небо постепенно стало багроветь. Золотые прожилки разорвали горизонт, и выглянула ночь, прогоняя уходящий день. Гейл опомнился, когда понял, что уже слишком долго стоит на ветру. Приутихшая боль в ноге, которую он постарался не тревожить, вспыхнула с новой силой, и тут он почувствовал чужое присутствие. Кто-то смотрел на него, и мужчина, доверяя своей интуиции, резко обернулся, хотя понимал, что никого на острове просто быть не может. И тут услышал странный шепот: «Кто ты?» — и его сердце упало вниз. Он узнал того, кто произнес эти слова, но на острове, полностью лишенном магии, счел подобное признаком зарождающегося безумия. — Мей! — проговорил он, но ему ответили лишь волны и очередной порыв ветра, схвативший мага за волосы. — Мей! — повторил прибой, и солнце рухнуло в море. Глава 25 Всю ночь и почти все утро Гейл провел, сооружая то, на чем был намерен совершить побег с острова, ставшего для мужчины своеобразной ловушкой и тюрьмой. Милый дом, что еще не так давно был наполнен женскими голосами и светом, теперь казался Советнику мрачным и полностью утратил свою прелесть и интерес в его глазах. Гейл понимал, что никогда уже не вернется сюда... если выживет... Теперь о тайном месте прознал Нортон, а это означало только одно: дом будет забыт и скоро придет в запустение. Ветер и непогода, отсутствие человеческого тепла и заботы сделают свое дело, и когда-нибудь какой-то корабль, что станет проходить мимо, увидит только пустые скалы с развалинами того, что когда-то называлось домом. Но сейчас не время было размышлять о будущем. Сколачивая неустойчивый плот, Льюис думал о том, как ему осуществить задуманное и понимал, что рискует. Больная нога то и дело отвлекала его от работы. Ящик с инструментами, хранившийся в одном из шкафов в маленькой подсобке, хранившей припасы и почти полностью опустевшей за время пребывания в доме гостей, сейчас лежал перед ним, и мужчина вбивал гвоздь в очередную доску, глядя на дело рук своих и понимая, что данная хлипкая конструкция не выдержит долгого плавания, хотя ему и не нужно было таких крайностей. Черта, за которой заканчивалась зона, окружавшая остров, начиналась через две мили от полосы рифов, и именно там он собирался внедрить в действие свой план. Когда все было закончено, и мужчина, взвалив на плечи тяжелый плот и прихватив единственное весло, на которое мог опираться при ходьбе, направился к тропе, спускавшейся серпантином к опасному берегу, он не обернулся, чтобы бросить последний взгляд на дом, что смотрел вослед своему последнему жильцу пустыми глазницами окон. Гейл долго пробирался вниз, то и дело останавливался, чтобы перевести дыхание. Море манило, плескалось о скалы. Где-то над головой пролетела чайка, хрипло закричала и умчалась, разорвав воздух острыми белыми крыльями. Мужчина медленно брел вниз, стараясь думать только о том, чтобы не оступиться и не упасть. Нога заставляла его кривить лицо, он даже позволил себе охать, понимая, что никто не услышит его жалобы. Сейчас, когда он остался один, Гейл перестал сдерживать стоны боли, но при этом уверенно продолжал свой спуск, понимая, что корабль не придет. Скорее всего, Нортон перестраховался и запер Джейн или, что было бы еще хуже, проследил за ее домом и перехватил судно. В любом случае мужчине стоило поспешить. Запасы еды в доме сошли на нет, а кожа на ноге приняла странный оттенок, который говорил Льюису о том, что началось заражение. На острове его ждала смерть, да и за его пределами тоже было огромная вероятность, что портал, открытый над водой, как его когда-то предупреждал профессор, приведет к неминуемой гибели глупца, рискнувшего пойти против правил магии. Вода — стихия неустойчивая, причем самая неустойчивая из всех и риск открыть портал над ее поверхностью грозил магу оказаться не там, куда он хочет попасть, а на дне морском со всеми вытекающими оттуда последствиями, и Гейл не стал бы рисковать, если бы не обстоятельства. Но, выбирать не приходилось, да и самого выбора, по сути, не было. Или медленная смерть в мучениях от гангрены или быстрая на дне моря, или... если повезет и, именно на это рассчитывал Льюис, удачное перемещение к цели. «Сплошные или и ничего более-менее определенного!» — подумал мужчина и даже смог усмехнуться, но в тот же миг наступил на больную ногу, и его черты исказила гримаса. Шагая вниз и припадая на больную ногу, каждый раз втягивая воздух меж сжатыми зубами, он старался отвлечься, представляя себе милые сердцу картины. Мей. Одетая в свое прекрасное алое платье, она стояла перед взором Гейла и улыбалась. Девушка казалась спокойной, но почему-то Советник чувствовал, что она боится. Нет, не его, но страх таился в глубине прекрасных глаз. «Поспеши! — сказало видение. — Я так жду тебя!» — он моргнул, и Мей исчезла, словно и не бывало. — Прости! — он не заметил, как произнес слова вслух. — Но я сейчас совсем не боец. Мне нужны силы, чтобы я мог помочь тебе и матушке, а потому, если мой безумный рывок удастся, мы еще некоторое время не увидимся. Как ни горько было это осознавать, но Гейл прекрасно понимал свои возможности. Сейчас главным было выбраться с острова и вернуться назад, в столицу, но так, чтобы об этом возвращении не узнал Нортон. Тропа закончилась, и мужчина спустился на берег, преодолев последнее препятствие, для чего ему пришлось спрыгнуть вниз. Стараясь проделать это так, чтобы весь вес тела перешел на здоровую ногу, Гейл все же не устоял и упал на камни, уронив тяжелый плот, накрывший его словно черепаху панцирем. Выругавшись, он зажмурился и стал ждать, пока боль утихнет, а затем откинул плот и выбрался из-под него, бросив взгляд на море, простиравшееся на расстоянии нескольких шагов. Уже находясь в воде и проталкивая плот вперед, мужчина почувствовал неожиданное облегчение от прохладных волн, что словно забрали часть боли, притупили ее. Барахтаясь, словно ребенок, едва научившийся плавать, он взобрался на плот и понял, что немного не рассчитал, создавая подобное сооружение. Его ноги по щиколотку погрузились в воду, и казалось, мужчина стоял на воде. Это, тем не менее, не заставило Гейла отступиться, и скоро, равномерно взмахивая веслом, широкая часть которого была сделана из сидения стула, он стал продвигаться вперед, лавируя между острыми рифами и радуясь тому, что сегодня море необычайно спокойно. Будь на его поверхности небольшое волнение и Советнику пришлось бы перенести свой заплыв, а делать это он не хотел, понимая, что и так прошло слишком много времени, упущено слишком много возможностей! И Гейл продолжал грести, глядя вперед, на море, казавшееся бесконечным. Волны плескались у его ног, холодили кожу. Остров отдалялся, но Гейл лишь один раз обернулся, чтобы посмотреть не на берег, а на гряду рифов, что остались за спиной. Еще немного, и граница острова, где нет места магии, даст о себе знать. Продолжая погружать весло в воду, он больше не оглядывался назад, думая только о том, что предстоит сделать. Магия накрыла неожиданно. Словно жаркая волна обрушилась на голову мужчины, прошла по всему телу, заставила вздрогнуть и выронить весло, которое тот час подхватили волны и потянули куда-то прочь. Но Льюис не сделал попытки выловить его и лишь замер, глядя перед собой невидящим взором, чувствуя, как сила разливается по венам, проникает под кожу, наполняет его до краев. «Вот и все!» — подумал он и, решив не тянуть с неизбежным, поднял руки, приготовившись открыть портал. А потом повторилось то, что он видел недавно на закате. Сперва нахлынуло ощущение чужого присутствия, а затем он понял — за ним следят, едва он появился за чертой острова. Мужчина перестал рисовать круги в воздухе и резко обернулся, но ничего не успел увидеть, и только в голове ударило криком. «Гейл!» — голос Мейгрид. Льюис замер и встряхнул головой, прогоняя наваждение, и при этом начиная понимать, что здесь что-то не то. Можно было списать произошедшее на усталость и воображение, но... «Возьми себя в руки! — приказал себе мужчина. — Иначе ты ее никогда больше не увидишь. Станет твоя любимая невестой другого мужчины!» — это придало уверенности и силы, да и ощущение чужого присутствия пропало окончательно. Начав выкрикивать слова заклинания, Советник начал с самого начала. Его руки летали, рисуя незримые фигуры, и постепенно воздух начал сгущаться, появилось сперва широкое пятно темного цвета, которое разрасталось и ширилось, пока не открылся проем, в который мог пройти человек. Гейл замер только на секунду, прежде чем решился сделать этот шаг с плота. Он представил себе место, где хотел бы оказаться, единственное, где мог получить помощь, и шагнул вперед. Сперва он не понял, что произошло. Воздушное пространство вокруг него схлопнулось и закрылось, а сам мужчина погрузился в темную воду. Автоматически зашевелив руками и ногами, он огляделся, понимая, что оказался под водой, но ничего не было видно. Голову сдавил тесный обруч, и мужчина стал плыть, не понимая, куда и зачем плывет, едва справляясь с паникой, подступившей к горлу. «Не получилось! Не вышло!» — мелькнула первая мысль. Вода оказалась густой и холодной, будто он плыл в ледяном киселе, но Льюис не позволил себе сдаться и, задрав голову внезапно увидел где-то там, наверху, неяркий свет и еще сильнее заработал руками и ногами, стремясь всплыть как можно быстрее и понимая, что странное давление уже захватило грудь в тиски, хотя, как он смог понять, над ним едва ли было несколько метров глубины. К поверхности пробирался медленно, будто чьи-то руки держали его за ноги. Изуродованная конечность протестовала и отдавалась болью по всему телу. Гейл сам себе казался одной сплошной раной, но все равно плыл, стремясь на поверхность и надеясь, что портал вынес его туда, куда он хотел... или почти туда. Вот и долгожданная поверхность. Гейл вырвался на волю из темной толщи и, словно рыба, выброшенная на берег, открыл рот, жадно глотая воздух. Несколько секунд он позволил себе просто дышать, а затем открыл глаза и осмотрелся. И даже несмотря на острую боль, на его губах тут же расцвела улыбка, едва мужчина увидел место, где всплыл на поверхность. Даже не верилось, что еще пару минут назад он падал камнем в море с хлипкого плота, сооруженного из подручных средств. А вот теперь находится на середине черного озера и впереди белеет высокое здание, и его отражение сейчас исказилось рябью от барахтанья мужчины. Гейл поплыл вперед. Продвигался он медленно, но видел впереди цель, и это придавало ему сил. Рывок, еще и еще… и вот уже он на берегу. Выползает на траву и падает, переворачиваясь на спину, запрокинув голову к синему небу, что проглядывает через ветви деревьев. Льюис позволил себе отдохнуть несколько минут, а затем стал медленно подниматься на ноги, мучительно хрипя и сдерживая крик, когда больная нога как-то странно изогнулась. Он застыл и лишь втянул воздух через сжатые зубы, огляделся, удивившись, что парк пустует, а затем стал пробираться к Павильону. Каждый шаг давался с острой болью, и мужчина уже стал всерьез опасаться, что лишится чувств прямо на подходе к своему спасению. Уже не в первый раз за все время он пожалел, что не обладает даром целителя, а его способности боевого мага здесь не помогали, да и сил сотворить что-то из ряда вон у него уже не осталось. Все ушли на борьбу с мерзким озером, что выплюнув человека, продолжало плескаться за его спиной, словно ни в чем не бывало. А заветная дверь в Павильон казалась такой далекой и в то же время заманчиво близкой. Неожиданно Гейл вспомнил, как здесь еще не так давно прогуливался с Мейгрид, приняв вид гида и попутно развлекая молодого принца Алистера. Воспоминания о невесте придали сил, и Гейл заторопился вперед, прыгая на одной ноге, словно игрушечный солдатик. Но даже прыжки отдавались болью в поврежденной ноге. На двери Павильона скорее упал, приложившись плечом, а затем стал тарабанить с силой, понимая, что еще немного, еще чуть-чуть, и он отключится прямо на пороге, в шаге от заветной цели. Но спустя пару минут, раздались шаги и двери открыл высокий мужчина в мантии, расшитой звездами. Не удержавшись, Гейл повалился вперед и был вынужден вцепиться в плечи мага, а затем позволил посадить себя на пол. — Льюис? — проговорил мужчина таким голосом, словно увидел призрака. — Как же ты долго, Корнелиус! — ответил Гейл и обмяк в руках мага. Тот положил друга на пол, а затем быстро встал на ноги и поспешил закрыть двери, предварительно оглядевшись, не заметил ли кто появления Советника. Но в парке в этот день было на удивление пустынно и, издав вздох облегчения, Корнелиус закрыл дверь и запер ее на магический засов, опасаясь непрошеных гостей. А затем повернулся к мужчине и опустился рядом с ним на корточки. Он еще не понимал, что произошло, но не мог отказать раненому в помощи. Протянув руки над поврежденной ногой Гейла, Корнелиус призвал свою магию и поднял тело в воздух, чтобы перенести в укромное место. В Павильон в любой момент мог кто-то прийти, а Корнелиусу отчего-то показалось, что Гейл будет против, если о его местонахождении узнает кто-то лишний. Кто-то... кому совсем не стоит об этом знать! — Стоило так упираться и идти против своей судьбы! — Виктор довольно улыбался, а мне так и хотелось вцепиться ногтями в его самодовольное лицо и напрочь стереть выражение блаженства и радости. — Быть женой принца, а после королевой. — продолжил мечтательно Его Величество, — разве это не предел мечтаний каждой юной леди? Вы же с рождения грезите о принцах и туалетах! — он смотрел на меня, продолжая ликовать. — Все женщины одинаковы! — заключил он и взял чашку с чаем в руку.