Мать посмотрела на мужчину усталыми глазами. Улыбнулась краешками губ так, как это умеют только матери, и при этом в ее глазах Гейл увидел всю ту любовь, которая жила в сердце женщины, в ее душе. Прекрасная, словно самый нежный из цветов, и прочная, как гранит. — Разве за это говорят «спасибо»? — удивилась она и потянулась рукой к лицу Гейла. Откинула прочь непокорную темную прядь, упавшую на лицо сына. — Нортон идиот! — проговорил сын, и мать поняла то, что он хотел сказать ей этой фразой. — Сейчас я приведу в порядок твою ногу, насколько это возможно! — сказала она, поднимаясь на ноги. — А после расскажу о том, что произошло с Мей! Взгляд Гейла оживился. Он кивнул и стал торопливо ждать, пока мадам Джейн, покинув его на время, вернется с тазом, наполненным горячей водой и полосками ткани, заменившими бинты. Льюис узнал в полосках разорванную простыню и хмыкнул. — Давай, посмотрим, как тебя потрепало! — она достала ножницы и разрезала ткань на штанине брюк, оголив ногу сына до колена. Оба посмотрели на открывшееся им ужасное зрелище. Нога действительно оказалась сломана и кость выпирала через рваную рану, разорвав кожу в жуткие лохмотья. Джейн сглотнула и криво усмехнулась. — Может, тебе принести выпить? — предложила Льюису, понимая, что так просто терпеть обработку такого перелома он не сможет. — Тащи! — выдохнул маг и снова принялся ждать возвращения матери. В этот раз в ее руках оказалась бутылка с виски, так удачно принесенной когда-то самим Гейлом в домик на скале. Теперь выпивка пригодилась ему, как ни что другое. Открыв виски, Джейн протянула бутылку сыну и произнесла: — Пей! Гейл усмехнулся. — Мадам, вы хотите споить собственного ребенка? Это жестоко! Шутка не удалась. — Пей! — приказала женщина, и пока мужчина, приложившись к горлышку, сделал пару глотков, она склонилась над раной, размышляя с чего начать. Морская вода сама по себе антисептик, но все равно, повреждение стоило промыть и перебинтовать. Кровь продолжала сочиться, но не так много, как опасалась Джейн. — Так что там о Мейгрид? — спросил Льюис, убрав бутылку от губ. — Ее забрал твой отец! — А вас, мадам, значит, оставил тут? — прищурил черные глаза Советник. — Он вернется, — ответила Джейн и забрала бутылку из рук сына. Прежде чем он успел хоть что-то возразить или удивиться, щедро плеснула виски на рану, и Гейл замычал от боли. — Я знаю Эдгара, — сказала мадам, — он хочет преподать мне урок, показать, что я пошла против него и совершила огромную ошибку. Он и раньше винил меня в том, что из-за меня ваши отношения разладились! — Как-то я не заметил тот период, когда они были дружественными! — прошипел сын и, забрав из рук Джейн бутылку, приложился к ней. — Он не всегда был таким! — пояснила мать, и уголки ее губ дрогнули. — Иначе ты бы не родился! Гейл промолчал, решив не комментировать ее слова. — Сейчас будет больно! — предупредила миссис Льюис и ухватила его за ногу, решив не церемониться и не продлевать муку осторожными движениями. Гейл едва успел хлебнуть обжигающий горло напиток, как волна боли прокатилась по его телу от изувеченной конечности до самых, как ему тогда показалось, кончиков волос. Мужчина зарычал и откинулся назад, при этом сжав горлышко бутылки с такой силой, что едва не раздробил толстое стекло. Будь у него магия, это непременно случилось бы, а так... «Будь у меня магия, я бы не валялся здесь, как мешок с картошкой!» — подумал он мрачно, пока боль терзала его бедную ногу. — Мадам, не молчите! — попросил он сипло, понимая, что не выдержит, если не отвлечется хотя бы на что-то. И пусть это будет болтовня матери, так даже лучше. Ничто не успокаивало его, как тембр ее голоса. И так было с самого раннего детства. Он прекрасно помнил, что ее голос заставлял его чувствовать себя уже тогда сильным и прогонял страх и боль. — Тогда я расскажу тебе про Мейгрид! — Джейн что-то делала с его ногой, но Льюис решил не наблюдать за процессом. Потолок его интересовал в этот момент намного больше. — Говорите, мадам! — прошипел он, когда миссис Льюис своими действиями причинила боль. Она не стала извиняться и продолжила делать то, что считала нужным, при этом пересказывая все то, чему была свидетельницей, не забыв упомянуть о жестокой пощечине, которой одарил Нортон будущую принцессу. Услышав ее рассказ, Гейл ничего не произнес в ответ и только стиснул зубы, а Джейн слишком хорошо знала сына, чтобы понять, что тот сейчас в ярости. Настолько в ярости, что почти забыл о своей ноге, и это было хорошо. Мадам торопливо закончила бинтовать рану, а затем, выдохнув с облегчением, вымыла руки в тазу с теплой водой и, обтерев их полотенцем, села рядом с сыном, продолжавшим сверлить взглядом потолок, словно тот был ему должен. — Эдгар вернется! — произнесла она тихо. — Вы закончили, мадам? — бросив лицезреть потолок, сын опустил взгляд на мать. — Да, — ответила она и добавила, — тебе нужен врач-маг и как можно скорее. На острове рана не заживет так быстро, как ты этого хочешь! — Вы читаете мои мысли, мадам! — он улыбнулся и тихо произнес, глядя ей в глаза: — Спасибо! Улыбка тронула ее губы и глаза. Джейн встала. — Сейчас я покормлю тебя, отдыхай пока. — Да! — он кивнул. — Я бы не отказался сейчас от хорошо прожаренного куска мяса, а лучше сразу целого поросенка на вертеле! Миссис Льюис рассмеялась. — Увы, мяса нет и поросенка тоже, но немного еды у меня припасено. Она бросила взгляд на ногу сына и покинула комнату, направившись в сторону кухни, где еще недавно делила работу с юной невестой Гейла. Теперь дом был пуст, и Джейн, открывая полки и доставая остатки продуктов, вспомнила те несколько дней, когда они все жили здесь, не думая о Нортоне и тех бедах, что поджидали за поворотом судьбы. Так всегда бывает, и не стоило расслабляться. Она впервые совершила ошибку, недооценив бывшего любовника! «Не впервые, — поправила себя мадам. — Первой моей и самой главной ошибкой была связь с Нортоном, хотя… — женщина не сдержала улыбки, — если бы не он, у меня никогда не было бы такого сына!». Главное, что Льюис жив, а остальное они преодолеют вместе. Они придумают план, хотя он не будет идеальным, поскольку они слишком ограничены в средствах, но просто так сдаться не в привычках Джейн, а ее сын пошел в нее. Несколько последующих дней они выживали, как могли. Нога Гейла болела все сильнее, и Джейн понимала, что ему срочно необходим хороший маг-лекарь, иначе на безлюдном острове все могло закончиться крайне печально. Часто, сидя возле постели сына и глядя ему в глаза, она думала о том, на что пойдет ради его безопасности и счастья и поняла — на все. Льюис держался. Джейн видела, как ему тяжело, но мужчина не подавал виду и скрывал свою боль, лишь изредка морщился, стоило ему пошевелить ногой. — Скоро приедет Нортон! — в один из вечеров сказала ему мать. — Он не должен узнать, что я здесь! — ответил Советник, и Джейн вздрогнула. — Что ты предлагаешь? — спросила она, почти догадываясь, какой услышит ответ. — Мой план слишком неидеален, но я не вижу иного! — признался сын. Сейчас он сидел на кровати с подушками, заботливо подложенными под спину. Раненая нога подпухла и выглядела ужасно, но ни мать, ни сын этого не замечали, или просто делали вид, что не замечают. — Говори! — попросила Джейн и приготовилась слушать. — Когда приплывет Нортон, ты спустишься вниз, и сама сядешь в лодку, — сказал Гейл. — Но... — попыталась было возразить мадам, и тут же затихла, встретившись взглядом с черным взором Советника. — Ты вернешься назад и после отправишь слугу в порт, чтобы нанять судно. Брови миссис Льюис приподнялись. — Это плохой план! — возразила она. — А что, если за мной будут следить, что если... — А вас есть другой, мадам? — он усмехнулся и Джейн вздохнула. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы прислать корабль! — сказала она. — Вот это моя дорогая матушка! — улыбнулся Гейл, а Джейн, глядя в лицо сына, отметила бледность кожи и тусклый взор. — Он не должен знать обо мне, иначе Мей отдадут другому! — сказал Советник. Мадам печально улыбнулась. — Тебе так дорога эта девочка? — спросила тихо, но ей стоило лишь посмотреть ему в глаза, чтобы понять ответ. Иногда для этого не надо слов. Все последующие дни он пролежал на кровати, давая несчастной ноге зажить. Но при этом понимал, насколько это смешно. С такой раной ему срочно необходим был лекарь, и сильный, который смог бы воздействовать на рану магическим способом, заставив кости срастись правильно, а рваные ткани затянутся. Но уплыть с острова не было никакой возможности. Единственная лодка сейчас лежала грудой обломков на берегу, разбитая в шторм о скалы. Спрятавшись от мира магии на клочке этого безмагического пространства, он сам поймал себя в ловушку. И себя, и мать. Насмешка судьбы или просто его просчет. Гейл понимал, что скорее второе. Он недооценил Нортона, хотя должен был сделать это. Льюис понимал, каким именно способом его отец нашел это место. Догадался, пока лежал на своей постели, изучая потолок и стены. «Магия крови!» — и ни что иное, понял мужчина. Двигаться он почти не мог, а потому оставалось только лежать или сидеть, обложившись подушками, как кисейная барышня, и думать. Иногда ему снились странные сны. Гейл не совсем понимал, что они означают, но видеть даже таким образом Мей, пусть и не настоящую, а нарисованную его воображением, было приятно, хотя, первые сны его страшили. Ему снилась девушка изможденная, больная. Будто какой-то недуг мучил ее тело. Гейл объяснял себе это все рассказом матери, не преминувшей упомянуть о лихорадке леди Грэхем после той страшной ночи. Но постепенно сны менялись, и его Мей выздоравливала. А затем наступил тот день, когда вдалеке на горизонте сверкнул белый парус, и миссис Льюис поспешила проститься с сыном. Гейл не стал прятаться в скалах за домом, понимая, что если Нортон решит обыскать крошечный островок, ему все равно не укрыться. Разве что в гроте, но вряд ли он после сможет самостоятельно выбраться из опасного убежища. И потому было решено сделать так, как и планировалось с самого начала.